Трезубец Нептуна - Александр Прозоров

– Он будет абсолютно собственным, сэр, – пообещал Платон. – Поскольку ни соли[23], ни перца[24], ни мриоандра[25], ни сельдерея[26] на камбузе нет.

– А чего еще там нет, сэр? – после долгой паузы хмуро поинтересовался Вайт.

– А ничего нет, – пожал плечами Атлантида, – потому, как катер первой комплектации. Правда, в шкафчике нашлось несколько пересохших лавровых листьев. Хотите, добавлю к мясу? Для запаха?

– Предупредить не могли, сэр? – вздохнул Вайт, усаживаясь на пол во входном тамбуре. – Какого беса мы гонялись за этими ящерами, если приготовить их нормально невозможно?

– Про соль и перец я вспомнил только тогда, когда мясо разделывать сунулся, сэр, – извиняющимся тоном сообщил археолог. – А до этого как-то и в голову не приходило…

– Я так думаю, – угрюмо сообщил миллионер, – вы просто решили уморить меня голодом.

Он попытался встать, но болезненно поморщился и опять сполз на пол, схватившись за прокушенную ступню.

– Лучше всего, сэр Теплер, – сообщил Атлантида, – попытаться снять ботинок, пока кровь не засохла. Потом ведь срезать по кусочкам придется.

– Мои новенькие итальянские[27] ботинки! От Манифери[28], между прочим…

– Не расстраивайтесь, сэр Теплер, – утешил его Атлантида. – Теперь их все равно придется выбрасывать.

– Вы думаете? – Вайт внимательно присмотрелся к туфле, покрытой толстой пыльно-кровяной коркой, с явно выраженным рядом сквозных пробоин сверху, и со сломанной подошвой снизу. – Да, пожалуй вы правы, сэр… Опять расходы! – и неожиданно махнул рукой: – Ладно, режьте!

Историк вздохнул с облегчением: он с ужасом представлял себе процедуру снятия ботинка с раненой ноги. А резать – это не стаскивать. Все легче. Атлантида принял от Вайта его тесак, присел рядом и неожиданно остановился.

– Что опять, сэр Платон? – раздраженно поинтересовался толстяк, мысленно уже приготовившийся распроститься с туфлей и перетерпеть немного боли.

– Бинт, – кратко отозвался Рассольников. – Ногу придется перебинтовать.

– Ну так перебинтуете!

– Чем?

Повисло тяжелое молчание.

– Ну, разорвите мою камизу за двести восемьдесят семь оболов, – наконец решился толстяк.

– Не пойдет, – с явным сожалением вздохнул Атлантида. – Она грязная. Еще заразу какую занесем… Ладно, пойду загляну в санитарный автомат. Если от моей рубашки отрезать полоску по нижнему краю, то это, пожалуй, будет не очень заметно.

– Что за идиотизм, сэр Платон?! – возмутился Вайт. – На катере стоит холодильник, стиральный автомат и микроволновка, но нет банальной аптечки!

– Оборудование среднего энергопотребления, сэр, – пожал плечами Рассольников. – Они запитаны через общую энергосистему, а потому не подлежат демонтажу.

– Все равно бред.

После окончания перевязки толстяк самолично вышвырнул ошметки ботинка на растерзание падальщиков, после чего укоризненно покачал тесаком на напарника:

– А ведь вы меня обманываете, сэр Платон!

– В чем, сэр?

– Как это у нас нет соли? Неужели на всей планете нет ни одного месторождения?

– Сунгари, – поднял глаза к потолку Атлантида, – ты засек хоть одно месторождение NaCl[29]?

– Имеется массивное выступление породы в тысяча двухстах семидесяти километрах по курсу пятьдесят три!

– Аск! – шлепнул себя кулаком в ладонь миллионер. – Что я говорил?! Так и быть, ради достойного ужина потерплю еще пару часов. Полетели!

– Уважаемый судовладелец Теплер Вайт, – официальным тоном высказался бортпилот, – довожу до вашего сведения, что капитан Платон Рассольников в течение двух минут сорока семи секунд вел катер в режиме бреющего полета на маневровых двигателях.

– Что это? – с удивлением повернулся толстяк к напарнику.

– А, ерунда, – отмахнулся тот, – не обращайте внимания.

– Нет, не ерунда! – возмутился Сунгари. – Маневровые двигатели предназначены для импульсного режима работы и использование их лучей в непрерывном истечении свыше двадцати секунд…

– Вечером отлажу программный пакет, и все будет в порядке.

– …расчет полета к месторождению завершен, – без запинки продолжил бортпилот. – Предлагаю занять противоперегрузочные кресла. Сообщение для короля планеты Глушь:

«Центральная Регистрационная Палата просит в уточнение переданных ранее данных просит сообщить:

1) Имеются ли контакты с местным населением

2) Тип аборигенской разумной расы

3) Признаки, по которым определен уровень развития».

– Отвечай, – распорядился Рассольников. – Контактов нет, тип неизвестен, признаки уровня развития: наличие скотоводства и умение добывать огонь.

– Как это «тип неизвестен»? – возмутился толстяк. – Ящерицы!

– Вы хотите, сэр, чтобы вашу заявку сочли розыгрышем, сэр? – кротко поинтересовался Платон.

В душе миллионера чувство справедливости и угроза реальных убытков сошлись в решительной схватке, и уже спустя мгновение победил реализм:

– Хорошо, – поморщился Вайт, – пусть будет неизвестен… Передача прислана по направленному лучу?

– Да, – подтвердил борт пилот.

– Ага, я же говорил?! – погрозил Рассольникову пальцем торжествующий миллионер. – Плевать им на расу аборигенов! Они проверяют, находимся мы на планете, или нет! Только и всего.

Глава десятая

Бурахани

«Не забывайте, дети мои, что различные обряды молитвенного служения могут посвящаться различным святым и угодникам, но предназначены они только одному единственному существу – Богу. Те перемены, которые происходят в душе человека в момент соития, когда его чувственность и энергетика рывком поднимается до невероятных высот, делая смертного равным Богам, позволяют ощутить бескрайний внутренний мир, новую вселенную – вселенную духовности, изменения эти даны Господом нашим и являются прикосновением к Его Великой Душе. Прежде чем перейти к описанию собственно молитв, хочу ответить сразу на целый ряд вопросов, на которые часто задают служителям Господней Церкови:

1. Почему онанизм считается грехом, если медицина признает его полную безопасность для здоровья?

2. Почему церковный брак считается таинством?

3. Почему внебрачные отношения считаются грехом?

4. Почему Церковь не одобряет использование контрацептивов?

5. Почему Церковь всегда запрещала разводы, за исключением случаев расставания бездетных пар?

Ответ на все эти вопросы один, и он достаточно прост – молитвенное служение Богу в христианстве имеет силу только в том случае, если совершается семейной парой, объединившейся перед лицом Господа в единое тело с целью создания новой жизни – с момента принесения клятвы и до самой смерти: «и будут два одна плоть» (Бытие 2:24).

6. Почему женщине во время менструации запрещено заходить в храм?

Потому, что в это время она физически неспособна зачинать детей и возносить полноценную молитву.

Не забывайте слова апостола Павла, указывающего единственный путь спасения от Диавольских искушений: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (Первое коринфянам, 7:1)».

(«Наставления верующим». Греко-римская ортодоксальная Церковь, 876 год. Святая Синодоидальная библиотека, Земля, Ватикан).

– Ну, я вам говорил, сэр? – Вайт, придерживая горячее мясо кончиками пальцев, отрезал толстый коричневый шматок и отправил в рот. – Ради этого стоило потерпеть!

– Терпеть вовсе не обязательно в сухой голодовке, сэр, – не согласился Атлантида, забирая у миллионера его тесак и быстро располосовывая свой кусок на небольшие ломтики. – Можно и запивать ожидание питательным желе. Кстати, рекомендую заесть мясо тарелкой. Клетчатка полезна желудку в любом случае.

– Сообщение для короля планеты Глушь, – прокатился по камбузу голос бортпилота:

«Центральная Регистрационная Палата просит в уточнение переданных ранее данных просит сообщить и наличии полезных ископаемых»

– Наличие значительных запасов поваренной соли позволяет начать ее разработку в промышленных масштабах, – немедленно откликнулся археолог.

– Разработка уже начата, – добавил от себя толстяк.

– Да, начата, – подтвердил Платон: не далее, как позавчера он самолично с помощью альпенштока вырубил из поверхности соляного озера примерно горсть этого минерала.

– Сообщение отправлено, – спустя несколько секунд подтвердил Сунгари.

– Все проверяют, – Теплер Вайт доел мясо, откинулся на спинку стула и с довольной миной погладил свой животик. – Много там еще осталось?

– Примерно половина, – ответил археолог. – Скоро придется опять отправлять вас на сафари. А как ваша нога, сэр?