Слепой в шаге от смерти - Андрей Воронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты кто? – тихо спросил мужчина с пистолетом в руке.
И Глеб решил закосить под идиота:
– Мужики, вы чего?
– Откуда ключи взял?
– Эмма дала, сказала, заходи, когда хочешь, а вы кто? Набросились, как петухи какие!
– К стене! И руки за головой держи! А ты обыщи его, – сказал мужчина с пистолетом своему напарнику.
Сиверов понял, что дело не в обыске, пока они хотят лишь выяснить, кто он такой, но любой ответ на этот вопрос не повлияет на его дальнейшую судьбу. Глеб нутром чуял, что отсюда его не выпустят, он сорвал все их планы. Скорее всего, они ждут Эмму, он же – временная помеха. А временные помехи устраняют. По поведению мужчин, сидевших в засаде, он сразу определил, что они профессионалы, привыкшие убивать, хладнокровные киллеры. Значит, времени, чтобы что-то предпринять, не так уж много. Они сильные, тренированные и, скорее всего, прошли ту же школу, что и он.
«Против двоих устоять трудно, особенно, если находишься под прицелом. Одного из них придется убрать, а второго нужно завалить, чтобы потом выяснить, кто он такой и что здесь делает».
– К стене! – рявкнул мужчина с пистолетом, не повышая голоса, угрожающим был лишь тон.
– Мужики, вы чего? – Сиверов сделал вид, что боится, и уткнулся лицом в стену. – Я потрахаться пришел, если что, уйду… Деньги нужны – берите.
Глеб видел тень мужчины, подходившего к нему сзади, подходившего аккуратно, с опаской, явно помнившего резкий неожиданный удар.
«Ну, Глеб Петрович, – сказал себе Сиверов, – покажи, на что способен!»
– Эй, де трогай, я щекотки боюсь! – усыпляя бдительность врагов, весело предупредил он.
– Я тебя сейчас пощекочу!
По движению тени Глеб определил момент замаха дубинкой и, резко развернувшись, ударил мужчину ногой в грудь, вложив в этот удар всю свою силу. Бил он с таким расчетом, чтобы противник, пролетев часть комнаты, сшиб с ног и напарника.
Так все и получилось. Мужчина с пистолетом в руке упал спиной на диван, второй же, падая, ударился виском о вентиль радиатора, не прикрытый маховиком. Хрустнула височная кость, Сиверов отметил это как бы между прочим. Времени на раздумья и на анализ обстановки у него не было.
Мужчина с пистолетом уже успел перевернуться на бок и вставал. Сиверова спасло лишь то, что противник на секунду замешкался, вынимая ногу из-под тела напарника. Глеб набросился на него сбоку, цепко обхватил шею локтем и сжал руку с оружием.
Мужчина оказался очень сильным. Как ни старался Глеб, ему удавалось только удерживать руку, но вывернуть ее он не мог. Преимущество неожиданного нападения было сведено на нет. Мужчина изо всех сил напрягся и сумел-таки подмять под себя Глеба, а затем, ни секунды не медля, стал пытаться отжаться от него, чтобы иметь возможность выстрелить. Сиверов отчаянно сопротивлялся, не давая ему этого сделать. Он понимал, пока между ними практически нет зазора, пистолет с длинным глушителем не вывернуть, не упереть ему в грудь.
Руки у Глеба уже подрагивали от напряжения, на лбу выступил пот. Противники почти не двигались, оба боролись из последних сил. Они напоминали намертво сросшихся «сиамских близнецов». В глазах навалившегося сверху мужчины Глеб видел лишь одно желание – убить, и как можно скорее.
Сиверов понял, что долго ему не продержаться, слишком силен был противник.
«Если ему так хочется развернуть пистолет, надо позволить ему это сделать, маленькая хитрость может привести к победе», – решил Глеб.
Он чуть-чуть ослабил хватку, рука задрожала сильнее. Пистолет стал поворачиваться. И тут Сиверов резко отпустил руку. А так как противник действовал изо всех сил, кисть его повернулась слишком резко. Ствол, оцарапав Глебу шею, качнулся в другую сторону, а Глеб помог этому, выворачивая мужчине запястье. Секунда, и ствол пистолета уперся противнику в нижнюю челюсть.
Мужчина дернулся, пытаясь отвести оружие, и в этот момент чуткий спуск сработал, раздался выстрел, тихий, глуховатый, какой бывает всегда, когда стреляют в упор с глушителем.
Мужчина мгновенно обмяк, и Глеб еле успел отпрянуть от него, чтобы не испачкаться кровью.
«Ты сам этого хотел! Я на спуск не нажимал», – подумал Глеб, мгновенно вскакивая на ноги.
Он не стал даже подходить ко второму. Тот лежал неподвижно, из пробитого виска тонкой струйкой текла яркая кровь.
– Ну и дела! – проговорил Глеб. – Ни тебе здравствуйте, ни тебе до свидания.
«Что-то эта ночь явно не задалась. То пьяные идиоты, то профессиональные убийцы. Ну да ничего, Бог миловал. Брошенное всегда возвращается рикошетом».
И тут же память послушно подсказала: «Пускайте хлеб свой по водам, и он к вам вернется».
Сиверов погасил свет, вид крови его раздражал.
В темноте он видел неплохо, зато цвета становились почти неразличимыми, они были лишь обозначены.
"Кстати, может, у них при себе есть документы?
Ага, сотовый телефон…
– Глеб выкладывал содержимое карманов обоих мужчин на журнальный столик.
Чтобы лучше рассмотреть свои находки, он зажег ночную лампу. Сквозь плотно задернутые шторы свет не пробивался. Никаких документов не было, даже водительских удостоверений. Ключи, сигареты, пистолеты, ножи, дубинки, у одного оказались наручники. На связке болтался ключ от машины с брелоком сигнализации. Но где стоит автомобиль и какой он марки, по ключу определить было невозможно.
«И что теперь делать? Если эти двое ждали Савину, значит, были уверены, что рано или поздно она здесь появится. Рано или поздно – понятие растяжимое. Но другого варианта нет. Ждали они, значит, и мне ничего другого не остается, кроме как ждать».
Глеб посмотрел на сотовый телефон.
«В любой момент он может зазвонить. И что тогда делать? Отвечать или нет? Допустим, я сымитирую, что телефон неисправен, будто звонивший соединился с другим номером, или просто аппарат барахлит. Но это может проскочить один или два раза, долго не протянешь. Да и с трупами надо что-то делать. Сообщать Потапчуку пока не стоит, это я всегда успею».
По отсутствию документов Глеб понял, что мужчины, поджидавшие Эмму Савину, не из милиции и не из ФСБ, хотя, возможно, раньше нам и служили. Парни крепкие, обученные, умеющие за себя постоять.
«Если бы нарвались не на меня, исход борьбы был бы в их пользу. Но им не повезло, зато повезло мне, – Глеб грустно улыбнулся. – Хотя какое уж тут везение – два трупа? И не известно, появится ли здесь Савина и где она сейчас. Но эта квартира – единственная зацепка».
По сему видно, что хозяйка была тут совсем недавно, живет в квартире постоянно. Документы, вещи, невымытая посуда, оставленная, скорее всего, с утра. По остаткам еды Глеб определил, это был завтрак. Да и дорогие украшения на месте. Такие украшения, уезжая, как правило, берут с собой.
Внутренняя дверь оставалась открытой, Глеб сидел в кресле, на полу лежали два трупа. Свет был погашен. Сиверов дремал, чутко прислушиваясь к тому, что происходит в доме. Он слышал, как в квартире этажом выше ходит мужчина. То, что это мужчина, Глеб сначала предположил, а затем и убедился, когда услышал надсадный кашель. Так кашляют по утрам заядлые курильщики, у которых хронический бронхит – обычное явление.
Зашумел лифт.
«Кто-то поднимается, но входная дверь не хлопала».
Глеб напрягся, прислушиваясь к шуму двигателя. Лифт остановился на том же этаже, где располагалась квартира Савиной, негромко загремела дверь. Человек на площадке мешкал.
«Один, или их несколько?»
Сиверов бросился к двери и припал к глазку, благо в квартире было темно. На площадке – Глеб мгновенно узнал ее – стояла Эмма Савина. Она была чем-то напугана, причем очень сильно. Скорее всего, этот страх был вызван чем-то произошедшим раньше, глаза женщины покраснели от слез.
Она держала в руке ключ, словно раздумывая, открыть дверь самой или позвонить. Затем ее рука медленно потянулась к замочной скважине.
Сиверов отступил в сторону. Дверь открылась, и Эмма осторожно зашла. Глеб шагнул на свет и абсолютно спокойно произнес:
– Заходи, я пришел защитить тебя. И закрой дверь.
Савина вздрогнула, но послушно исполнила то, о чем просил незнакомый мужчина.
– Кто вы? – сразу вырвалось у нее, когда захлопнулась дверь.
– Сейчас я не могу сказать, – голос Сиверова звучал успокаивающе.
– Вы от.., вы с ними?
– С кем? – переспросил Сиверов.
– Не знаю, но я видела, они…
– Вот, кого видела, тот и должен тебе ответить.
Ты знаешь, у кого спросить.
– Но мне же Григорий Германович велел… А почему вы свет не зажигаете? – Эмма схватила Сиверова за куртку и начала трясти.
– Тише, не шуми, – Глеб приложил палец к губам женщины, и она тут же затихла.
Сиверов мало напоминал тех амбалов, которых Эмме приходилось видеть в окружении Бутакова, поэтому она никак не могла понять, что происходит. Эмма попыталась заглянуть в комнату, но, во-первых, там было темно, а во-вторых, Сиверов прикрыл дверь, оставив лишь узкую щелку.
