Расы космических пришельцев. Запрещенная антропология - Александр Белов

Рис. 86. Череп американской обезьяны саймири

Однако у некоторых американских обезьян, например, саймири или беличьей обезьяны, пропорции головы напоминают человеческие, а не обезьяньи. Обитают саймири от Коста-Рики на севере до Парагвая на юге. У них затылочное отверстие помещается почти на середине основания черепа, а мозговая коробка значительно превосходит лицевой отдел. У этих небольших обезьян, которых иногда называют за причудливый окрас «мертвой головой», удельный вес массы мозга к общей массе тела соответствует 1/17, что в два раза выше, чем у взрослого человека. Можно предположить, что в процессе формирования их морфотипа в большей степени, чем у других обезьян, был проявлен педоморфоз. У них во взрослом состоянии сохранились особенности младенческого организма. Однако у саймири весьма длинный хвост, который достигает 50 см. Детские и даже эмбриональные черты закрепились в геноме этих обезьян. Кроме всего прочего, они проявляют инфантильные черты поведения. Саймири собираются шумными группами по 100 особей. Чтобы согреться в холодное время суток саймири обматываются своим длинным хвостом как шарфом или обнимают друг друга.

Рис. 87. Саймири, беличья обезьяна по прозванию «мертвая голова»

Таким образом, мы видим, что сообщество обезьян могло и в самом деле произойти от очень древнего человека, чьи костные останки пока не обнаружены в ископаемом состоянии. Надо предполагать, что Л. Больк, А. Кизс и другие ученые были ограничены в своих выводах довлевшей над ними концепцией эволюции человека от обезьян. Это не позволило им в полной мере рассмотреть все факты непредвзято.

Родство человекообразных и человека эволюционисты определяли по характеру прорезывания молочных зубов. У обезьян Старого Света и человека их двадцать. Кроме всего прочего, на молочных коренных зубах каждого ребенка видны мелкие бороздки между бугорками. Аналогичные бороздки есть и у шимпанзе, обладающего молочными зубами. На первых нижних коренных молочных зубах детей можно видеть особый бугорок – параконид, располагающихся спереди всех остальных. Параконид отмечен и на зубах ранетритичных полуобезьян – лемуров, живших несколько десятков миллионов лет назад. Как полагают эволюционисты, это является доказательством того, что предками человека были древние лемуры и ископаемые человекообразные обезьяны. Между тем, на это сходство молочных зубов можно взглянуть с иных позиций. Детские признаки человека были унаследованы обезьянами и сохранились в их онтогенезе – индивидуальном развитии. Взрослые особи обезьян ушли куда дальше от человеческой морфологии. На облик их оказал огромное влияние фактор среды, в которой они обитали. Обезьяны покрылись жесткими волосами, приобрели адаптацию к древесному образу жизни. В частности они «порвали» метатарзальную связку, соединяющую все пять пальцев стопы в единое целое. Благодаря этому они научились отводить в сторону большой палец стопы, превратив ногу в хватательную конечность. Однако целостность стопы как опорного органа была разрушена, и обезьяны утратили способность нормально перемещаться на двух ногах. Конечно гориллы, шимпанзе и орангутаны могут пройтись некоторое время на двух ногах. Однако такой способ передвижения едва ли составляет у них 3–5 процентов времени от обычного четвероногого передвижения по земле. При этом двуногая походка человекообразных стала разительно отличаться от обычной походки людей и стала очень энергозатратной. Шимпанзе, гуляя на двух ногах, не разгибают полностью ноги в тазобедренном суставе, и опираются на внешнюю сторону стопы, при этом они беспрестанно вынуждены вилять бедрами из стороны в сторону. У шимпанзе и прочих человекообразных плоскостопие и нарушена вся конструкции стопы, как опорной точки для всего тела. Даже если обезьяны и захотели бы стать человеком, у них бы не получилось. Лемуры-сифаки и вовсе прыгают на двух ногах как балерины, одновременно отталкиваясь обеими ногами от почвы. В советское время в Сухумском обезьяньем заповеднике ученые проводили такой опыт. Они надели на мартышек специальные муфты, напоминающие смирительные рубашки для умалишенных, надеясь заставить мартышек ходить прямо, не опираясь на руки. Однако из этой затеи ничего не вышло. Мартышки не превратились в двуногих. У них развился страшнейший стресс, опасный для жизни, и эксперимент пришлось прервать.

Как «упростились» тела обезьян…

В 1897 году немецкий физиолог и астроном Иоганн Ранке предположил, что человеческая форма является исходной для строения всех позвоночных, в том числе и человекообразных обезьян. Подобные взгляды в 1906 году развивал другой немецкий ученый Й. Кольман. По его мнению, общий предок человекообразных обезьян имел высокий череп в отличие от низких черепов антропоидов. Кольман основывался на том факте, что новорожденная человекообразная обезьяна гораздо больше похожа на человека, чем взрослая обезьяна. Во внутриутробном развитии сравнительно большой и округлый череп по отношению к телу имеют не только обезьяны, но и все позвоночные. Исходя из этого, эти ученые предполагали, что именно древний человек является предком всех млекопитающих. В XX веке уже другие немецкие ученые, Е. Даке и Отто Клейншмидт, развивают идеи своих предшественников и пытаются доказать, что предком млекопитающих были древнейшие люди. Однако сторонники дарвинизма всерьез не рассматривали эти попытки, считая их идеалистическими выдумками. Так, советский ученый М. Ф. Нестурх, заочно полемизируя с выразителями «буржуазной идеологии», предлагал взамен ей свою «материалистическую» идеологию. Вот что он писал:

«Более сильное развитие мозгового отдела и более слабое развитие лицевого характерны для гоминид, как конечной стадии эволюции ископаемых млекопитающих животных, которые обладали обратными отношениями в строении черепа. На протяжении долгих миллионов лет шла эволюция черепа и у ископаемых антропоидов, о чем свидетельствуют многие находки, начиная с проконсула и дриопитека и кончая австралопитеком. Одновременно с ослаблением черт, свойственных человекообразным обезьянам типа шимпанзе или гориллы, например, покатости лба, сильного развития надглазничного валика и мощности челюстей, у ископаемых гоминид формировались специфические особенности человеческого черепа в связи с сильным развитием головного мозга, ослаблением жевательного аппарата и прогрессивным развитием прямохождения».

Трудно понять, чего здесь больше – веры или здравого смысла. У Дарвина тоже была вера, которая позволяла ему сформулировать идею прогрессивной эволюции. Однако когда дело доходит до выяснения того, а кто же прав – вера идет на веру, а это до добра, как водится, не доводит. Нужно, по возможности, придерживаться фактов и не выстраивать из них удобные для своей веры внешне непротиворечивые догмы.

Так, Дарвин в своей книге «Происхождение человека и половой отбор» пишет, ссылаясь на анатома Бишофа, что «извилины мозга у семимесячного человеческого зародыша имеют ту же степень развития, как у взрослого павиана». Можно подумать, читая это, что Дарвин точно знает, что взрослый павиан был предком зародыша человека. На самом деле сходство весьма и весьма условное. Мозг павиана имеет несколько крупных борозд и извилин только потому, что развитие его не завершено, точно также, как не завершено развитие мозга семимесячного человеческого зародыша. Из этого факта можно сделать совсем иные выводы, например, предположить, что мозг павиана является по своей сути недоразвитым мозгом человека.

Эволюционисты пытаются открыть в мозгу человека неопровержимые доказательства того, что предками человека были обезьяны. В свое время они пытались доказать, что в мозгу человека имеется так называемая «обезьянья борозда», которая унаследована человеком от примитивных приматов. Поиску и проблеме «обезьяньей борозды» проф. Савельев посветил целую главу своей книги «Возникновение мозга человека». Он вносит в заочную дискуссию по этому поводу интересный аспект. Вот что пишет профессор:

«Начиная со времен Ч. Дарвина сторонники эволюционной теории стремились найти яркие общие признаки, которые бы легко доказывали общность происхождения приматов и человека. Противники теории эволюции постоянно подбирали свидетельства, подчеркивающие непреодолимые различия между мозгом человека и обезьян. На этом благодатном для дискуссии фоне и сложился миф об „обезьяньей“ борозде… Поиски „обезьяньих“ следов велись так интенсивно, что к концу XIX века в затылочной области мозга человека не оставалось ни одной складки неокортекса, не заподозренной в эволюционной связи с „обезьяньей“ бороздой. „Обезьянья“ борозда в мозге человека никак не находилась, а научные дискуссии на эту тему становилась все острее… „Обезьянья“ борозда всегда рассматривалась как атавистическая, поэтому Э. Смит не сомневался, что ее можно обнаружить только у наиболее примитивных народов. Найдя гомолог „обезьяньей“ борозды у феллахов, Э. Смит „доказал их примитивность“ и создал прием для неврологической дифференцировки „низших“ рас от „высших“. В мифологии „обезьяньей“ борозды особое место занимает вопрос о симметрии. Все исследователи отмечали, что она появляется чаще слева, чем справа. При этом существует выраженная связь между симметрией борозды и уровнем развития мозга. Для приматов и „низших“ рас типично симметричное ее строение в левом и правом полушариях мозга, а для „высших“ рас – большая асимметрия. В правом полушарии мозга „высших“ рас „обезьянья“ борозда встречается в 7 раз реже, чем в левом. Понятно, что самым симметричным оказался мозг высших приматов и негров.