Театр кошмаров - Таня Свон

– Так, значит? Выбрал свою сторону, Элон? Уверен, что не пожалеешь об этом завтра?

– Уверен, – прохрипел Каспер, чувствуя, как кровь из разбитых губ стекает по подбородку.

– А вот я в этом сильно сомневаюсь.

Тобиас рывком скинул Каспера с кровати, и он упал на колени. Пинок под ребра швырнул парня в стену, и он, глухо застонав, сполз вниз.

– Я даю тебе последний шанс передумать, – Тобиас навис над ним как волна цунами. Но как бы ты ни молил стихию сжалиться, она не остановится. Так и Вальетти, возможно, просил проявить слабость, к которой останется глух.

Каспер и не думал прогибаться. Осталось потерпеть всего чуть-чуть. Скоро этим отморозкам надоест его истязать, и они свалят. Либо же вернутся родители, вызовут полицию, и… И ничего не произойдет.

Тобиас – сын главного судьи. Его отмажут в любом случае.

Однако Каспер молился, чтобы родители вернулись как можно скорее. Его силы иссякали, он едва ли чувствовал, что жив.

– Ну? Так и будешь молчать?

Каспер посмотрел Тобиасу прямо в глаза, а потом, не отворачиваясь, совершил величайшую дерзость за всю свою жизнь. Он плюнул под ноги Тобиаса, оставив на белоснежных кроссовках Вальетти кроваво-красный след.

Тобиас с ужасающим спокойствием смотрел на стекающую к подошве слюну. В повисшей безупречной тишине Каспер почти слышал, как в его противнике закипает и начинает бурлить злоба.

– Выродок, – просипел Тобиас, а затем одним движением поставил Каспера на ноги и ударом пригвоздил к стене. Затылок стукнулся о стену, и перед глазами снова потемнело. Когда нормальное зрение вернулось, Каспер понял, что перед ним появился Зак.

– Держи, – сухо приказал Тобиас, и его шестерка послушно дернул Каспера куда-то вбок.

С комода со звоном слетели бутылки из-под газировки. С оглушительными колючими хлопками они разбились о пол. Зак крепко держал Каспера за предплечье, которое уложил на край столешницы комода.

Каспер не понимал, что происходит. Слышал, как кричит Дарен, как Найт пытается того заткнуть. Разобрал короткое «дзинь» – это Тобиас снял с полки самый большой и увесистый золотой кубок, который Каспер заработал всего пару месяцев назад на окружных соревнованиях.

И в это короткое «дзинь» мозаика сложилась.

Сил едва ли хватало, чтобы дышать, но Каспер постарался вырваться. Он раскрытой ладонью свободной руки ударил Зака по уху, но атака вышла слишком слабой. Зак пихнул Каспера в грудь. Локоть при этом больно вывернулся, и из горла вырвался сдавленный вопль.

– Рано верещишь, Золушка, – процедил Тобиас и кивнул Найту.

Тот мигом выпустил Дарена и метнулся к Касперу. Его лапища сдавила горло парня, вжимая в стену. Дарен с разбегу кинулся на Зака, но тот обезвредил его всего одной свободной рукой, пока второй все еще держал запястье Каспера, вминая его в угол комода.

Дарен упал на пол и схватился за лицо. Каспер попытался вырваться, но прекратил сопротивляться, когда услышал тихую мольбу Йоркера:

– Остановись! Сделай, что они хотят!

– Последняя возможность исполнить желание твоего дружка, – гаденько протянул Тобиас.

Каспер гордо молчал, но взгляд, прикованный к скрючившемуся на полу Дарену, выдавал внутреннюю панику.

– Я тебя понял, Элон, – произнес Тобиас как приговор, а затем вскинул тяжеленный кубок, чтобы в следующее мгновение обрушить его на руку Каспера.

Послышался хруст, а спустя долю секунды после него – крик. Шестерки Тобиаса одновременно отпустили Каспера и отскочили назад, будто тот превратился в сгусток лавы. Он рухнул на пол на расстоянии вытянутой руки от Дарена, но больше не видел его. Он вообще ничего не видел. Боль, разрывавшая правое предплечье, парализовала все органы чувств. Она стала единственным, что существовало в этом мире.

Каспер не знал, сколько прошло времени, прежде чем его кто-то поднял с пола. Он прижимал сломанную руку к груди, а чей-то мягкий, но дрожащий голос повторял:

– Каспер, я вызвал «Скорую». Каспер, посмотри на меня. Каспер!

– Уходи, – выдавил он, глядя в одну точку где-то на полу.

Чьи-то трясущиеся руки соскользнули с его плеч.

– Каспер, у тебя рука…

– Уходи.

Он произносил это слово автоматически, не задумываясь. Каспер словно забыл все другие фразы, и вместо «Прошу, не оставляй меня одного. Мне больно. Страшно. Помоги!» раз за разом повторял:

– Уходи.

И Дарен исполнил его просьбу. Нехотя вышел, оставив Каспера сидеть на полу среди осколков стекла, сгорая от боли.

«Скорая» и родители приехали одновременно. Когда мама и папа вместе с врачами влетели в комнату, Каспер смог произнести:

– Упал.

Выдавив эту лживую отмазку, он потерял сознание.

Глава 17

Этель

В то, что Ронда не разыгрывает ее, Этель сумела поверить лишь наутро, когда вошла в кухню, а сестра встретила недовольным бурчанием:

– Ныряльщица проснулась, надо же. Может, все-таки расскажешь, что делала одна ночью в парке? Да еще и на катамаране!

Этель прошило холодом. Прямо как вчера вечером, когда они обе шли по опустевшей аллее, и Ронда забыла… Забыла о Ви. Разве такое возможно? Кто-то будто заменил воспоминания Ронды, вычеркнув из ее жизни даже намеки на существование Ви.

Этель хотела бы надеяться, что сестра ее просто проверяет или шутит, но слишком хорошо знала Ронду. Она бы не осилила столь затянувшуюся игру.

– Гуляла, ждала Каспера, – скучающим тоном соврала Этель и прикусила изнутри щеку.

Если Ронда притворяется, она выдаст себя, услышав ложь. Короткая вспышка раздражения в глазах или слегка нахмуренные брови выдадут ее с головой. Но Ронда лишь укоризненно щелкнула языком:

– Я ведь просила тебя не соваться в парк.

«А Ви просил тебя не запрещать мне приходить к театру, но ты об этом забыла», – подумала Этель и, игнорируя пристальный взгляд сестры, прошла мимо нее к чайнику. В том еще хватало горячей воды на одну кружку, а вот чайные пакетики кончились. Пришлось все же подойти к Ронде, чтобы та перекинула в кружку Этель свой.

– И в кого ты такая непослушная, – в голосе Ронды отчетливо слышались интонации мамы. Всегда строгая и внимательная Ронда во многом на нее походила, но заменить мать все равно не могла. Хоть и пыталась.

– Ты вообще-то тоже вчера гуляла в парке, так что не надо тут из себя строить святую невинность, – заполучив еще пригодный для заварки пакетик, Этель упорхнула к чайнику. Так она не видела сестру и ее укоризненный взгляд, а потому говорить стало несколько легче. – Нарушаешь собственные указы. Ай-яй-яй!

– Я была там по делу.

– А я там волонтерила, пока кое-кто не вмешался, – напомнила Этель, но Ронда предсказуемо проигнорировала выпад.

Вместо того чтобы начать бессмысленно отпираться, сестра ответила:

– Вообще-то, во-первых, я детектив, хоть и на стажировке.