Остров мечты - Алексей Тихонов

— Раскачались, сволочи! — рыкнул Эскобар, рубанув рукой ветки кустов. — Еще бы деньков несколько... А так, выходит, опять в леса, в топи...

— Предлагал ведь разбежаться, — хмыкнул Пиколь. — Теперь это вовсе неминуемо: ищут-то по приметам четырех, на одиночек и смотреть не станут.

Иигуир укоризненно покачал головой:

— Только не разделяться, друзья! Здесь, в незнакомой стране... Лучше уж леса.

— А что — леса? Это лишь кажется, будто там безопаснее. Подумайте, сударь, для стражи любой, плетущийся по бездорожью, уже бродяга и заслуживает петли. При большой же облаве... Не настолько мы ловки, чтоб никому по здешнему редколесью на глаза не угодить.

— Но не рассыпаться же подобно гороху! — в отчаянии воскликнул Иигуир.

— Кто-то проскочит...

— А остальные? Ведь единым отрядом вырвались из узилища...

— Погодите, мессир, — остановил спорящих Эскобар. — Нет причин ссориться, поскольку вы оба говорите здравые вещи. Тут не выбирать надо, а объединять сильные стороны каждого.

После многоголосых обсуждений решили дальше двигаться двумя парами на расстоянии прямой видимости одна от другой. Никаких совместных трапез, никаких разговоров или прочих примет знакомства. Таким образом, разосланные по окрестностям описания не найдут подтверждения, а в трудную минуту товарищу успеют на помощь. Без труда определился и состав пар — может, и стоило бы разлучить офицера с Элиной, но умоляющего взгляда девушки Иигуир вытерпеть не сумел.

Хоть и не бог весть какую изощренную хитрость сотворили беглецы, действовала она неплохо. За следующие два дня цепкие глаза вооруженного люда неоднократно скользили по фигурам путников, да так и не останавливались. Даже неграмотные солдаты понимали — четверо преступников никак не могут скрываться под личиной двух человек. Сообразить же и перестроиться неповоротливой системе удалось бы, пожалуй, не раньше зимы. Единственное связующее звено в эти дни сохранилось в виде понурого пожилого ослика, которого передавали то вперед для Бентанора, то назад для Элины. И еще ночевки. Вероятно, Эскобар был бы не прочь продлить разделение и на ночь, однако по настоянию Иигуира ноябрьский мрак встречали купно, у общего костра в каком-нибудь глухом перелеске. Старик полагал такую манеру более безопасной, к тому же поддерживающей сплоченность отряда. Возможно, он заблуждался.

Утром седьмого дня путники проснулись от пронзительного свиста. Словно другой мир развернулся вокруг, ничуть не похожий на безмятежную вчерашнюю картину. Всхрапывали лошади, скалились незнакомые бородатые лица, кто-то деловито копался в вещах. На вскрик девушки рванулся Эскобар, но над ним моментально оказалось два воина с обнаженными мечами. Покатившегося в заросли Пиколя тоже удержали, вернув назад беззлобными пинками. Беглецов обезоружили, подняли с земли, связали руки. Все неторопливо, уверенно и без разговоров. Пожалуй, это было даже странно: если путники пребывали в понятном шоке, то напавшие солдаты и не пытались ничего выяснять. Их набралось человек семь, в солидном походном облачении и со снаряжением, годным для небольшой войны. Все так же молча переворошив лагерь, пленников соединили цепочкой, словно рабов или каторжников. Впрочем, радовало и это — их, по крайней мере, не намеревались вешать немедленно. Общую веревку закрепили на седле одной из лошадей, и конвой тронулся.

— Странный народ, мессир, — прохрипел сзади Эскобар. — На стражу совершенно не похожи, ни видом, ни ухватками. И кони навьючены до предела, точно...

— Эй, кончай болтать, морда чужеземная! — оборвал ближайший воин.

Эскобар зло покосился на него, но заговорил сдержанно:

— Допускаю, что это справедливо, сударь, а кто в таком случае вы?

Похоже, Элина проводила время не только за романтическими вздохами. Достижения офицера в языке незнакомец, правда, не оценил:

— У меня, приятель, плети не дождешься, сразу по зубам бить буду.

— Но все же, согласитесь, мы имеем право знать, кем схвачены.

— Ничего вы теперь не имеете. И заткнись, до места доберемся, там и налопочешься до одури.

Шли долго. Всадники нетерпеливо понукали пленников, однако вынуждены были двигаться со скоростью дряхлого старика. И снова удивляла необычная сдержанность воинов — захваченных ни разу не ударили, хотя раздражение медлительностью было очевидно. Промучившись так с час, всадники не выдержали: Иигуира отделили от общей вереницы и усадили кое-как за спину одному из солдат. Пленники спокойно приняли этот разумный шаг для ускорения перехода, однако дело пошло иначе — лошадь со стариком в сопровождении еще двух верховых пустилась размашистой рысью.

— Куда? Куда это? — вскрикнул Иигуир.

— Не шуми, дед, — отозвался воин сердито, — а то спеленаем и мешком поперек седла повезем.

— Никуда твои дружки не денутся, — ухмыльнулся скачущий рядом. — Все в одну точку сойдетесь, только тебя там больше видеть желают.

— Кто желает? — Вопрос Иигуира опять остался без ответа.

Теперь всадники очутились в своей стихии, двигались привычно, уверенно, стремительно пожирали милю за милей. Они определенно знали здесь каждый изгиб дороги. И их здесь хорошо знали: встречные повозки торопились свернуть на обочину, в чавкающую грязь, крестьяне пугливо стягивали шапки. С пленником воины больше разговаривать не пожелали, потому следующая пара часов целиком превратилась в молчаливую, тряскую, изматывающую скачку. Когда вдали возникли контуры могучей громады замка, Иигуир почти обрадовался.

К владениям кунийского императора твердыня отношения явно не имела. На это указывали не столько красно-зеленые флаги, сколько совершенно иное состояние укреплений. Керхшонт, вероятно, уже забыл о столь тщательно выложенных стенах, белеющих свежим тесом воротах и смазанных цепях. Да и жизнь тут кипела не на шутку: подъемный мост непрерывно гудел от потока телег, верховых и пеших солдат, стремившихся как внутрь, так и обратно. Неподалеку зычно перекрикивались каменщики, втягивая наверх бадьи с известью, а за пределами стен раскинулся настоящий палаточный городок. Именно к самому большому из шатров и направился конвой.

Один из воинов, доставивших Иигуира, спрыгнул наземь и проворно юркнул мимо часовых за полог. Вернулся через несколько минут вместе с рослым мужчиной. Среди лязгающего кругом железа он единственный, похоже, позволял себе носить потертый камзол, а из оружия — скромный кинжал на поясе. Угодливо же пригнувшаяся фигура солдата ясно говорила о некоем высоком чине.

— Вот он, сир, — торопливо произнес столь самоуверенный недавно воин. — Спутников его пешком ведут, а мы решили поскорее...