Персик - Элизабет Адлер

— Но как ты это делаешь? — спрашивали они, пораженные загадочным для них успехом, и Джулианна расширяла глаза, изящным жестом откидывала с глаз прядку волос, обворожительно полуулыбаясь, что вызывало такую необычайную реакцию.

— Это — секс, — говорила она небрежно.

Пич ловила себя на том, что думает о сексе во время уроков, глядя на написанные на доске и озадачивающие ее уравнения, или рассеянно наблюдая кипящую на горелке жидкость во время занятий в лаборатории, или читая сонеты Шекспира.

«Я думаю, что романтическая любовь нравится мне больше секса, — наконец выразила она свое окончательное мнение. — Я думаю, что секс — это сложно и глупо, ведь правда?» Но на этот вопрос, казалось, не существовало ответа. Когда выпал первый снег, они собрали свои вещи, весело погрузились в школьный автобус и на неделю поехали в горы. Джулианна, в обтягивающих голубых лыжных рейтузах и алом свитере, очень скоро приобрела целый хвост поклонников, которые бросались ей на помощь, когда она падала, несли ее лыжи, когда возвращались с прогулки.

Все дело в рейтузах, решили Пич и Мелинда, отправляясь в деревенский магазин, чтобы приобрести подобные. Но результата тем не менее не было: Пич выглядела в рейтузах просто длинноногим худым подростком, а Мелиида — пышкой.

— Давай посмотрим правде в глаза, — откомментировала Мелинда. — Я — слишком толстая, а ты — слишком тонкая. Ни один нормальный парень не посмотрит на нас второй раз.

Каждый вечер после лыжных прогулок они ходили в кафе, где Пич выпивала огромное количество горячего шоколада со сливками, заедая калорийными пирожными, чтобы исправиться, тогда как Мелинда, затянув потуже пояс, страдала над чашкой черного кофе, стараясь не глядеть на Пич. Но к концу недели их вес остался прежним.

— Все, довольно, — сказала Мелинда, запуская пальцы в огромный кусок шоколадного торта. — С меня достаточно и романтической любви, и секса, я хочу есть!

— Пич? — Мужской голос показался ей знакомым, и Пич подняла голову.

— Том? — удивилась она.

— Том Лаунсетон, — эхом отозвалась Мелинда.

Том, смеясь, пододвинул стул.

— Кажется, мы все знакомы, — весело заметил он. — Мы с Пич познакомились в прошлом году на «Куин Мэри». Должен заметить, ты немного выросла с тех пор, — оценил он. — А с Мелиндой мы — соседи.

— «Соседи» означает, что мы живем в двадцати милях друг от друга, — объяснила Мелинда. — Мы ходили на одни и те же детские праздники, хотя, конечно, по возрасту мне ближе Арчи. И потом, конечно, Гарри, старший брат Тома.

«Тот самый Гарри?» — глазами спросила Пич, и Мелинда кивнула.

— Почему вы сидите здесь, объедаясь сливками? — возмутился Том. — Вы должны быть в горах. Пойдем, Пич.

Схватив ее за руку, он потащил ее к двери, и прихватив две пары лыж, стремительно направился к подъемнику.

Было очень весело мчаться по спуску, отмеченному черным знаком, вместе с Томом, хотя в действительности она привыкла к более спокойной, красной дорожке. Но рядом с Томом Пич чувствовала себя в безопасности. И ехать в подъемнике, сидя рядом с Томом, было много приятнее, чем с Мелиндой, а когда он держал ее руку в массивной кожаной перчатке, она чувствовала приятное возбуждение.

— Давай поужинаем сегодня вместе, — предложил он, когда опустились сумерки и они, очень уставшие, возвращались в деревню.

— Но я не могу, — запротестовала Пич. — Я же живу в домике для школьников. Он — как крепость, нас не выпускают по ночам.

— Ну, это мы устроим, — ответил Том.

Он такой светский молодой человек, думала Пич, когда консьерж, получив от Тома швейцарские франки, с ухмылкой пообещал оставить ворота открытыми. Она чувствовала себя несколько виноватой, несмотря на то что Джулианна и другие старшие девочки, она знала, ухитрялись как-то возвращаться тайком каждый вечер. Последним увлечением Джулианны был молодой, с бронзовым загаром лыжный инструктор, широкоплечий, с повелительным взглядом своего прототипа из книги «Тайны Солнечной долины». И тем не менее Том был тоже очень мил, и с ним было весело. Он рассказывал ей о жизни в Кембридже, а она, в свою очередь, поведала ему о жизни в Л’Эглоне, они съели тонну жареного мяса и выпили много фруктового белого вина, и голова у нее немного кружилась. В полночь он проводил ее домой.

— Ну? — Он усмехнулся, а потом поцеловал ее.

Как хорошо, думала Пич, закрыв глаза и считая секунды, чтобы запомнить и рассказать Мелинде, как долго длился поцелуй.

— Спокойной ночи, малышка Пич, — весело попрощался Том. — Я черкну тебе пару строк из Кембриджа.

Пич все ждала и ждала письма, каждое утро стремглав бросаясь к столу в холле, радостно перерывая ворох писем в надежде найти одно со штемпелем Кембриджа, но писем не было.

— Почему? — вопрошала она Мелинду.

— Я думаю, он нашел себе там подружку, — мрачно замечала Мелинда, глядя, как Джулианна смакует письмо своего лыжного инструктора, который, казалось, писал каждый день.

Пич вздохнула.

— Мной пренебрегли! — драматически воскликнула она. — После поцелуя, который длился тридцать две секунды. Клянусь, что больше никогда не влюблюсь.

Как-то в субботу Пич бродила по старому женевскому кварталу, заходя в магазинчики и присматривая подарки ко дню рождения сестер, и в шикарной галерее ее восхитило расписанное стекло ручной работы с маленьким изысканным рисунком — загадочным пейзажем. Она задумалась, сможет ли себе позволить купить такую вещь и подарить Леоноре. Конечно, Лоис нужно было что-то совсем другое, что могло бы позабавить и рассмешить ее.

Направляясь к кассе, она взглянула на высокого седовласого мужчину, который просматривал каталог. Он стоял к ней спиной, но Пич знала точно, что это — Ферди. Ее сердце сильно билось, когда она неуверенно поставила на стол крошечную вазочку с колышущимися у излучины реки деревьями и спросила дрожащим голосом:

— Ферди?

Он посмотрел на нее.

Она кивнула, не зная, что сказать. Он очень изменился. Лицо было в морщинах, а светлые волосы поседели, но все равно он был красив по-прежнему.

Ферди повел ее в кафе у озера, и Пич, размешивая сливки в горячем шоколаде, с сомнением смотрела на него. Почему он не вернулся, чтобы повидать Лоис? Или он испугался того, что она не может ходить? Разве он не знал, что таких людей, как Лоис, ничто не могло изменить и она по-прежнему красива, удивительна и восхитительна? О, как Ферди мог быть таким жестоким!

Ферди расспрашивал о ней, о школе, и Пич неприветливо отвечала, подыскивая предлог уйти из кафе.

— А вы все так же живете в замке? — спросила она после неловкой паузы.