Фидель Кастро - Максим Макарычев

Сходство во взглядах стало решающим фактором для сближения Эрнесто Гевары с кубинскими эмигрантами. Кстати, в Мексике год спустя у Эрнесто Гевары родится первый ребенок – дочь Ильдита от его брака с перуанкой Ильдой Гадеа.

Во время первой встречи Эрнесто Гевара и Фидель Кастро проговорили целую ночь – с восьми часов вечера до рассвета. Фидель позже вспоминал, что «Че сразу записался в авантюру». Он уже тогда был уверен в «успехе безнадежного мероприятия» и даже смотрел далеко вперед. «Когда победит революция на Кубе, не запрещайте мне вернуться в Аргентину, чтобы там бороться за свободу»[148], – сказал он Фиделю.

Гевара и братья Кастро составили план высадки вооруженной экспедиции в провинции Ориенте и продолжения борьбы в горах Сьерра–Маэстра. Гевару брали как врача. Годы спустя Фидель скажет: «Че был врачом, который превратился в солдата, продолжая быть врачом каждую минуту»[149].

Сам Че так объяснял свое решение присоединиться к экспедиции: «Собственно говоря, после пережитого во время моих скитаний по Латинской Америке и гватемальского финала не требовалось много, чтобы толкнуть меня на участие в революции против любого тирана. К тому же Фидель произвел на меня впечатление исключительного человека. Он был способен решать самые сложные проблемы. Он был глубоко убежден, что, направившись на Кубу, достигнет ее. Что, попав туда, он начнет борьбу, что, начав борьбу, он добьется победы. Я заразился его оптимизмом. Нужно было делать дело, предпринимать конкретные меры, бороться. Настал час прекратить стенания и приступить к действиям <…> Тогда я считал, что не так уж плохо умереть на прибрежном пляже чужой страны за столь возвышенные идеалы»[150].

Эрнесто Гевара был так восхищен Кастро и его планами, что через несколько дней после их встречи сочинил «Песнь в честь Фиделя!». Правда, он считал это произведение не самым своим удачным поэтическим опытом и однажды пришел просто в ярость, узнав, что несколько лет спустя одна из кубинских газет все же напечатала его. Он послал главному редактору издания гневное письмо с требованием никогда не печатать его литературные произведения без его ведома.

Теперь Фиделю и его ближайшим соратникам необходимо было определиться с кругом людей, готовых участвовать в свержении режима Батисты на Кубе. К тому времени авторитет Фиделя в среде прогрессивно настроенной молодежи был уже довольно высок и ему не пришлось тратить много времени для формирования отряда. В Мексику начали съезжаться с Кубы, из Флориды и Калифорнии поодиночке, группами по два–три человека желающие присоединиться к повстанцам. В целях конспирации каждому из них были сообщены пароль, контактный телефон или адрес, где их ждали. (Забегая вперед скажем, что в итоге Фидель взял с собой, кроме Эрнесто Гевары, только трех иностранцев, чтобы избежать обвинений в том, что его революционная борьба ведется «руками иностранных наемников».)

Фидель Кастро снова создал систему революционных ячеек. Бойцы расселялись по семь—десять человек на снимаемых конспиративных квартирах. Фидель установил единый для всех распорядок дня. За соблюдением режима следили старшие по квартирам. Бойцам, жившим в разных помещениях, строго запрещалось знакомиться друг с другом, интересоваться тем, чем занимаются их будущие соратники, вступать в контакты с подозрительными иностранцами. Также Фидель Кастро предупредил бойцов, чтобы они не подтрунивали и, тем более, не издевались друг над другом, а вырабатывали чувства локтя и товарищества.

Каждому из бойцов на неделю выделялся всего один доллар – настолько тяжелым было финансовое положение отряда. Движение оплачивало бойцам еду, стирку, бытовые расходы. Для того чтобы отпечатать в Мехико один из самых важных документов «Движения 26 июля» – «Манифест номер 1», Фидель Кастро был вынужден заложить в ломбард свое пальто. «Я работаю сейчас, преодолевая огромные трудности из–за нехватки средств. Не знаю, может быть, всем нам здесь придется поголодать в эти первые месяцы <…> Ломбарды здесь принадлежат государству, и они берут невысокие проценты, – сообщал Фидель в письме Мельбе Эр–нандес на Кубу. – Я не поколеблюсь ни на секунду, если и остальные предметы моего гардероба должны будут последовать за пальто!»[151]

Перед собой Фидель поставил, казалось, невыполнимую задачу – собрать миллион песо для нужд экспедиции. В памяти его осталось, как во время штурма Монкады нападавшие были вынуждены выдерживать паузы и не отвечать на шквальный огонь противника, экономя патроны: «Все наши расходы по подготовке штурма Монкады составили 20 тысяч песо. На миллион мы могли бы вооружить 8 тысяч человек и атаковать не один гарнизон, а 50 гарнизонов»[152].

Вскоре к отряду примкнул один из самых знаменитых командиров и героев кубинской революции Камило Сьен–фуэгос. Мачо, любимец женщин, он родился в Гаване в семье анархистов. В 1953 году Камило поехал на заработки в США, где устроился посудомойщиком в ресторане в штате Калифорния. Потом вернулся на Кубу и участвовал в студенческой борьбе против диктатуры Батисты. В 1955 году во время студенческой манифестации в Гаване был ранен. Познакомившись с идеями Фиделя, Камило Сьенфу–эгос без колебаний принял решение присоединиться к его отряду.

Фидель постоянно поддерживал контакт со своими соратниками на Кубе, призывал их действовать: находить состоятельных людей, готовых оказать революционерам помощь, склонять на свою сторону прогрессивных и еще не определившихся молодых людей из ортодоксальной партии, развивать связи с профсоюзами, с «Гражданским женским фронтом имени Марти», чтобы превратить этот фронт в женскую организацию «Движения 26 июля». Впоследствии в горах Сьерра–Маэстра с наемниками будет воевать целый женский отряд, куда войдут Селия Санчес – верная боевая подруга Фиделя – и Вильма Эспин – жена Рауля Кастро и на протяжении нескольких десятилетий неофициальная «первая леди» Кубы.

Как и перед штурмом Монкады, Фиделю предстояло найти не только деньги, но и подходящее помещение или базу для тренировок, а также опытного военного инструктора. Им стал бывший генерал испанской республиканской армии Альберто Байо, потерявший глаз в одном из боев. В некоторых источниках говорится о «случайности» встречи Фиделя и Байо в одном из магазинов Мехико, однако есть основания полагать, что Кастро вполне сознательно мог выйти на этого заслуженного человека, имевшего в Мексике репутацию настоящего «профессора партизанских наук».

Альберто Байо запросил за свои услуги почти 10 тысяч долларов – непомерную сумму по тем временам. Но, узнав, что он будет обучать борцов с тиранией Батисты, не только отказался от гонорара, но продал свое небольшое предприятие по производству мебели и отдал деньги Фиделю и его товарищам!