Остров мечты - Алексей Тихонов

На этот раз Иигуир молчал долго, хотя даже сидевший поодаль пират затаил дыхание, будто ожидая ответа.

— М-да, препятствий много... И я бы незамедлительно повернул назад, уловив в них волю Господа, однако... Мир и без того полон препятствиями, друг мой, наша затея столь огромна, что задевает их подряд. Почему же тогда не видеть знак свыше в том, как мы их преодолеваем? Может быть, не одно наше упрямство, а и поддержка Творца помогала нам до сего времени? И следовательно, скорее всего, поможет вновь...

— Хотелось бы в это верить, мессир.

— Значит, будем верить.

Казалось, судьба решила опять посмеяться над несчастными странниками. Стоило собрать волю в кулак, настроить себя на поистине героическое и самозабвенное, как опасность куда-то растворилась. Весь первый день беглецы двигались от леса к перелеску, от оврага к оврагу, захлебываясь в грязи, но уклоняясь от шумных трактов. Лишь под вечер голод заставил опасливо прокрасться в придорожную деревушку, где выяснилось, что никто их не выслеживает. Во всяком случае, трактирщики настороженности не выказывали, их отношение к путникам менялось от сдержанного равнодушия до оживленного подобострастия исключительно в связи с количеством продемонстрированных денег. Серьезных ценностей гердонезцы с собой, разумеется, не брали, однако даже несколько серебряных монет обещали вполне сносное существование. К хорошему привыкли быстро, последующие дни только укрепили спокойствие. Хотя, по настоянию Эскобара, ночевать продолжали под открытым небом, зато спозаранку отправлялись прямо на большак, уже не подозревая в каждом попутчике врага. Движение еще заметнее ускорилось, когда Пиколь ухитрился по смешной цене раздобыть ослика. Почтенный возраст смягчил у животного природный норов, а сил вполне хватало для перевозки как уставшего путешественника, так и постепенно наросшей поклажи. Вдобавок погода чуть утихомирилась; в общем, жизнь перестала выглядеть беспросветно мрачной.

За четыре дня добропорядочные странники обогнули далеко с севера Керхшонт и углубились почти на пятьдесят миль в обширные, плоские, словно столешница, долины. Денежные запасы таяли, однако на улучшении настроя компании это не сказывалось. Смертельное приключение превращалось в развлекательную прогулку. Радостно отметили выход из коронных земель, дальше лежало пестрое лоскутное одеяло больших и малых властителей. Где-то народ ссорился, где-то братался, гердонезцы наблюдали за всем с интересом, но со стороны.

Чтобы не сойти за бездомных бродяг, пришлось потратиться на кой-какую одежду, а главное — отмыться от многодневной грязи. Самое чудесное преображение при этом случилось с Элиной — растрепанная замарашка вмиг оказалась весьма привлекательной девушкой. Сказочной красавицей ее вряд ли можно было назвать, однако заурядную внешность озаряла свежесть, столь мимолетно доступная юности. Озаряло, впрочем, и другое — даже слепой бы заметил ее чувства к Эскобару. Хранителем девичьих тайн стал престарелый Иигуир. Точно мудрый отец или, вернее, дедушка, он выслушивал отголоски того вулкана, что разбушевался в маленьком сердце. Лишь разума там не присутствовало ни на йоту. Осторожные намеки старика о случайности освобождения невольницы просто не воспринимались. Эскобар, бесстрашный рыцарь и спаситель от злодеев, словно затмил для девушки солнце. Иигуир мог только качать головой — такая густая, терпкая смесь страданий, радости, молодости, надежд, грез, предрассудков обузданию не поддавалась. А тут и вовсе произошла катастрофа — офицер сам заинтересовался Элиной. То ли разглядел умытое миловидное личико, то ли заскучал от монотонности дороги. Напрасно старик убеждал товарища не дурить голову влюбленной девочке, было уже поздно — вулкан взорвался, с грохотом похоронив у несчастной остатки здравого смысла. Внешне, правда, все выглядело вполне невинно: Эскобар увлекся лишь освоением кунийского языка, одного из бессчетных местных наречий. Теперь парочка почти неотлучно находилась вместе, оживленно переговариваясь, смеясь и жестикулируя. Если Элина уставала, ее ослика вел в поводу Эскобар, когда начинался дождь, только плащ офицера мог надежно укрыть бедняжку. Коанет подобной двусмысленностью пренебрегал, девушка, похоже, и не замечала. Очень скоро она уже не сомневалась, что счастливо обрела взаимность, потому непрерывно пребывала в каком-то блаженном, упоительном восторге. Нотки рассудительности прорезались лишь однажды, когда Элина с особой тщательностью принялась расспрашивать старика о структуре дворянского сословия в Гердонезе. Тот вечер завершился бурными рыданиями на плече у седовласого наперсника.

Дядюшку Пиколя внезапное умывание изменило не столь сильно. Он так и остался маленьким, сутулым человечком с лицом, хаотично расчерченным морщинами, рыжеватой щетиной и шрамами. Хитрые глазки, вечно растянутый в усмешке щербатый рот. Байки про морские похождения Пиколь готов был травить бесконечно, однако о себе рассказывал скупо. Его отношения с Иигуиром по-прежнему оставались прохладными, хотя старик не мог не признать — в их компании пират оказался едва ли не самым полезным. Учитывая невменяемое состояние Элины, только он способен был выбрать дорогу, уладить недоразумение, выгодно сторговаться с лавочником. Даже на истощение запасов серебра Пиколь отреагировал снисходительно, дав понять, что при нужде постарается «тряхнуть стариной». Едва ли Иигуиру понравились предполагавшиеся методы, но некоторое спокойствие такая уверенность внушала.

Рухнуло все это благолепие в одночасье. Очередной трактирщик, размягченный заработанными монетами, шепотом поделился свежими новостями:

— Я-то к таким делам непричастен... Поймите меня правильно, господа... От шурина проведал, будто серьезная облава затевается. Ищут именем Императора... м-м... четырех человек, сбежавших с западного побережья. Среди них женщина и старик... Извините, сударь, пожилой...

— Ерунда, — отмахнулся Иигуир. — Но неужели местные бароны согласятся превратиться в ищеек?

Трактирщик закатил глаза:

— Кто как, сударь, кто как. Для одних воля Императора все еще свята, иным такая охота поможет скуку развеять. А потом ведь вас... их расписали ужасающими преступниками, не каждый разберется. Понимаете?

Более детальных объяснений получить не удалось. Как бы то ни было, становилось очевидным, что расслабились беглецы рано, что громоздкая, проржавевшая насквозь государственная машина еще способна лязгнуть стальными челюстями. Похоже, в Керхшонте долго приходили в себя от дерзкого побега, долго совещались и рядили, однако забыть нанесенное оскорбление не смогли. Стало быть, снова погоня. Или, правильнее сказать, загонная охота, поскольку горячий след добычи давно утрачен. Отныне злоумышленников надлежит ловить каждому стражнику, дружиннику или солдату, на них донесет любой хозяин постоялого двора, торговец, а то и встречный крестьянин. Разумеется, не во всех землях владетельные сеньоры решат участвовать в грандиозной травле, проблема в том, что определить безопасный край не существовало никакого способа.