Князь Рысев 3 - Евгений Лисицин

было попросту невозможно: в этот день был назначен визит самого Императора с разбирательством по делу кисти.

Старуха была опозорена пуще прежнего. Какой-то мальчишка, пусть и знатного рода, но вот так запросто проникает в ее святая святых? Ничего более дискредитирующего выдумать было попросту невозможно.

— Твоя детская выходка стоила мне репутации, тебя же наградили родительской поркой. Стул подо мной в тот миг зашатался, а конкуренты точили зуб, примеряясь к моему месту.

— Разве вы не кровный потомок Ломоносова?

Она смерила меня изучающим взглядом, будто вопрошая, не смею ли я прямо сейчас скверно шутить. А вспомнив, откуда я родом, попросту покачала головой.

— Тебя сложно судить за невежество, Рысев. Я родом из простой деревушки. Род Ломоносовых не имел продолжения, гений не оставил наследника.

Я хотел было возразить, но не стал. В мире, где Михайло наше все мог увлечься рисованием и создать кисть, влияющую на мироздание, он мог забыть, как пользоваться оружием между ног.

Или попросту не желал зазря разбазаривать гениальность…

— Клан Ломоносовых неподсуден родовым стычкам и сварам, в которых вертится местная знать. Ты уже несколько недель в офицерском корпусе, вам должны были рассказывать.

Я потер затылок — признаваться в том, что на некоторых уроках банально спал, догоняя потом знания верхом на Дельвиге, мне не хотелось. А толстяк, по всей видимости, спешил опустить пару всем известных моментов. Зачем же рассказывать то, что и так все знают?

Егоровна продолжила.

— Мы не участвуем в соревнованиях, на которых можно выиграть безнаказанное право атаковать чужой дом, так же как не сражаемся за могучие артефакты. Любой же, кто осмелится поднять на нас руку, первым делом потеряет привилегии. Потому что мы несем кладенец знаний в своих руках, от нас зависит прогресс и будущее страны.

— А по мне, вы проводите сомнительного рода эксперименты, — отозвался я. Лифт заскрипел, принимая в себя вес наших тел: как будто не был рассчитан на то, чтобы им пользовалось больше одного человека.

Или он уже давно не опускал страждущих к источнику вдохновения.

— Кистью Мироздания можно проложить путь невозможного к вполне вероятному. Подумай — еще каких-то два десятка лет назад у нас были проблемы с электричеством. А сейчас система отлажена и работает как часы.

— Вместо того чтобы заниматься изучением науки, вы попросту заставили бесов работать на вас.

Мне показалось или Биска в самом деле ухмыльнулась моим мыслям? Вдогонку к моему обвинению она хотела обозвать Егоровну эксплуататором.

Сдержалась, потерла свои рога, с головой ушла в круговорот собственных измышлений.

Егоровна глянула на меня взглядом аристократа, коего нищий обвиняет в своей бедности. Если бы глазами можно было испепелить — я бы тотчас осыпался наземь пеплом.

— Я не знаю, как подобная система работает в родной для тебя помойке, мальчик, но «заставить» плохо применимо к кривохвостым. Разве ты уже не успел в этом убедиться?

Ее насмешка была справедлива как ничто другое. Биска являлась ко мне не всякий раз, когда была свободна, а когда ее лень отступала прочь. Дьяволица была своевольна к исполнению приказов. Скорее, вытворяла то, что казалось ей забавным.

Но ведь в машине-то двигателем я ее быть заставил...

Биска прочла мои мысли о последнем. Сей жуткий эпизод собственной жизни был ей не по вкусу, заставил скривиться. Мне же оставалось только хлопнуть руками по лодыжкам — ну прекрасно! Теперь обе барышни смотрят на меня так, будто ждут не дождутся, когда я исчезну.

— Для того чтобы заставить беса служить на пользу людям, нужно нечто, что будет держать их в узде, Рысев. Если тебе примечталось, что всех наши заслуг — только псевдовласть над демонами, то ты глубоко ошибаешься. Каждый род в своей мере служит нам. Менделеевы нашими стараниями вместо наркотиков изготавливают целебные смеси. Тармаевым принадлежат котельные, но водопровод — в нем сам черт ногу сломит.

Ага, хотел крякнуть я в усмешке. Там, где у вас черт ногу ломал, у нас сантехник дядя Вася за полбутылки готов был из говна конфетку сделать. Да и что-то подсказывало мне, что акведуки тут тоже не обладатели рогов с копытами придумывали.

Егоровне оправдания не требовались, она предпочитала оставить мое неверие мне же самому. Какой ей резон спорить с мальчишкой, которому абсолютно чужды законы этого мира и общества?

Я выдохнул. Лифт не спешил — до скоростей собратьев из многоэтажек ему было еще ой как далеко. Воображение рисовало дюжего, здоровенного черта, что крутит ворот мотора, пытаясь нас опустить. Биска огладила мой пояс, коснулась кончиком языка обнаженной шеи, сладко зажмурилась — я обернулся к дьяволице, и она прижалась ко мне в страстном поцелуе. Егоровна осмотрела нас с неким отвращением, я же не мог понять — что на Биску нашло? В ладонь мне скользнуло нечто маленькое и хрупкое: я бросил взгляд краем глаза. В руке у меня появилась сургучовая печать.

— Раздавишь ее, и я к тебе приду, сладенький, — укусив меня за ухо, следом шепнула дьяволица, тут же отстраняясь.

В голове не укладывалась та мешанина новой информации, что сейчас пролилась мне на голову. Еще пару дней назад я готов был сказать, что этому миру свойственны маленькие шалости, необычности и чудеса. Сейчас же всеми руками и парой ног готов был голосовать за то, что здесь творится самый лютейший треш: где-то на грани бреда, а может быть, даже и выше.

Здравый смысл поверженно поднял руки, говоря, что сдается — пускай все происходящее воспринимает кто-нибудь другой, а то он уже попросту не вывозит.

Язык трещал от тысячи вопросов, которые желали словами пролиться, да в самые уши Егоровны — захочет ли она давать мне ответы?

Отрицательно покачал головой.

— Простите, но это цирк.

Я сам не заметил, как уголки рта растянулись в улыбке. Смешок безумия вырвался из меня, заставил льнущую ко мне Биску посторониться, холодно отойти прочь. Смех — некрасивый, горький, туповатый овладел сознанием.

— Что? — В голосе старухи не было и намека на возмущение, ей просто стало любопытно, что же меня так рассмешило.

— Это какой-то цирк, говорю. В чем заключался план нападавших? Если им нужен был источник силы, к чему устраивать весь этот никчемный фарс? Гробить с два десятка своих людей в бессмысленной атаке, когда к этому вашему источнику можно было попросту спуститься на лифте? Они не знали про него? Это может звучать только как шутка.

— Заблуждаешься. — Егоровна отвечала совершенно серьезно. На миг