Агитбригада 3 - А. Фонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А если жертвоприношения будут продолжаться? — не согласился я, — как местным жителям быть? Вспомни Лёлю? Вспомни Ирину? Официанта? Вот они чем были виноваты? За что их убили?
Моня промолчал.
— Нам нужно осмотреть здесь все дома и сараи, — авторитетно заявил Енох.
— Но мы же в прошлый раз всё тут облазили! — возмутился Моня.
— За эти дни могло что-то новое появиться, — не согласился Енох, — кроме того, мы тогда всё бегом, бегом. Ничего толком не разглядели. Могли важную улику пропустить.
— Ну вот и осмотри! — сказал Моня.
— Почему я? — рассердился Енох, — вместе и осмотрим.
— Потому что я уже устал! — воскликнул Моня, — я нахожусь в живом теле и устаю как живой человек. А ты — призрак. Ты не устаешь. Вот будь добр исследуй все дворы.
— Так давай поменяемся! — хмыкнул Енох, — а то тело заполучил и больше ничего делать не хочешь!
— Да ты завидуешь просто! — деланно засмеялся Моня.
— Кто завидует, я? — вскипел Енох, — было бы чему завидовать! Ты же, кроме как винище хлестать и баб охмурять больше ни для чего полезного это тело не используешь!
— Я Генку спас! — вскричал Моня.
— Тихо! Опять! Слышите? — сказал я.
— Ага, — прислушался Енох, — на улице.
— Пошли! — велел я и мы выскочили во двор. Со стороны улицы слышалось тихое то ли пение, то ли бормотание, но рассмотреть, кто это, не представлялось возможности — высокий забор перекрывал обзор.
— Лети, глянь, — шепотом велел я Еноху, — только осторожно.
Енох замерцал и исчез.
Мы с Моней остались во дворе.
— Гляди, Генка, — сказал вдруг Моня и показал на траву. — Кто-то здесь прошел.
И действительно, трава была примята.
— Следы свежие, — отметил Моня.
— Вроде туда он пошел, — я указал направление по следам к заросшему саду.
— Ага, — кивнул Моня.
— Что ага? — рассердился я, — иди и посмотри! Только осторожно. Если что — зови меня.
— А ты? — не унимался Моня.
— А я обойду вокруг избы, — сказал я, — ну не верю я, что старик вот просто так взял и испарился. Где-то он здесь должен быть. Просто мы его не видим.
Мы разошлись, каждый по своим заданиям.
Я внимательно рассматривал почерневшие деревянные стены избушки, продираясь сквозь побеги глухой крапивы и репейника. В одном месте крапива оказалась жгучая, я вовремя не заметил и влез прямо в заросли, сильно пожалив руки. В другом месте прямо к стене был навален хворост и ветки. Они лежали здесь давно, потому что частично превратились в труху, сквозь которую пробивалась новая, зелёная поросль.
Явно здесь было искать нечего, но я упорно исследовал все углы и закоулки.
Наконец, след был найден! Прямо на стене избы, которая выходила на заросли бузины, я наткнулся на такой же знак. Рисунок нанесли дёгтем и, судя по запаху, он был совсем свежим.
— Дела, — задумчиво почесал голову я.
— Там какая-то женщина поёт, — сказал Енох, который возник из воздуха и напугал меня так, что я аж подпрыгнул.
— Что ещё за женщина? — спросил я.
— Обычная женщина, крестьянка, — ответил Енох и, увидев, что я закипаю, моментально поправился, — видимо, из пятихатки пришла. Так я думаю. Больше поблизости жилья нету. Отдирает сейчас ставни от окна возле одной избы.
— Женщина? Отдирает? — удивился я, — это же мужская работа.
— Ну вот, что видел, то и говорю, — сказал Енох, — там, на избе и стёкла на окнах есть. Почти во всех избах повынимали, а там остались.
— Ладно, пойду посмотрю, что это за женщина такая странная, — решил я и переспросил, — ты всё проверил?
— Почти всё, осталось только последнюю улицу посмотреть.
— А Моня где?
— А он разве не с тобой? — удивился Енох. — Он же с тобой был.
— Он пошел по следам. Там во дворе были, — развёл руками я, — и что-то долго его нету.
— Сейчас гляну, — озабоченно сказал Енох и исчез.
А я вышел на улицу. Действительно, во дворе напротив копошилась какая-то женщина, что-то негромко напевая.
— Добрый день, — подошел к забору я.
— Ох, божеж ты мой! — подскочила она и уставилась на меня расширенными от испуга глазами, — вы кто⁈
— Я из Агитбригады, — пояснил я, — ехал мимо вашей деревни, хотел идеологическую обстановку узнать. Заехал сюда, а тут и нету никого. Куда жители подевались?
— Ушли жители, — торопливо сказала женщина и оглянулась, — переселились.
— И что, все дома и вещи побросали? — спросил я.
— Ну, что-то с собой увезли, что-то побросали, — уклончиво ответила мне женщина и отвела глаза.
— А вы что здесь делаете? — спросил я.
— Да ставни мне нужны, — пояснила она, — у меня свои уже старые, а здесь резные вон, красота какая. Чего же добру пропадать?
— А муж ваш почему не помогает?
— Дык нету у меня мужа, уже пять годочков как сгинул, — всхлипнула женщина, — одна век куковать буду. Так бы ещё замуж вышла, но не сватаются ко мне, потому как десятеро детей у меня, кто же на себя такую обузу возьмёт⁈
— А деда из той избы, — я махнул рукой по направлению ко двору, из которого вышел, — вы его хорошо знаете?
— Какой ещё дед? — удивилась женщина.
— Ну старик такой, весь заросший, на печи там сидел, — начал пояснять я.
— Нету там никакого старика, — испуганно перекрестилась женщина, — там раньше кривая Степанида жила. Переставилась в позапрошлом году. Больше там никто и не живёт. Изба-то совсем хлипкая.
— Но мы же видели… — начал я и осёкся, вдали появился Енох и замерцал, подзывая к себе.
— Пойду посмотрю, — буркнул я и отошел.
— Мил человек, ты бы помог? — попросила женщина, указывая топором на оставшуюся ставню, — одна я тут до вечера промучаюсь.
— Сейчас, я товарища позову, и мы поможем, — ответил я
