Люцифер и семеро козлов - Андрей Лупахин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты это, прекращай! — сказал карлик, поправляя съехавший колпак. — А не то мы тебя вырубим и всего делов! Понял?!
Отказав себе в сомнительном удовольствии искусить судьбу и получить по морде, Сеня кивнул пару раз. Его впечатлила не столько перспектива снова удариться головой, сколько длинные острые зубы, блеснувшие в тусклом свете факелов. Если б карлик захотел, то в два счета отгрыз бы кивавшую голову.
— То то же! — сказал другой. — А то смотри, застрянет мой колпак у тебя в глотке — что будешь делать? Правильно, скопытишься и всё! Ха-ха-ха!
Карлики громко засмеялись. Пока они поднимали палку с привязанной добычей и поудобнее ставили на плечах, Сеня успел краем глаза увидел клетку, в которой сидел кот. Стикс, заметив взгляд товарища по несчастью, развёл лапами в стороны, словно руками, мол, не судите строго, люди добрые.
Лилипуты снова понесли свою добычу к старшому. Топавший впереди что-то неразборчиво напевал, второй карлик молча тащил на плече деревянный жердь, а в руке держал за кольцо железную клетку с мяукавшим бесом. Сеня больше не пытался геройствовать, тем более, в излишнем героизме изначально отсутствовал всякий смысл из-за связанных рук и ног.
Коридор, освещённый тусклыми факелами, закончился широкой каменной лестницей, ведущей в огромный зал. На самом деле Сене показалось — никакой это был не ни зал, а самый настоящий город! Когда лилипуты прошли с пару десятков ступеней, он и сам увидел домики, построенные из хлама: почерневших досок, фанеры, листов шифера, неведомых железяк и всякого-разного мусора, очевидно, найденного на поверхности. Почти во всех окнах вместо стекла была натянута полупрозрачная плёнка.
Жители подземного города сновали взад-вперёд, занимаясь своими делами. Ни мужчины, большинство из которых носили бороды, ни женщины, большинство из которых носили платья, косички и с лёгкостью распихивали толпу огромными бюстами, не воспринимали пленника как что-то из ряда вон выходящее. А на Стикса вообще чихать хотели. Осознав полное отсутствие интереса к его пушистой персоне, бес перестал мяукать и прикидываться урожденным «котейкиным» — в последнем итак никто не сомневался.
Сеню принесли к большому кирпичному дому и бросили прямо у порога. Один карлик остался охранять добычу, а второй, отправился позвать «старшого». Не прошло и минуты, как на крыльцо вышел лысый пузатый «старшой» с бородой до пояса, сопровождаемый ушедшим карликом.
— Ну и что? — спросил местный начальник, недоуменно посмотрев на связанного пленника и кота, сидящего в клетке.
— Как — что?! — возмутился карлик в оранжевом колпаке. — Мы принесли добычу, значит, нам награда полагается, правильно?!
— Правильно, правильно… только зачем вы его сюда принесли? Давайте сразу в сарай!
— И кота туда же?
— И этого!
Сенино «путешествие» продолжилось. Его отнесли в сарай, находившийся слева от дома старшого, и бросили на кучу соломы, вытащив изо рта колпак. Рядом поставили клетку с котом. Один из карликов хорошенько врезал по железным прутьям, шугнув беса, который снова замяукал, изображая из себя перепуганного домашнего питомца. Лилипуты покинули сарай и заперли дверь снаружи.
Сеня посмотрел в зарешеченное окошко в стене напротив. Встав на колени, он пополз ближе, осмотреть единственный возможный путь к свободе. Конечно, это было очень громко сказано — через зарешеченное оконце мог пролезть разве что ребёнок, очень маленький, и очень худенький.
Вонь в сарае стояла непереносимая! Неприятный запах гниющего мяса проникал снаружи, и теперь Сеня увидел его источник — в десятке шагов от сарая была вырыта глубокая яма, наполненная бурой жижей, из которой торчали человеческие руки и ноги. Да что там яма! Целый котлован, наполненный разлагающимися останками, над которым возвышалась платформа, высотой этажа в два. На платформе стояла огромная ржавая мясорубка, перемазанная засохшей кровью.
Сеня отполз от окна, чувствуя подкатившую тошноту. С трудом подавив рвотный позыв, он посмотрел на Стикса, который сидел в уголке клетки, сжавшись в комок, и сказал:
— Что, мудила?! Видишь, где мы оказались из-за твоего беспросветного пьянства?!! Тьфу, сейчас блевану! — он поморщился, прикрыв рот рукой.
— А что я-то, Сенечка? Какого хрена ты туда полез, а?! — оправдывался бес. — Не мог у двери постоять? Я уже четвёртую крысу поймал, когда ты вниз провалился!
Вообще, в словах Стикса была определенна доля истины…
— Что вообще произошло? — тон Сени, осознавшего, что немалая часть вины лежит и на нём, смягчился на порядок.
— Ты провалился в подполье, вот что произошло! — воскликнул Стикс. — А меня утянуло следом. Оказалось, под этим домом целая сеть туннелей. Ты ударился головой и отключился. Я пытался привести тебя в чувство, и тут эти двое откуда ни возьмись!
— А чего ты их не сожрал? — Сеня недоуменно пожал плечами. — Превратился бы в тигра, да порвал их, как тузик грелку!
— Я не могу превращаться, когда на меня смотрят! Не могу, понимаешь?! Они меня сразу за шкирку и… тьфу, как же иногда плохо быть котом!
— Я могу закрыть глаза, превращайся, — сказал Сеня. — Тут никого больше нет, кроме меня. В смысле, тебе никто не помешает.
— Обожди, — Стикс недовольно замахал хвостом, — ещё неизвестно, в чей личине больше толка. Видал, какие у них ножи, топоры и мечи самодельные на поясах висят? Вот. Превращусь я в зверюгу, сожру десяток-другой этих карликов, а дальше что? Дальше, Сенечка, мне кишки выпустят! Их тут сотни! Да ты сам же видел этот город…
Конечно, Сеня видел, и прекрасно понимал, насколько всё плохо. Он вздохнул, усаживаясь на соломе — в ногах, а тем более в коленях правды нет. Да и кто знает, где есть эта правда? «Старшой», перед которым отчитывались карлики, доставившие пленников в подземный город, тоже не знал, однако решил исправить это досадное недоразумение и разузнать истину у пленников. Войдя в сарай, обладатель весьма внушительного пуза и длиннющей бороды, заявил:
— Ку-ку, человечишко! — старшой прикрыл дверь ногой. — Добро пожаловать в ИКИЛ!
— Чего? — не понял Сеня. — В смысле, террористическая организация, запрещенная в России? Или объединение идиотов, геев и лузеров?
— Да как ты смеешь! — проговорил пузач, задыхаясь от злости. — Мы — ИКИЛ, интроверты, каннибалы и лилипуты, понял?! И среди нас нет никаких геев!
— Как это нет, по-моему, вы здесь все первостатейные пид…
Слова Сени потонули в лае собак, перемешавшемся со скрежетом металла и хлюпающими звуками. Услышав, за окном омерзительную
