Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Близкое окружение и олигархи думали, что Путин — фигура временная, они действительно полагали, что смогут удержать его под своим контролем, — сказал близкий Путину человек.
По некоторым свидетельствам, перед президентскими выборами один олигарх обратился к Путину в Белом доме — он все еще числился в правительстве и имел там свой кабинет. Олигарх недвусмысленно заявил, что без поддержки бизнеса его никто не выберет и, следовательно, ему нужно знать правила поведения. Путин в ответ и глазом не моргнул, только бросил:
— Посмотрим.
— Он никого не уволил. Но, конечно, он играл в свои игру. Его совершенно точно недооценивали.
Вероятно, обратившимся к Путину олигархом был Борис Березовский. На тот момент, казалось, только он задумался о том, не допустили ли все они фатальную ошибку. Завершив операцию по уничтожению тандема Примакова-Лужкова, Березовский с новой подружкой отправился на Ангилью и пробыл там практически всю предвыборную кампанию, а по возвращении был поражен переменами.
— Он вернулся с отдыха, и увидел то, что ему не понравилось, — сказал человек, приближенный к Березовскому. — Он пошел к Путину обсудить кандидатуру на президентство в 2004 году, предложил ему отсидеть в президентском кресле всего четыре года, пока он, Березовский, не создаст оппозиционную партию. Он хотел, чтобы в стране была настоящая демократия.
Но даже если такой разговор и состоялся, из этого определенно ничего не вышло. За несколько дней до инаугурации Путина газета Березовского «Коммерсантъ» опубликовала материал о просочившихся планах слияния Кремля с ФСБ для обуздания всех оппозиционных партий, всех критически настроенных оппонентов и всей свободной прессы. Статья наделала много шума. И хотя слияния как такового формально не произошло, планы, описанные в статье, теперь кажутся зловещим пророчеством. Восхождение Путина к власти, конечно, способствовало захвату Кремля людьми из КГБ. Эти два института действительно сливались воедино. Словно Березовский внезапно осознал глубину своей ошибки.
«Новый президент, если он действительно хочет установить порядок и стабильность, не нуждается в саморегулируемой политической системе, — вот каков был явный посыл Кремля. — Политическому управлению президента (оно станет центральным в администрации) ставится очень конкретная задача — «реальный контроль над политическими процессами в России» (читай — подчинение политических процессов). Во-вторых, раз уж речь зашла о «подчинении политических процессов», без наследников КГБ не обойтись. И документ это честно признает: «Программа определяет стратегической необходимостью подключение ФСБ и других спецслужб к деятельности Политического управления президента РФ». ФСБ предполагалось использовать для защиты репутации в случаях, когда просочившаяся информация служила не на пользу президенту или его внутреннему окружению.
В Кремле же отрицали сам факт того, что такие предложения вообще когда-либо выносились на обсуждение. Однако есть основания предполагать, что реализация первой фазы этого плана началась за четыре дня до инаугурации. План определенно имел целью приструнить медиа. В офисы Владимира Гусинского ворвались правоохранители в масках и с автоматами наперевес. Медиамагнату в то время принадлежала группа компаний «Медиа-Мост», куда входил и телеканал НТВ, критично настроенный по отношению к Путину. НТВ был вторым по популярности телеканалом в России, и сам Гусинский никогда не стеснялся поднимать политические темы, особенно что касалось поддержки лужковского блока «Отечество» перед парламентскими выборами. К тому же канал давал непредвзятую картину войны в Чечне. Накануне президентских выборов обсуждение подозрительного инцидента в Рязани транслировалось в прайм-тайм — участники дискуссии открыто обсуждали, стоит ли ФСБ за взрывами жилых домов. Над Путиным издевались в еженедельном сатирическом шоу «Куклы». Не раз его рисовали злобным карликом из сказок Гофмана — крошкой Цахесом, без всяких усилий унаследовавшим богатое королевство.
Налет на Гусинского в первые дни правления Путина был не только явным сигналом от новых кремлевских хозяев из КГБ. Через десять дней после инаугурации Путин обнародовал свои далеко идущие новые планы по обузданию полномочий региональных губернаторов: эти меры были придуманы для того, чтобы предотвратить объединение губернаторов против Кремля, как уже однажды случилось, когда они выступили за Лужкова и Примакова. Предложенное законодательство лишало губернаторов мест в Совете Федерации. На тот момент они успели освоиться в СФ, долгое время препятствовали увольнению Скуратова с поста генпрокурора и стали довольно независимой политической силой. Лишение губернаторов парламентских мест означал и конец их депутатской неприкосновенности в уголовных преследованиях; кроме того, предложенные меры давали президенту право увольнять губернаторов, если против них инициировано расследование, что еще отчетливее указывало на невозможность дальнейшего отклонения от курса Кремля. В качестве следующего шага по установлению повсеместного контроля Путин назвал семерых кремлевских уполномоченных — в каком-то роде супергубернаторов — для наблюдения за семью регионами. Из них пятеро были генералами ФСБ и двое — лояльными Кремлю политиками. Все они быстро получили посты.
Березовский был уверен, что такое законодательство приведет к разрушению демократических достижений эпохи Ельцина. 31 мая он написал Путину открытое письмо, заявив, что его предложения являются «угрозой территориальной целостности России и демократии». Письмо опубликовали на первых полосах почти все московские газеты, а телеканал Березовского ОРТ осветил обращение во всех вечерних новостных выпусках. Один из друзей Березовского, магнат, имевший тесные связи со спецслужбами, в частности, с Примаковым, посоветовал ему притормозить:
— Я сказал: «Боря, хватит. Что ты делаешь? Твой парень стал президентом. Чего тебе еще нужно?» А Березовский ответил: «Он диктатор». Он раньше всех заметил в нем диктаторские замашки.
Но тогда голос Березовского звучал одиноко, а его предупреждений об угрозе демократии никто не слышал. Заседавшие в Кремле близкие к Семье чиновники, в том числе глава администрации Александр Волошин и его заместитель Владислав Сурков, вошли в команду разработчиков плана по усмирению губернаторов. А в это время за сценой воплощались планы по обузданию медиа. Кремлевские чиновники словно мстили тем силам, из-за которых чуть не оказались в тюрьме и которые год назад принесли им столько неприятностей. Юмашев утверждал: на обсуждении этих вопросов с Путиным было четко оговорено, что любые нападки на НТВ будут считаться попранием свободы слова. Но ни Юмашев, ни Волошин и пальцем не пошевелили, чтобы остановить кампанию по возвращению телеканалов под контроль государства. Мало того, сам Волошин активно в ней участвовал.
— Путин сказал мне, что Ельцин останется позорным пятном в истории, — вспоминал Юмашев. — Он сказал, что все учебники по истории будут рассказывать о Семье, причем там будет сплошная ложь, и все из-за НТВ. Путин сказал: «Почему я должен с этим мириться? Почему мы должны позволять им дискредитировать режим?
