Тело призрака - Владимир Сверкунов

Евгений даже не пытался осмыслить направленное ему письмо: все вокруг стало серо, уныло и безразлично. Из этого состояния его вывел внезапно появившийся в его мозгу вопрос: "А хоть один человек получил положительный ответ?"

10

Разразившаяся на Нью-йоркской бирже паника почти полностью повторяла сценарий восьмидесятилетней давности. Как карточные домики, рушились котировки акций все большего числа известных и влиятельных компаний. "Титаники" мировой экономики с шумом уходили под воду, затягивая в образовавшиеся воронки сонм средних и мелких фирм. Казалось, всемирному разорению не будет конца, а акции, как и доллар, станут простыми бумажками, не имеющими никакой ценности.

Однако неожиданно на биржевых торгах началось оживление. В, казалось бы, совершенно безнадежной ситуации появились крупные игроки: они в огромных количествах стали скупать потерявшие значительную часть своей стоимости ценные бумаги транснациональных корпораций. Собственность, контроль над которой еще недавно владельцы не уступили бы ни за какие деньги, переходила к никому не известным фирмам, базирующимся в оффшорных зонах. Никто даже не мог предположить, что огромные богатства мира окажутся в руках двенадцати человек, затерянных в московском муравейнике.

Аналитические службы госдепартамента США, правительств других ведущих стран пытались понять, что же спровоцировало мировой кризис? Только португальскому исследователю удалось связать биржевой переполох с подувшим из России ветром божественных перемен: он первым написал об этом в лиссабонском экономическом еженедельнике. Вскоре все средства массовой информации стали наперебой обсуждать, действительно ли имеет отношение все происходящее к Откровению Иоанна Богослова, и чем крах сложившегося за сотни лет мирового порядка может угрожать человечеству?

В одной из известных и влиятельных американских газет писалось:

"Россия так же, как в 1917 году, вновь стала возмутителем мирового спокойствия. От имени того же человека, который во многом определил развитие человечества в двадцатом веке, нам предлагают и рай, и ад. Адом теперь называется вся наша обычная жизнь с неизбежной старостью и смертью. Раем — вечная молодость и, возможно, бессмертие. Но какова цена нового Эдема? Для человечества — крушение мировой экономики. Для отдельного индивидуума — плата звонкой монетой только за то, чтобы узнать, имеет ли он право претендовать на Новый Иерусалим.

Кто-нибудь пытался связать эти два явления? Не имеем ли мы дело с грандиозной аферой, не знающей в истории аналогов? На нашей доверчивости могут зарабатываться огромные деньги, которые вкладываются в обесценивающиеся акции корпораций — столпов мирового бизнеса. И кто знает, не окажемся ли вскоре мы все во власти единой глобальной компании, носящей название "Ленин", а планета Земля полностью станет коммунистической?!"

Для политиков все это стало настоящим откровением. Президент США незамедлительно позвонил своему российскому коллеге и довольно жестко попросил разобраться во всем, что происходит вокруг пресловутого воскресения революционного вождя.

— А вы, господин президент, в это верите? — невозмутимо спросил россиянин. Впервые его стране представилась возможность, ничего не предпринимая, взять реванш за поражение в холодной войне, за развал огромного и сильного государства, за унижения, которыми Запад постоянно "потчевал" Россию, расширяя свое военное присутствие у границ, заставляя ее друзей становиться врагами. Особого влияния крах транснациональных корпораций на жизнь в стране не оказал, разве что несколько сориентированных на заграницу олигархов стали испытывать трудности со сбытом своей продукции: котировки их акций поползли вниз. Но они почти сразу же были выкуплены новыми хозяевами, которые до поры до времени не пожелали обнародовать свои приобретения.

— Я не верю в чертовщину! — наконец, после паузы взорвался американец.

— Но вы же христианин, — урезонил его российский президент. — А в Священном писании предсказывается пришествие на Землю Мессии. Но как мы можем узнать, в каком облике он к нам явится?

— Давайте не будем вести теологических споров, — сбавив тон, сказал заокеанский лидер. — Сейчас самое главное — не допустить передела мира!

— Господин президент, но разве не этим занимается все последние годы ваша страна, — твердо возразил россиянин. — Вспомните Восточную Европу, Афганистан, Ирак, Косово!

— Мы принесли в эти регионы демократию! — заученной фразой ответил янки.

— Но если вы так ратуете за нее, то почему вас беспокоит человек, не нарушающий никаких законов? — парировал российский коллега. — Вспомните Христа, против которого сфабриковали дело, хотя он не совершал ничего противоправного, что, кстати, признал и сам Понтий Пилат.

— Но ваш фальшивый Спаситель посягнул на самые основы мировой экономики! — воскликнул американец.

— Я бы дал этому другое толкование, — оспорил россиянин. — Разве не рыночные законы дают полную свободу покупать и продавать?! Право производителей, используя инструменты маркетинга и рекламы, заставить потребителей выбирать их товары. Но покупатели могут проигнорировать их, что тоже — неотъемлемое право. Разве не так произошло? А уж насчет покупки акций можно и не говорить: они находятся в свободном обращении и любой желающий волен их приобрести.

Американский президент задумался не меньше, чем на минуту, возможно, даже успел проконсультироваться со своими советниками. Наконец, он произнес уже более миролюбиво:

— Я все же прошу вас, господин президент: разберитесь в сложившейся ситуации. Это пойдет на пользу взаимоотношениям наших государств.

— Мы попытаемся предпринять определенные меры, но строго в рамках закона, — пообещал российский лидер, и на этом сеанс связи закончился.

Он уже знал, что в стране царит воодушевление: извечный соперник, в последнее время лицемерно называвший себя другом, оказался, выражаясь языком бокса, в нокдауне. Особенно радовались коммунисты, устраивавшие то тут, то там стихийные митинги с сожжением "матрацных" флагов и чучел дядюшки Сэма. И хотя выборы в Государственную думу уже прошли и левые получили дополнительные голоса, правда, не так много, как планировали, но для них новая "американская трагедия" была настоящим подарком: ведь не за горами — президентские выборы, вполне возможно, что страна, наконец, одумается и повернет назад, в светлое коммунистическое будущее.

Сообщения о приближающемся крахе сверхдержавы с удовольствием читал Владимир Ильич Ленин. Для него соратниками специально просеивалась информация. Из нее выхолащивались сведения о массовой скупке акций, о доходах, которые могли быть получены от тестирования на праведность. Ввели и еще одно ограничение: ни при каких обстоятельствах на глаза вождя не должен был попадаться Якуб Алексеевич.

С особой радостью Ленин знакомился с отзывами, оставленными тысячами посетителей сайта на форуме. Обращаясь к нему, они благодарили за надежду, наконец-то дарованную небесами. "Обретя бессмертие, лучшие люди нашей планеты смогут построить справедливое общество, дух восторжествует над слабостями человеческого тела. Каждый, приходя в мир, должен быть достоин счастья, но неравенство, разделяющее нас еще при рождении, делает эту цель недостижимой для многих миллионов землян. И потом, в течение жизни, те, кто неспособен лгать и обирать ближних, оказываются оттесненными в нищету и прозябание. Но время дьявольских прихвостней прошло — теперь праведники будут устанавливать законы жизни на Земле. Хвала тебе, Господи! Слава тебе, наш родной Ильич!"

Для Ленина чтение многочисленных славословий не прошло даром. Он будто осознал свое величие, и это отразилось на его поведении. Ровный и спокойный тон в разговорах с соратниками сменился нетерпеливой требовательностью, а порой Ильич просто срывался на крик: особенно раздраженно он реагировал на советы, которые пытались дать ему опекуны.

В последний раз он накатил на Ивана Ивановича, потребовав, чтобы и ему дали эликсир праведников.

— Помилуйте, Владимир Ильич, на вас он не подействует, — спокойно ответил тот.

— Почему? — жестко спросил Ленин.

— У вас другая организация тела, не совсем земная, — не слишком уверенно заметил главный апостол. — Ваш образ будет всегда неизменным.

— Меня не устраивает ваше объяснение! — высокомерно заявил вождь. — Я уверен, что снадобье мне не повредит. А, обретя молодые силы, я смогу сделать для человечества гораздо больше.

— Но вы и так уже совершили главное — то, что всколыхнуло мир, — уклончиво обронил Иван Иванович.

— Этого недостаточно! — царственно изрек Ильич. — Я должен контролировать ситуацию, долг требует постоянного общения с народом. Кстати, почему вы держите меня взаперти? Человечество ждет, чтобы Спаситель непрестанно выступал с проповедями — как сказано: ныне, присно и во веки веков!