Агитбригада 3 - А. Фонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вообще-то да, — задумался Моня, но тут же просиял, — а ты пошарься здесь, по-любому он какой-то дневник вёл.
— Откуда ты знаешь? — удивился я.
— Колдуны всегда ведут дневники, — убеждённо сказал Моня, — им же тоже ничто человеческое не чуждо, а похвастаться о своём величии некому.
— Хм… в принципе ты можешь быть прав, — кивнул я и полез обшаривать все углы.
Моня, чувствуя вину, тоже принялся помогать мне. В результате общих усилий я разжился тетрадью с записями колдуна, внушительной пачкой денег (пересчитаю потом, дома) и куском непонятного минерала, размером со спичечную коробку. Минерал был полупрозрачным, мутно-желтоватым и словно оплавленным. Если смотреть свозь него на свет, то внутри были как будто искорки. Я бы никогда не обратил на него внимания, но это оказалась единственная вещь, которая находилась в сейфе Мефодия.
Моня посчитал, что у этого куска говнища должна быть определённая ценность. Иначе Мефодий так прятать его не стал бы.
Я копошился среди колб с фалангами чьих-то пальцев, конечностями вроде как ящериц. Коллекция культяпок Мефодия была огромная. Такое впечатление, что он питал слабость к пальцам, кистям рук и прочим педипальпам. Возможно, он из категории тех детишек, которые с удовольствием отрывают лапки мухам.
— Генка! Смотри, что я нашёл! — Моня вытащил откуда-то из-под шкафа потрёпанную карту. — Ты гля, здесь Хохотуй какими-то закорючками обведён аж два раза.
— Покажи! — сказал я и Моня принёс карту мне.
Она была выполнена от руки, очень коряво и схематично. Но, судя по надписям, это однозначно была карта окрестностей Хлябова. И да, действительно, там было больше всего отмечено село Хохотуй, где мы нашли шесть трупов, убитых во время ритуала жертвоприношения.
— Смотри, здесь семь значков, — Моня ткнул пальцем Зубатова в позначку, где был Хохотуй. — А трупов мы нашли только шесть.
— Полагаешь, это количество жертв? — задумчиво протянул я.
— А больше ведь нечему, — убеждённо проговорил Моня, — домов там гораздо больше. А кроме этого, больше и нечего позначками отмечать.
— А может Мефодий количество поездок туда отмечал, — предположил я, хоть и понимал, что это выглядит смешно и неубедительно, — или же количество любовниц.
— Ты сам-то в это веришь? — покачал головой Моня.
— Значит, нам нужно наведаться в Хохотуй, — подытожил я, — нужно отыскать седьмую жертву.
Мы перерыли всю лабораторию, но больше ничего интересного не обнаружили.
— Уходим, — велел я.
— А этот? — Моня кивнул на труп Мефодия.
— Полагаешь, что нужно его похоронить? — хмыкнул я, — или властям сдать?
— Нет, я не об этом, — смутился Моня, — просто я подумал…
— Что?
— Он же колдун, — зачастил Моня, поёжившись, — вдруг после смерти восстанет?
— И что ты предлагаешь?
— Нужно ему в сердце вогнать осиновый кол!
— Где я тебе осину возьму? — поморщился я, — кроме того, может быть, это всё бабушкины сказки. У меня есть идея получше.
— Ты о чём? Чесноком посыпать?
— Ты бы ещё прованскими травами или паприкой предложил его сбрызнуть. Для лучшего аромата! — скривился я. Затем схватил реторту с каким-то желтоватым содержимым и вылил на труп Мефодия. То же самое я проделал с ретортой, в которой была прозрачная жидкость, затем настал черёд огромной конусоподобной колбы с тёмно-бордовым содержимым.
Моня, видя, что делаю я, тоже схватил пару колб и принялся поливать Мефодия.
От незадачливого колдуна повалил густой сизый пар и примерно через пару мгновений труп начал растворяться.
— Уходим! — велел я Моне, когда мы вылили всё, что было можно, а помещение наполнили вонючие запахи, — лицо рукавом прикрывай, а то вдруг разъест.
Я первый взобрался по крутой лестнице и выскочил из потайного хода. Моня выбежал следом.
— Жми! — велел я, и Моня нажал на выемку. Кусок стены заехал обратно на своё место. А я тем временем торопливо шарился в комнате. Но, кроме пары серебряных ложечек, ничего больше не нашел.
Ну и то хлеб, как говорится.
— Сейчас что? — спросил у меня Моня, когда мы, наконец, вышли на улицу.
— Сейчас давай поедим, вон столовая недалеко, потом сходим заберём эти чёртовы костюмы, потом отнесём их Кларе, а затем отправимся в Хохотуй, — подставляя лицо под ласковые лучи солнышка, ответил я.
В Хохотуй удалось попасть только на следующее утро. Сначала Клара долго придиралась, что нету жилетки. Так меня допекла, что я не выдержал и рявкнул на неё. Тогда она побежала к Гудкову и нажаловалась. Тот соответственно вызвал меня на «ковёр», и долго и нудно воспитывал.
Вообще отношения с Кларой, и так изначально плохие, стремительно ухудшались. После ванны с кровью, что устроила ей Мими, она чуть притихла. Видимо сообразила, что неспроста всё это. Но продолжала втихушку мне гадить. От неё не отставала Шарлотта. Та вообще объявила мне позиционную войну и при всяком удобном случае старалась напакостить. Триумвират замыкала Люся. Я долго не мог понять, что я сделал не так этой девушке. Я на неё вообще почти не обращал внимания. Долго думал, но так причину и не нашел. Возможно это было из категории «сама придумала, сама обиделась». Поэтому я решил, что время всё расставит по местам.
Со мной сейчас был и Моня-Зубатов, и Енох. Мими где-то носило уже третий день.
— Какая-то дичь вокруг происходит, — пожаловался Моня, ёжась и зевая. Он отправился со мной в обычном костюме полувоенного образца, которые любил носить Зубатов. Пальто он легкомысленно отверг, невзирая на мой совет. А день сегодня выдался ветреный и холодный. И вот теперь Моня мёрз в теле Зубатова, словно цуцик.
— Сам виноват, — отрывисто бросил я, остановился напротив того места, где ровно полторы недели назад было жертвоприношение, и спросил. — Ты ничего не чувствуешь?
— Чувствую, — тихо признался Моня.
— Что чувствуешь? — вскинулся я.
— Холод чувствую. Сырость. И спать охота, — признался Моня, а мне захотелось его стукнуть.
Енох, который продолжал дуться, что сперва не ему, а Моне дали живое тело, а потом так вообще на Мефодия не взяли, не выдержал и едко добавил:
— А я ведь говорил, что надо было меня в Зубатова закидывать. Он же злыдень.
