Слепой в шаге от смерти - Андрей Воронин

Глеб снял машину с ручного тормоза, и она бесшумно покатилась по узкому проезду. Уже на ходу он завел двигатель и резко выехал со двора, напоследок ударив светом фар по целующейся на крыльце парочке.

«После нас остаются наши дела, – подумал Сиверов, выезжая на улицу. – Но имеет ли смысл все то, чем я занимаюсь? Разве изменился от этого мир, сделался лучше? Неужели я всерьез думаю, что несколько успешных дел, казавшихся некогда судьбоносными, как-то отразились на том, чтобы эти парень и девушка могли беззаботно стоять и целоваться? Наверное, нет, – решил Глеб. – Но что-то сделал я, что-то генерал Потапчук, многие другие люди, и мир если не стал лучше, то хотя бы не изменился к худшему».

Минут через двадцать быстрой езды по ночному городу Сиверов припарковал машину недалеко от дома, в котором раньше жила Эмма Савина.

«В девяносто четвертом году она уехала отсюда, – рассуждал Глеб, – значит, прошло уже четыре года. Вряд ли в квартире поменялось несколько жильцов, скорее всего, в ней живут те, кто въехал после Эммы Савиной».

Дом отличался от своих типовых собратьев оригинальностью планировки, поэтому Глеб сразу не смог понять, где находятся окна нужной ему квартиры. Возможно, они вообще выходили на другую сторону. В темных окнах по обе стороны подъезда отражалось лишь небо, по которому плыли низкие, подсвеченные большим городом облака.

По номерам почтовых ящиков Сиверов отсчитал, что бывшая квартира Савиной находится на седьмом этаже. Еще входя в лифт, Глеб уловил неясный шум, а когда створки двери разъехались, он уже отчетливо услышал музыку, доносившуюся из-за закрытой двери, хотя та и была оббита толстым слоем утеплителя. Дерматин кое-где прорвался, из-под него торчали клочья старого шерстяного одеяла, которым с удовольствием лакомилась моль.

«Да, ничего себе квартирка! В три часа ночи вовсю гремит музыка. Даже моль спокойно спать не может. Интересно, кому это в голову пришло утеплять дверь шерстью? Старым жильцам или новым?»

Что он будет говорить, Сиверов пока не знал: все зависело от того, кто откроет дверь, и откроют ли ее вообще. К женщинам у него был один подход, к молодым мужчинам – другой, к пенсионерам – третий.

Глеб коротко позвонил и придал своему лицу безразличный вид. В глазке, врезанном в дверь, мерцал свет от зажженной лампочки. Никто даже не стал смотреть в глазок, не стал спрашивать «кто там?». Дверь отворилась. На пороге стоял изрядно выпивший молодой парень, который, без единого вопроса, пропустил Сиверова в квартиру.

– Здоров, – как старому знакомому, кивнул он Глебу, и тут же крикнул в комнату, погруженную в полумрак:

– Колька, к тебе пришли!

Ответа не последовало. Глеб, как ни в чем не бывало, пожал протянутую руку и закрыл за собой дверь.

– Колька! – еще раз крикнул парень, пожимая плечами. – Оглох, наверное? Щелкнул выключатель торшера, и большую комнату залил нежно-розовый свет. Стол с бутылками и закуской был перемещен к окну, стулья задвинуты под него, на полу рядом с зеркальным шкафом валялись подушки. На них расположились трое девушек, одна из которых курила.

– Колька, твою мать! – парень потряс своего приятеля, крепко спавшего на неразложенном диване.

Тот спьяну лишь что-то пробормотал в ответ, а затем явственно и членораздельно выругался матом и при этом умудрился даже не проснуться.

– Пьяный вдрызг, – с глуповатой улыбкой извинился парень, впустивший Глеба в квартиру, – а ведь он тебя ждал.

С подушек раздалось милое хихиканье. По-видимому, это была реакция на брань Кольки, который, скорее всего, и являлся хозяином квартиры.

– Он тебя ждал, ждал и не дождался, – подтвердила девушка с сигаретой и сползла с подушек на пол. Она стояла на коленях и застегивала блузку.

– Ждал бы, так не напился, – спокойно ответил Сиверов, всем своим видом демонстрируя, что уже не раз бывал здесь.

– Точно, ждал…

Девушка поднялась на ноги. Она была потной, несмотря на открытое окно. В комнате висел стойкий запах табачного дыма и спиртного. По ее поведению Глеб догадался, что она – жена Кольки и, следовательно, хозяйка квартиры. Девушка откинула со лба мокрые волосы и вплотную подошла к Сиверову.

– Принес?

Глеб прикинул, чего мог ждать пьяный Николай и чего должен был принести тот, за кого приняли его.

«Скорее всего, деньги», – решил Сиверов и полез за бумажником.

Глаза хозяйки квартиры тут же загорелись огнем.

– Э, погоди, – Глеб перешел на развязный тон, поняв, что только такие слова здесь и понимают, – а он против не будет, если я тебе отдам?

– Так он же тебе мои деньги одалживал!

– Не знаю, я у него брал, у Кольки, – Сиверов словно никак не мог решиться.

– С ним я сама разберусь, а ты – мне отдашь.

Две девушки на подушках, примостившиеся у подножия зеркального шкафа, вновь захихикали.

Увидев колебания Сиверова, хозяйка предложила:

– Тут еще выпить осталось, перекусить. Присаживайся. Николай мне про тебя рассказывал, но я думала, ты немного другой.

– Какой? – спросил Сиверов, присаживаясь к столу и кладя перед собой бумажник. Девушка не сводила с бумажника глаз.

– Ну, постарше, что ли…

– Хорошо сохранился, – рассмеялся Глеб и хлопнул ладонью по столу. – А пить я не буду – на машине. Денег на такси нет, транспорт не ходит. Мне бы, конечно, дождаться, пока Колька проснется…

Загвоздка заключалась в том, что Сиверов не знал, сколько денег должен был привезти тот, за кого его приняли. Прокалываться не хотелось.

Пока его считали своим, но, если поймут, что он чужой, могут и перестать откровенничать.

– Я ему уже сколько раз говорила, перехвати этот несчастный полтинник еще у кого-нибудь, – девушка продолжала гипнотизировать бумажник гостя, – а он ни в какую. Заладил, что ты обещал привезти.

– И привез, – Сиверов вытащил пятидесятидолларовую банкноту и положил ее перед женщиной.

Деньги тут же перекочевали в сервант.

– Значит, пить не будешь?

– Не буду.

– Нам больше останется, – подмигнула парню жена хозяина.

Парень, который открыл дверь, потянулся за бутылкой, налил в две рюмки.

– Ну, что ж, за твое здоровье, мил человек. Я уж думала, ты не отдашь, решила, что Колька все придумал, сам деньги пропил, а потом сказал, будто кому-то одолжил.

Хозяин что-то забормотал, перевернулся на другой бок и с чувством захрапел.

– Скотина! Животное! Вечно напьется, подушку обслюнявит, потом мне стирай. Хорошо хоть рыгать перестал, а то раньше еще и обои паскудил.

Только новые поклеишь, а он сразу – на стенку, до ванной не добегал! Хотела моющиеся купить, но это очень дорого. И все равно, блевотина – такая гадость, все что угодно разъест. Теперь там комод поставила, сверху аквариум.

Глеб бросил взгляд на аквариум, в котором лежали сухие камни, а воды не было и в помине. Высохшие водоросли напоминали клочья передержанного на солнце сена.

– А рыбки где?

– Он, сволочь, свинья, в аквариум блеванул!

Рыбы все и сдохли.

Разговор наскучил уже не только Сиверову, но и парню, сидевшему с рюмкой водки в руках. Не дожидаясь, когда кто-нибудь предложит выпить или произнесет тост, он перевернул рюмку над широко открытым ртом. Кадык даже не дернулся, спиртное с бульканьем исчезло в горле.

– Колька мне помочь обещал, да хрен с него сейчас чего-нибудь добьешься, – с недовольным видом закинул Глеб пробный шар.

– Да уж.., одно слово – животное.

Сиверов, уже в который раз, осмотрел квартиру.

– А что это вы разглядываете?

– Смотрю, давненько вы обои клеили.

– Когда переехали, тут был порядок, если бы не мой боров. Он же все испоганил, пришлось и обои переклеивать, но не везде, а частями. Где испортит, там и клею. А вон те – красивые – от старой хозяйки остались. Она была баба богатая, одежды вывезла два большущих шкафа, один из них нам за полцены оставила. Он, понимаешь ли, несъемный оказался. Так мы, в общем, и рады.

– А куда прежняя хозяйка свалила? Далеко?

За границу что ли?

– Нет, не за границу, она здесь, в Москве живет.

Поначалу ей часто звонили – и все мужики. Так она свой телефон оставила, чтобы мы, если что, им давали.

– Какой у нее телефон?

– Вон, на стене, под выключателем написан.

Иногда и сейчас звонят, хоть уже столько лет прошло.

Глеб подошел к выключателю и увидел, что там было написано несколько телефонных номеров.

– Который?

– Самый верхний, – хозяйка подошла к гостю, чтобы помочь.

– Вкусно ваш одеколон пахнет, – оценила она, поводив носом из стороны в сторону, словно охотничья собака.

– Мне тоже нравится, – с улыбкой заметил Глеб.

– Вот, этот самый телефон.

– Ага, спасибо. А адрес, случаем, не знаете?

– Знаю, почему же нет, – хозяйка квартиры взяла потрепанную телефонную книгу, из которой посыпались на пол страницы.