Возрождение - Александра Лисина

Неожиданно Элиар вздрогнул и пошатнулся.

- Держись! - вскрикнул Таррэн, подхватывая побратима под локоть и немедленно открывая для него собственные резервы. - Эл, бери у меня!

- Венец... - прошептал Тирриниэль, закрывая Светлого с другой стороны. - Элиар, возьми мой Венец!

- Чертоги! - вместо ответа выдохнул посеревший Элиар. - Если он спалит Дворец, умрут все! Тиль, ты понимаешь? Все, кто подвернется под руку! Мы, Совет, Владыка...

Тирриниэль сильно вздрогнул.

- Эланна!

Стена лютого пламени бушевала от него буквально в двух шагах, остервенело набрасываясь на поставленную Элиаром преграду. Она рвалась сквозь нее, как живая. Почти с той же ненавистью, что и ее хозяин, она старалась добраться до укрывшихся за щитом эльфов. Больно кусалась, неистово рычала, раз за разом ударяла в подрагивающую от напряжения защиту, но прорваться пока не могла - все-таки Элиар по праву считался одним из сильнейших магов своего мира. А в том, что касалось защиты, он, пожалуй, был первым и, наверное, единственным, у кого хватило бы сил противостоять самому Создателю. Правда, он уже побледнел, как полотно, его шатало, как осину на сильном ветру - проклятый щит выпивал его силы так быстро, что надолго его точно не хватит. Всего один дополнительный удар, и даже могучего Светлого сметет прочь, как пушинку. Несмотря на всю его силу, мастерство и сложнейшую защиту.

- Эл, чем мы можем помочь?

- Ясень! - рыкнул Элиар, с трудом удерживая натиск Дракона. - Нам позарез нужен Ясень! Он один может выдержать Огонь! Накрой им Дворец! Полностью! Ты слышишь?!!

- Да, - Владыка Л'аэртэ до крови прикусил губу. - Но тогда вам придется справляться без меня: все мои силы уйдут на то, чтобы пробудить Ясень и заставить его прорасти дальше.

- Делай, - твердо сказал Таррэн, не отнимая рук от побратима. - Если погибнет Дворец, никто из алиарцев не выживет. Ни Владыка, ни его стража, ни его двор... никто. Поэтому делай. Мы справимся.

Владыка Л'аэртэ на мгновение прикрыл глаза, но потом решительно отпустил плечо сына и повернулся к бледному до синевы Адоррасу.

- Мне нужна твоя помощь.

Владыка Эоллара, кажется, не услышал: растерянно уронив руки, он неотрывно смотрел на пляшущую неподалеку смерть, которой наградил его Народ разъяренный Создатель, и никак не мог поверить. Но Дракон по-прежнему стоял напротив, изрыгая из себя смертоносное пламя. Его багровые глаза горели настоящим безумием. Красиво вылепленный подбородок злобно искривился. Длинные волосы растрепались и теперь развевались за его спиной жутковатым черным плащом. По дивным доспехам непрерывно бродили целые огненные смерчи, то страстно оплетая сильные ноги, то внезапно срываясь вперед в тщетной попытке достать проклятых Л'аэртэ. Убить их, сжечь, уничтожить. Дракон буквально горел своей ненавистью. Жил ею. Дышал. И ради смерти тех, кого он считал своими врагами, был готов на все. Даже на то, чтобы уничтожить прекрасный Дворец вместе со всеми его обитателями, которым (и он это отлично знал!) просто нечего было противопоставить такой ужасающей мощи! Если бы не чужаки... если бы не их дикий щит... если бы они не были готовы к подвоху... наверное, Эоллар уже перестал бы существовать?

- Почему? - шепнули сами собой непослушные губы правителя. - За что Ты нас так ненавидишь? Чем мы виноваты пред Тобой, Создатель?!

- Он ненавидит не вас, а нас, - хмуро отозвался вместо Дракона Тиль. - Но уничтожит всех, кто замарается общением с нами. Даже своих детей. Договариваться тут не о чем. Сам видишь: он не остановится ни перед чем. Ваша судьба его не волнует, потому что этот "Создатель" пришел сюда убивать. И он будет убивать, пока не натешит свою гордыню. Я даже отсюда слышу его ненависть. Чувствую его гнев - все же у нас с ним осталось немало общего. Особенно, крови. Так что поверь: он уничтожит всех нас с легкостью и ни о чем не пожалеет, ведь в его понимании даже жизнь твоего Народа будет достойной ценой за месть.

Ллер Адоррас медленно перевел взгляд на Владыку Л'аэртэ.

- Мы Его не предавали!

- Мы тоже. Но ему, видимо, все равно, - невесело хмыкнул Тиль, краем глаза следя за тем, как Таррэн умело вносит в заклятие Элиара свои собственные нити, вплетаясь в него, как в чужую паутину. Как напитывает уставшего побратима своей силой, помогает ему выстоять, берет на себя половину той ноши, что легла на плечи шатающегося от слабости Светлого.

Конечно, они могли бы не рисковать, раскидывая защитную сеть на весь зал. Могли бы ограничиться крохотным пятачком вокруг себя и, тем самым, сохранить немало сил. Однако не сделали этого, а, помня о алиарцах, растянули щит как можно дальше, закрывая ошеломленных поступком Дракона Старейшин, и, стиснув зубы, упорно держали его натиск.

Ллер Адоррас, посмотрев туда же, несильно вздрогнул: ему не нужно было объяснять, что именно делают чужаки, и не нужно было быть великим магом, чтобы почувствовать их нежелание губить Дворец. Чужаки желали жизни его Народу. Те самые Ушедшие, которых Алиара так долго проклинала и боялась. А теперь они закрывали его собой. Силы свои отдавали ради того, чтобы он сам и его эльфы уцелели. Ни о чем не прося, ничего не требуя и не сомневаясь. В то время как величественный, благородный и могущественный Создатель с упорством, достойным кровожадного хвеса, пытался их уничтожить. Не считаясь с потерями и явно не собираясь разбираться в причинах. Он просто пришел убить. С таким же неистовством и яростью, с какой некогда сами Ушедшие уничтожали свои родные Леса.

Владыка Эоллара горестно прикрыл веки, но миг колебаний был недолгим - спустя долю секунды он встряхнулся и, твердо взглянув на Тирриниэля, отрывисто спросил:

- Чем я могу помочь?

Тиль не успел ответить: Огонь за его спиной внезапно прижался к полу, почти одновременно с этим у дальней стены что-то удивленно крикнул Дракон. Что-то знакомо звякнуло, глухо ударило, негромко заворчало. Под ногами эльфов опасно содрогнулся пол, на который словно каменную глыбу уронили, а жестокий Огонь начал постепенно терять свою силу.

Но когда дым рассеялся и глаза перестали слезиться, оказалось, что ни о каком милосердии или прощении речи не шло - просто взбешенного Создателя отвлекли. Причем, отвлекли довольно грубо и, прямо сказать, весьма невежливо. Так, что теперь он стоял на одном колене, напрочь позабыв про утихающий Огонь, и с неподдельной оторопью трогал саднящий подбородок, где уже набухала кровью длинная царапина. При этом Дракон выглядел откровенно растерянным, если не сказать - ошеломленным. Кажется, никак не мог поверить, что у кого-то хватило наглости напасть на него - великого и ужасного, да еще двинуть по шлему с такой силой, что он вдруг не удержался на ногах, а голова загудела так, будто по ней молотом шарахнули.