Так было суждено - Неизв.

— Уверена, что именно это? — удивилась Юля.

— Порази меня. Задвинь умопомрачительный монолог, — довольно произнесла Ира, наблюдая за реакцией кареглазой.

— Отлично! Я смогу! — уверенно начала Юля. — Итак… Пустяковая на самом деле тема… Человек, который отчаялся и который ничего не хочет изменять в своей жизни, чтобы она стала лучше, не живет, а уже умирает. Этакий живой мертвец — прошу обратить внимание, не зомби. Просто так человек не может умирать: происходит постепенное разложение личности. Если душа уже давно прогнила, то процесс только ускоряется. Можно даже предположить, что такой человек проходит несколько стадий: стадия отвращения к себе и к окружающим людям, стадия ненависти, потом идет стадия аморальности — ведь человека уже никакие моральные ценности и нравственные нормы не сдерживают. Последней идет стадия бездушья, когда человек ничего не испытывает ни к себе, ни к окружающим его людям. Исходя из всего этого, он не может контролировать процесс, так как превосходящая его силы мощь бездушья не позволяет сконцентрироваться на чем-то или контролировать что-то. Бездушье еще ладно, но когда наступает осознание того, что человек делает, он либо сходит с ума, либо восстанавливается.

— То есть существует шанс, что человек реабилитируется самостоятельно?

— Если бы я запомнила сейчас все то, что я сказала, я бы смогла ответить на твой вопрос, — честно призналась Юля.

— В этом вся ты… И откуда такие познания? Уж вряд ли просто сама додумалась, — произнесла Ира. — Не отвечай, это так, мысли вслух. Так и быть, признаю, что говорить ты можешь много… но вот только по делу ли? — улыбнулась девушка.

— Ай, ну тебя! — буркнула Юля.

— Боже, еще подниматься на четыре этажа… я не переживу.

Юля с Ирой еле-еле дотащились со всеми пакетами до общежития. Тащиться полчаса по снегу — в горку и с горки — стало для кареглазой испытанием. Впрочем, девушку больше волновали сейчас четыре вопроса: как подняться на четвертый этаж, как быстрее согреть нос и ноги, где еда и где Марина. Причем вопрос о еде явно просился первым на рассмотрение — об этом свидетельствовал ужасающий рев желудка.

— Устала? Ты и так мне помогла. Дальше я сама, спасибо, — улыбнулась Ира, еле протягивая руку к пакету Юли.

— Щас! Размечталась! — окрысилась девушка и щелкнула зубами, словно показывая этим, что еще одно движение в сторону пакета — и Юля откусит кому-то руку. — Да эта несчастная лестница просто-напросто бросает мне вызов! Ха! Я не боюсь тебя, лестничный пролет! Я тебя сделаю! Ты у меня еще попляшешь! Да ты не знаешь, с кем связался!

И с этими словами, воодушевляя саму себя, Юля забрала у опешившей Иры все пакеты с книгами и с воинственным рычанием рванула вверх. Голубоглазая сперва стояла, будто громом пораженная, а потом побежала вслед за Юлей. Нашла она кареглазую распластавшейся на полу. Все пакеты с книгами были аккуратно составлены возле двери комнаты Иры.

Присев на корточки рядом с поверженной Юлей, девушка осторожно перевернула кареглазую на спину. Юля высунула язык и пыталась нормально дышать.

— Слушай… Подними мою руку, а то я не могу — сил нет…

Ира послушно подняла вверх руку Юли. Кареглазая скосила взгляд на лестницу и сложила фигуру из трех пальцев, а затем крикнула, обращаясь, ну, разумеется, к лестнице:

— Я тебя сделала, сучка!..

Голубоглазая прыснула со смеху.

— Помощник, е-мае… Чудо ты. Давай отнесу тебя в комнату?

— Я встану сама! Я могу! Я вообще все могу! Энерджайзер столько работать не может, сколько я могу!

И в доказательство этих слов девушка подскочила на ноги и стала отплясывать какой-то сумасшедший танец племени Амнепох. Ира остановила пляшущую девушку и на всякий случай приложила ладонь к ее лбу. Температуры у кареглазой не оказалось, и Ира облегченно вздохнула, списав бесшабашные пляски своей подруги на не совсем здоровую психику.

— Какого х… Тут что, стадо слонов пробежало? — из комнаты Иры выглянула недовольная Кира. Увидев, кто стоит рядом с ее новой соседкой по комнате, девушка резко изменилась в лице. — Что-то надо?

— Шоколада! — настроение Юле мог сейчас испортить разве что сожравший ее брахиозавр. Так думала сама кареглазая, но потом вспомнила, что брахиозавр не ест мясо, да и вообще он уже не существует. — Слава богу, что у тебя нет динозавров, а то, если бы меня съели, мне было бы грустно…

— Что?.. — непонимающе протянула Кира, пытаясь понять, к чему была фраза про динозавров.

— Котик! — кто-то набросился на Юлю с обнимашками.

Юля всегда была человеком неординарным, потому и посчитала, что это не Яна кинулась ее обнимать, а гипсилофодон намеревается ее схватить и утащить куда-нибудь.

— Пусти меня, динозавр!

От неожиданности Яна и правда выпустила из объятий девушку. Все-таки для сероглазой было удивительным то, что ее назвали динозавром.

— А, ничего страшного. Гипсилофодон тоже не хищник… Но зато он самый быстроногий вегетарианец! Я попала… Не съест, так убьет за что-нибудь… Ир, передай Марине, что я люб…

— Тише, маленький, все будет хорошо, — поглаживая Юлю по голове, хрипло шептала Яна.

Каким загадочным образом сероглазая опять оказалась рядом с Юлей и обнимала ее, никто не знал. Как-то это прошло мимо всех. Обращаясь словно с маленьким напуганным ребенком, Яна пыталась успокоить Юлю, которой казалось, что ее хотят убить динозавры. На помощь сероглазой пришел Арчибальд: он сполз с головы и, прокравшись по руке девушки, забрался на голову к Юле, а затем, свесив переднюю лапу, дал кареглазой по носу, а потом властно мяукнул:

— Мяу-мяу!

Юля перестала вырываться и нести всякий бред, а лишь устремила взор на стенку и произнесла:

— А-а-а… Мяу-мяу мяу?

— Мяу, — кивнул Арчибальд и для убедительности укусил Яну за палец, когда она пыталась стащить его с головы Юли.

— Ладно, мне пора. Спасибо тебе еще раз, — Ира улыбнулась Юле и, протиснувшись с пакетами между дверью и Кирой, пробралась внутрь своей комнаты. Как ни крути, а голубоглазой было все-таки тягостно находиться рядом с Яной.

— Да не за что! — запоздало отозвалась девушка.

Кира все еще испепеляюще смотрела на Юлю. Кареглазая, стащив со своей головы Арчибальда, протянула его Яне и зашипела на Киру. Девушка фыркнула и, не сказав ни слова, удалилась. Юля победоносно кивнула.

— Ты куда сейчас? — спросила Яна, водрузив на голову Арчи.

— А есть предложение?

— В гостиной никого нет, — двусмысленно улыбаясь, загадочным голосом произнесла сероглазая и, не выдержав, засмеялась. — Я просто как раз туда иду. Аня на дополнительных торчит. Не знаю, зачем ей это нужно — она и так слишком умная.

— Боишься, что интеллектом задавит? — съязвила Юля.

— Не то слово! Ну, так как? Пойдешь со мной? Составишь компанию одинокой девушке и не менее одинокому коту?

— Ладно, пошли. Что с тебя взять…

Пока Арчибальд играл на диване с клубком, который притащила с собой Яна, девушки разговорились по душам. Конечно, сначала разговор был ни о чем, а потом, как это обычно бывает, все скатилось к историям из жизни.

— Слушай… — внезапно остановила свой рассказ Яна.

— А я что делала все эти полтора часа? — съехидничала Юля.

— Мне Марина не рассказывала, конечно… — хрипотца в голосе свелась на шепот.

Яна наклонилась поближе к Юле. Кареглазую такое положение вещей не устраивало, и она попыталась отодвинуться. Это ей не удалось, так как иначе она раздавила бы Арчи. Пришлось терпеть так близко наклоненное к ней лицо сероглазой с коварной ухмылочкой.

— О чем?

— Ну, у вас же было… — пытаясь сдержать вырывающийся наружу смех — уж больно забавное лицо было в тот момент у Юли, полное недоверия и, что важнее, непонимания, — хрипло спросила Яна, наклоняясь еще ближе.

— Слушай. Че так ты нависаешь надо мной?

— Не увиливай.

— Да о чем ты вообще?

— Да вы просто ангелы, — с лукавой усмешкой протянула Яна.

— Хочешь что-то спросить — задай вопрос прямо, а то я не понимаю.

— Все-то ты понимаешь, котик…

Минута молчания, сопровождавшаяся неторопливо текущей куда-то тишиной, была разорвана в клочья негодующими восклицаниями Юли и заливистым хохотом удирающей от кареглазой Яны. Да, до Юли таки дошло, о чем же хотела узнать сероглазая.

Когда Яна остановилась, переводя дыхание, она произнесла:

— Ладно еще ты… Маринка-то чего тупит?

— Кто-кто, прости, тупит? — знакомый голос заставил обеих девушек повернуться.

На пороге стояла Марина и заинтересованно смотрела на Яну с Юлей. Арчибальд притих, предварительно смотав все нитки обратно в клубок, положив клубок сероглазой в карман, чихнув и извинившись за это, дописав диссертацию по правильному обращению с животными и свернувшись калачиком на диване.

— Мандаринушка пришла! — Яна бросилась с обнимашками к светловолосой.

Та ее продинамила, а затем, намеренно растягивая определенные слова, облокотилась на косяк двери, тихо произнесла, обращаясь непосредственно к Юле: