Театр кошмаров - Таня Свон

– О чем?

– О том, что с тобой происходит. Я же должен как-то понять, чем тебе помочь.

Дарен наконец поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза Элона. И если до этого момента Каспер еще мог сомневаться, мог надеяться, что ошибся насчет своих чувств… То теперь окончательно пропал.

Каспер первый отвернулся, потому что боялся выдать свои мысли мимикой или слишком явным волнением. Это было бы абсолютно неуместно. Дарен раздавлен, полностью разбит. Он настолько в отчаянии, что пришел за помощью к тому, кого еще пару недель назад мог считать своим врагом.

– Ты не сможешь ничего сделать, – сломленно выдохнул Йоркер, заставив Каспера все же посмотреть на себя. – Никто не сможет.

Он произнес это с таким трагичным видом, что Касперу захотелось хорошенько встряхнуть Дарена.

– Откуда в тебе столько пессимизма?! Если все так беспросветно, то зачем ты пришел ко мне?

– Мне стало страшно. Вот и все.

«Вот и все». На грудь точно положили бетонную плиту, настолько тяжело стало дышать.

– Ты даже не сказал, что произошло, а уже говоришь так, будто готов от горя наглотаться таблеток.

Дарен сдавленно хохотнул, и это настолько не сочеталось с его состоянием, что выглядело жутко. Сердце Каспера будто стиснули чьи-то ледяные пальцы. Он все понял.

– Ты не мог…

Дарен снова хрипло рассмеялся и отстраненно, глядя в одну точку в стене, сказал:

– Таблетки не помогают. Я проглотил их столько, что они лишь чудом не убили меня, но ничего не изменилось. Лучше бы я сдох, чем…

– Придурок! – вспыхнул Каспер и так резко вскочил со стула, что тот с грохотом ударился о стену и оцарапал светлые обои. Каспер этого даже не заметил.

Дрожа от злости и тяжело дыша, он смотрел на Дарена, который, оказывается, только чудом все еще был жив. Но Йоркер не выглядел так, будто радовался счастливой случайности. Казалось, он готов прямо сейчас закончить начатое.

– Ты хоть слышишь себя?! – выкрикнул Каспер. – Понимаешь, что сейчас несешь?!

Он прикусил язык, заметив, что в глазах Дарена снова начали набухать слезы. Но Йоркер быстро сморгнул их и удивил Каспера, тоже повысив голос:

– Я бы не говорил так, если бы видел другой выход!

– Откуда, черт возьми?! Ты ни слова мне не сказал, чтобы я хоть немного тебя понял!

– Думаешь, можешь мне помочь? – сквозь слезы ухмыльнулся Дарен. Эта кривая улыбка больно резанула Каспера.

– Вполне, – обиженно насупился он. – По крайней мере, я попытаюсь сделать все возможное.

– Почему?

Вопрос вогнал в ступор. Каспер на несколько секунд даже дышать перестал, чувствуя, как жар расползается от груди по всему телу.

– Что «почему»?

– Почему ты мне помогаешь?

– А почему ты пришел именно ко мне?

Дарен плотно сжал губы. Так, что они побледнели. Отвел взгляд, точно размышляя, а стоит ли озвучивать свои мысли? Но все же, подняв глаза, он признался:

– Потому что мне больше не к кому пойти.

Смеясь, Дарен посмотрел на потолок, будто бы невзначай. Но Каспер понял – так парень пытался скрыть слезы, что блестели в глазах и могли вот-вот скатиться по щекам.

– Да, – неестественно весело продолжил Дарен, – вот такой я жалкий. Настолько ничтожен, что бегу за помощью к другу отморозка, который меня избил.

Каспер хотел возразить, но слова встали поперек горла.

– Я устал, Каспер. Прошло всего несколько дней, как это началось, но я уже не выдерживаю.

– Это? О чем ты говоришь?

Каспер с трудом выдержал взгляд покрасневших глаз Дарена. Казалось, тот прощупывал его, чтобы понять – хватит ли Касперу духу принять услышанное? И, судя по всему, он прошел проверку, потому что Дарен сдался и на одном дыхании выпалил:

– Мне кажется, будто во мне что-то треснуло, и через этот разлом наружу выбралось нечто ужасное. Оно сводит меня с ума. Я больше не могу верить собственным глазам. Я вижу отвратительные вещи и больше не отличаю правду от галлюцинаций. Я думал, что схожу с ума, что я болен. Но будь это так, таблетки бы все исправили. Правда ведь? Но я проглотил уже столько лекарств, и ничего не изменилось! Стало только хуже. Я чувствую, что тот, другой мир утягивает меня, и я будто проваливаюсь в самого себя. Понимаешь?

– Нет, – одними губами шепнул Каспер, не сводя с Дарена широко распахнутых глаз.

Его сковал страх. Он и не предполагал, что услышит нечто подобное. Каспер ожидал, что Дарен будет жаловаться на свиту, на травлю, на родителей, которые забыли, что у них есть сын, или на то, что Йоркера выгоняют из аварийного здания, которое теперь вдруг решили снести.

Но даже не предполагал, что Дарен вывернет свою душу наизнанку… Потому что это буквально случилось. Рассудок парня дал трещину.

– Я не безумец, – точно прочитав мысли Каспера, сломленно выдохнул Дарен. – Я думал, что болен. Я был в клинике. Я купил прописанные лекарства. Но, как видишь, мне они не помогли. И я чувствую, что дело не в недуге. Это другое. Это гораздо хуже.

Дарен не отворачивался, пристально глядя в глаза Каспера.

– Ты мне не веришь, – догадался Йоркер и грустно улыбнулся. – Разумеется не веришь. Они предупреждали, что так и будет.

– Они? – Только заговорив, Каспер понял, что дрожит. Дрожали губы, голос, руки… Его трясло от страха, что закрался под ребра и поселился в груди, плотным коконом свернувшись вокруг сердца. – Ты про голоса?

– Про стены, – спокойно поправил Дарен, будто это не было чем-то странным.

В горле пересохло. Каспер едва мог говорить.

– И часто это случается? Часто ты общаешься… со стенами? – последние слова он произнес шепотом, потому что голос сорвался.

Дарен сделал вид, что не заметил страх Каспера. Отвел глаза и признался:

– Редко. На самом деле, куда чаще стены разъезжаются, отдаляясь, а комната превращается в пустое, огромное каменное поле. Воплощение одиночества.

– Что это значит?

– Это значит, что оно знает меня. Оно – и есть я.

Напряжение мерзкими червями бороздило мышцы и въедалось под кожу. Каспер не мог даже пошевелиться, пойманный в клетку нарастающего внутри ужаса. Но что пугало больше? Рассказ Дарена или то, что Каспер в него верил, не желая считать Йоркера сумасшедшим?

– Когда это началось? – переборов страх, Каспер смог выдавить из себя несколько слов.

Дарен оторопело воззрился на него. Наверняка не верил ушам, потому что ожидал недоверия или даже насмешек и обвинений.

– В парке. В тот день, когда меня избили.

Это признание – как удар под дых. На секунду перед глазами потемнело. Каспер схватился за край стола, боясь, что одеревеневшие ноги его не удержат.

А что,