Изображение военных действий 1812 года - Михаил Барклай-де-Толли

Бегство Наполеона с острова Эльбы, куда он был удален по своем отречении, и происшедшее, вследствие того, движение наших войск во Францию, воспрепятствовали отпуску Барклая. В начале апреля 1815 года он повел к Рейну армию, состоявшую из 225-ти тысяч человек, со включением парков и всех лиц, к военному управлению и обозу принадлежавших, и через два месяца был в пределах Франции, с 2-й и 3-й гренадерскими дивизиями, с корпусами: Дохтурова, Раевского, Сакена, Ланжерона и взятым из 2-й армии 7-м пехотным корпусом, Сабанеева.

Из всех этих войск, кроме корпуса графа Ланжерона, отделенного для блокады крепостей в Эльзасе, составлены были три колонны, порученные: правая – Дохтурову, средняя – Сакену, левая – Раевскому. Прочие два корпуса, Витгенштейна и принца Вюртембергского, выступили гораздо позже и до Рейна не доходили. Императоры Александр и Франц, а потом и король Прусский следовали при колонне Раевского. Баварцы составляли арьергард предводимой Барклаем армии, а Вюртембергский наследный принц прикрывал правый ее фланг.

Между тем Веллингтон, с английскими, и Блюхер, с прусскими войсками, решительной победой при Ватерлоо, одержанной 6 июня, уничтожив все замыслы Наполеона, заставили его вторично отказаться от престола и открыли союзникам беспрепятственный вход в Париж. Узнав об этих происшествиях, император Александр писал Барклаю, собственноручно: «Известие об отречении Наполеона справедливо, и генерал Рапп сообщил нам его формально.

Но сие происшествие не должно нисколько нас останавливать, и мы единогласно решили продолжать военные действия по-прежнему. Нам необходимо иметь в своих руках Наполеона, выдачи коего настоятельно требуем. Мы не можем равномерно терять военных выгод, доселе приобретенных. И так, с помощью Божиею, идем вперед, довершим благое дело! Если крепости будут входить в переговоры с нами, дабы почитать их принадлежащими королю Французскому, то подобных сношений не отклонять, а мне немедленно доносить.

С благословением Всевышнего, с пособием таких полководцев, как вы, и с храбростью непобедимых наших войск, надеюсь привести к желаемому концу новую войну и достичь до благодетельного для целой Европы мира». Почти вслед за этим рескриптом подошли к левой колонне Прусская гвардия и гренадеры и, по воле своего государя, поступили под непосредственное начальство Барклая. Герой Кульма и Парижа выразил королю Фридриху-Вильгельму, в особом письме, свою признательность, за поручение его начальству войск, составлявших цвет Прусской армии.

По словам генерала Данилевского, в этом походе Барклай, «нося звание главнокомандующего, только объявлял высочайшие повеления. Донесения привозились прямо к Государю; приказания о движении войск и о направлении колонн отдавались равномерно его величеством; все бумаги, заключавшие в себе некоторую важность, писаны были собственноручно императором».

Известив армию о победе над Наполеоном и о занятии передовыми союзными войсками Парижа, Барклай де Толли неусыпно заботился, чтобы предводимые им войска постоянно сохраняли тот дух устройства, которым отличались в предшествовавшем походе. «Сохранение дисциплины и порядка службы, – говорил Барклай в приказе своем, отданном 29 июня, в Шалоне, скромное и тихое обращение с жителями и вообще доброе поведение ваше, храбрые воины, во всех союзных нам землях и даже во Франции, покрыли вас новым блеском славы, тем драгоценнейшей, что слава сия нераздельно одним вам принадлежит.

Существенная от того польза очевидна: вы везде все необходимое находили без насилий и вымогательств; после тягостных трудов похода имели отдых, никем не встревоженный, и за вами всюду следуют похвала, благодарность и удивление. Само Провидение благословляет и охраняет вас. Оно не потребовало крови столь достойных воинов, для низложения и уничтожения врага, и война, угрожавшая упорством и жестокостью, при сильной помощи Всемогущего Бога, наказующего злых и поборающего правым, одним ударом союзников наших почти уже окончена.

Всемилостивейший Государь удостаивает особенного внимания Своего настоящее поведение ваше, и я имею от его императорского величества приятнейшее для меня поручение изъявить всем чинам армии высочайшую признательность, в особенности господам корпусным, дивизионным и прочим частным начальникам, к коих усердию, попечительности и наблюдению относится наиболее сия достохвальная черта в наших войсках.

При нынешнем расположении армии на кантонир-квартирах, до времени, пока во Франции водворится совершенное и для всей Европы необходимое спокойствие, требуется от вас, воины, то же скромное и тихое поведение и то же дружелюбное обращение с жителями, которым доселе вы отличались и заслужили толико лестную похвалу от всей Европы и признательность от всемилостивейшего государя.

В исполнении точной на сие воли его величества не может и не должно быть никакого препятствия, ибо когда вам не было трудно вести себя таким образом в долговременном и тягостном походе, то тем легчайшая представляется теперь к тому удобность при расположении в широких и покойных кантонир-квартирах.

Начальники ваши обязываются доставлять предметы, нужные для вашего содержания, в свое время и в том числе, сколько определено, но отнюдь не допускать излишества и прихотей, и взыскивать строго за всякое малейшее, паче чаяния, ослабление дисциплины и порядка службы, как равно за обиду и утеснение в чем-либо жителей.

Ожидая с уверенностью, что вы в полной мере оправдаете мое надеяние, в долг себе вменяю предварить, что продолжение на будущее время достойного подражания всех народов поведения армии, которой я имею честь командовать, доставит мне новое, величайшее удовольствие свидетельствовать о том пред лицом государя императора и отдавать всю справедливость тем чинам армии, коим оная принадлежать будет».

Для лучшего наблюдения за порядком в войсках, Барклай учредил, во время их похода чрез Францию, с высочайшего соизволения, особую военную полицию, под названием жандармов, для чего был употреблен находившийся в армии Борисоглебский драгунский полк, впоследствии переименованный в Жандармский.

Для отличия от прочих войск, нижним жандармским чинам были присвоены аксельбант на правом плече и красная повязка на правой руке, а офицерам – такая же повязка, только белого цвета. Позже всем им дано было голубое обмундирование, с некоторыми изменениями и поныне существующее.

Весть о сдаче Парижа заставила императора Александра и обоих его союзников ехать туда еще от Сен-Дизье. Через месяц, 29 июля, прибыли за ними 3-я гренадерская и 3-я кирасирская дивизии, – на этот раз одни из всех русских войск, вступившие с торжеством в бывшую столицу Наполеона.