Невозможное в науке. Расследование загадочных артефактов - Александр Петрович Никонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сибирь. Тайга. Виктор Николаевич летит на своем геликоптере. И ощущает себя как-то тревожно. Хреново, прямо скажем, ощущает. Хотя ничто не предвещает! Внизу зелень, вверху – неба синь, и видимость, как говорят летчики, «миллион на миллион». Неоткуда вроде бы тревожности и страху взяться! Двигатели работают исправно. Полет нормальный.
И вдруг что-то происходит. Он это сначала почувствовал, прежде чем осознал. Вот что-то произошло в мире! Плохое!.. Поворачивает голову вправо и видит огромное веретенообразное облако, перевитое радугой, словно елочная игрушка ленточкой. По спирали перевитое. Прямо на уровне вертолета. Машину тут же начинает трясти, и обливать потоками воды. Начался дождь.
– С ясного неба? – уточнил я во время рассказа.
– С ясного синего неба! Да такой дождь, что просто ужас. Я беру влево и начинаю уходить от этого облака, которое веретеном висит справа. А машина не слушается, словно не справляется. Будто ее что-то держит. Еле-еле мне удалось вырваться…
– И что было дальше?
– Я сменил курс на траверсе облака, и какое-то время летел параллельно с ним. Ливень был страшный! Я думал, что зальет двигатели. Но, слава Богу, когда я обогнал его и вернулся на прежний курс, ливень прекратился, и я стал заходить на посадку. Во время захода на посадку отказал левый двигатель, и я стал падать.
– А что значит «на траверсе облака»? Насколько я понимаю, это сбоку? И как мог ливень хлестать с ясного неба? Может, тучи сверху не заметили?
– На траверсе, то есть на пересечении курсов. А небо было абсолютно ясным…
Собственно, это был не дождь, а просто веретенообразное облако отряхивалось, как собака, раскидывая во все стороны воду. Вернее, не отряхивалось, а крутилось вихрем. Обратите внимание также на то, что вертолет не слушался, словно его кто-то держал. Это тоже свидетельство мощных воздушных потоков.
Вот такая странная история. А вот история другого летчика – Алексея N. – про иное облако (данный документ в одной их своих работ приводит бывший друг Бориса Шуринова, член Русского географического общества М. Герштейн). Случилась сия история в Чечне, незадолго до всем известных печальных событий:
«Это произошло в сентябре 1991 года. Полет по кольцевому маршруту Ханкала – Гудермес – Кызылюрт – Ханкала выполнял самостоятельно. После набора высоты и выхода на исходный пункт маршрута я заметил, что показания приборов не соответствуют реальному положению самолета. Стрелка радиолокационной системы ближней навигации хаотично вращалась влево и вправо, поведение гиромагнитного компаса было таким же. Я посчитал это банальным отказом, погода была «миллион на миллион», и я решил продолжить задание: маршрут был несложным…
Когда я подлетал ко 2-му поворотному пункту маршрута, меня насторожила удивительная тишина в эфире. Есть такой термин «вести радиоосмотрительность», так вот я знал, что за мной с интервалом в 4–5 минут идет как минимум еще один борт, и они должны были доложить о проходе исходного пункта маршрута и первого пункта маршрута, но докладов не было, и совсем ничего в эфире не произошло. «Радиостанция отказала», – такой была первая мысль.
Три отказа техники за один полет – это круто. Но, проверив радиостанцию в установленном порядке, я убедился в ее исправности… Еще интереснее! Вдруг как будто начали плавно добавлять громкость в наушниках. Истошно орал руководитель полетов (РП), он искал меня. Я доложил место, высоту. Далее цитирую радиообмен:
РП: 682, «чужого» наблюдаете?!
Я (оглядевшись): Нет…
Пытаюсь развернуться и посмотреть…
РП: 682! Курс не менять! Эшелон 1500 (был 1200).
Я: Выполняю. 682-й, 1500.
РП: 682, вам 2000 энергично.
Я: Выполняю. 682-й, 2000 выполнил.
Тут появляется третий участник радиообмена – экипаж, который идет за мной по маршруту.
657: Я его вижу!
РП: Как ОНО выглядит?
657: Веретенообразное, серебристого цвета, идет за 682-м ко второму поворотному, повторяет изменения эшелона…
РП: Понял вас.
657: Он отвалил… уходит к хребту…
РП: Понял…
Через некоторое время работа всех приборов (кроме радиолокационной системы ближней навигации) восстановилась. Успешно закончил задание. После приземления писал подробную докладную. Самолет укатили в ремонтную базу. Как я позже узнал, некоторое время меня не видели на индикаторе кругового обзора. Правда, пропал я странно… При возможности определения моей высоты с земли последняя моя отметка была почему-то на 1900 м (реально-то было 1200).
Вот такое происшествие. Это реальные события, в которых я лично участвовал. Что это было? Я не знаю. Но не самолет точно. Так как подписки о неразглашении я не давал – могу рассказывать. Сейчас я уже давно не на службе – сократили…»
Еще любопытное сообщение из того же источника, тут уже мы видим огненные шары в веретенообразном облаке:
«15 августа 1991 года, 20 часов, железнодорожный вокзал. С юго-запада на высоте примерно 15–20 км [к этой оценке нужно относиться с осторожность по понятным причинам. – А.Н.] появилась группа НЛО, числом 7 штук, в общем ярко-зеленом прозрачном облаке. Впереди летели три больших ярко-оранжевых шара с очень длинными желтовато-красными хвостами, которые вращались в продольной оси, как спираль. За ними – два больших оранжевых треугольника, тоже с длинными, желтыми, спиральными хвостами, по два у каждого. За ними шли два маленьких шара, но хвосты такие же. Объекты были как бы вклеены в зеленое облако, создавалась иллюзия, что облако само несет объекты. Форма облака – идеальный эллипс».
А вот история наблюдения летающих светящихся шаров с земли. Мне прислал ее один из моих читателей (я немного отредактировал его рассказ, проредив матерные слова точками):
«Я служил срочку в батальоне СМЧМ (специальные моторизованные части милиции) в г. Ереване 1985–87 в/ч 5457. Под самый дембель мне командир взвода объявил трое суток ареста за халатное несение службы в кухонном наряде. Было так: батальон два часа как отобедал, идет построение на развод на службу в Ереван, молодые шуршат в кухонных цехах и столовом зале, я сижу пью чай – все идет своим чередом, но вдруг нач. кухни, прапор Григорян мне, старшему наряда, грит: «Орехов, давай помогай наряду!» Я аж, б…ь, чуть чаем не облился, отвечаю: «Т. прапорщик, ты е…ся?» В общем, закусились, и он доложил моему комвзвода, в час ночи мне на поверке объявили арест, а утром в 9 утра сразу после подъема командир взвода отвез меня на губу.
Своей губы у нас в батальоне не было и редких «арестантов» либо показательно расстреливали (шутка), либо возили на общевойсковую губу почти в самом центре Еревана, с километр от центральной площади (тогда пл. Ленина). Начальник встретил ласково – сходу уе…л мне в ухо (не каждый же день можно безнаказанно уе…ть менту)… Я почему так подробно это рассказываю? Потому, что сознание хотело списать
