Молния среди леса - Константин Малахов

– Это еще хорошо, – добавил Юра, – что местные жители далеки от прогресса и чтут необычные природные явления, опасаются их. На всякий случай. Без этого было бы куда сложнее.

– Раньше и молнии почитали за ярость богов, – вставил я. – Но мне казалось, ты за научный прогресс? А сам используешь такие…методы.

– Как же ты прав, Митя! – он с каким-то восхищение глядел на меня. – Хоть я и материалист, но как тут не поверить в судьбу, приведшую именно тебя. Насчет молний ты в самую точку. К ним мы еще вернемся. Итак, я ответил на вопрос «как», но вас теперь еще сильнее интересует вопрос «зачем»?

Костомаров не спеша отстукивал шаги по этому бестиарию, разглядывал генератор, словно посетитель музея, которому разговор гида не очень интересен.

Однако Юра и не ждал от нас подтверждения.

– Вот здесь начинается все самое главное. Звери, как вы уже поняли, предназначались лишь для того, чтобы обезопасить территорию нашей коммуны. Да, иначе и не назовешь, – Гаринов на секунду задумался, но тут же словно отряхнувшись, вернулся к привычному состоянию. – Здесь очень удобное место. От глаз скрытое, для разработок подходит. Местные особой опасности не представляли, не все по крайней мере. Кстати большинство из живущих здесь как раз-таки аборигены здешних лесов. Я больше опасался, что разболтают, дойдёт слух куда-то повыше. Вроде бы ерунда – какие-то красноглазые кабаны и медведи, а вдруг какой учёный заинтересуется? Да экспедицию притащит? Вот как ты, например. Поэтому действовали мы наверняка: все звери появлялись на кладбище, а место это сакральное для верующего человека. Тут как раз выход недалеко получается. Молнией шарахнули пару раз. Заметь, никого не трогали. Егерь наш замечательный как раз для этого был приставлен. Он же избавлялся от капканов в первое время. Бывало еще пластины железные, обклеенные мехом вешали на бока наших чудовищ. Стрельнет крестьянин из берданки или даже вилами ткнёт – а не берется зверь. Ну как тут во что-то сверхъестественное не поверить? Даже профессор какой-нибудь решил бы, что мутация какая, а уж наш коренной житель и подавно почуял неладное. Не так давно еще лысый тот, из вашей деревни, приметил в лесу наших. Думали уже пугнуть как следует. Ломал наши внешние антенны, боялся что ли, их или нас.

Он сделал паузу в своём рассказе, видимо давай нам время переварить информацию. Я же отметил в своем мысленном списке пункт про покойного Хуртинского. Значит, он просто обнаружил людей и чужеродные объекты в лесу, и воспринял это как еще одно вмешательство в его личный мир.

– Прошу дальше, – Юра жестом пригласил нас следовать за ним. – Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Все комнаты этой базы (именно так мне виделось это место) были разными. Холодная и гнетущая обстановка зверинца сменилась уютной гостиной. Да, именно гостиной. Несколько пухлых диванов, ковёр на полу между ними. Стены отделаны красивыми деревянными панелями. Лампы освещения были скрыты за тканевыми абажурами и свет был очень мягкий и уютный. В углу величественно стоял большой радиоприёмник с проигрывателем пластинок. На ковре трое мальчишек увлечённо складывали из конструктора какую-то штуку. На диване шурша спицами сидела симпатичная русоволосая женщина. Дети не обратили на нас внимания, а дама приветливо улыбнулась, словно мы раньше виделись. Юра махнул ей рукой и мы пошли дальше. Следующая комната оказалась огромный складом: консервные банки, бутылки, заколоченные деревянные ящики – всего очень много.

– Впечатляет? – обернулся на ходу Юра. – Я думаю, вы уже догадались, что мы под землей. Не то, чтобы очень глубоко, но достаточно, чтобы нас не обнаружить.

Я хотел было что-то спросить, но нам явилась новая часть этой непонятной цитадели. На сей раз – мастерская, или даже цех. Просторное помещение, одну из стен целиком занимал металлический верстак. На нем я увидел радиостанцию, американскую. Я читал про неё в журнале «Популярная механика». Хотелось бы сказать, что верстак был завален деталями и инструментами, но там царил порядок. Не идеальный, а рабочий. Где-то моточек проволоки, рядом кусачки, гудит какой-то прибор, кажется осциллограф. Прямо посреди этого рабочего пространства, на массивной платформе на колесиках, стоял очередной аппарат неизвестного назначения.

– Здесь я работаю, – с хозяйской гордость Юра обвёл рукой комнату. – Тут проводим ремонт оборудования, бывает новые штуки собираем. Вот радиостанция есть, для связи. С усиленной антенной могу связать почти с кем угодно. Например, со Зверевым. Единственное неудобство, что Денис Егорычу приходится аккумулятор таскать на подзарядку.

Я тут же вспомнил антенну на доме у егеря.

– Это вот, – Юра указал на аппарат посреди комнаты. – Блок нашей электролопаты.

Он с удовольствием вобрал в себя наше с доктором удивление и засмеялся:

– Наши так ее прозвали. На самом деле наша электролопата – это звуковая пушка. Колебания определенной частоты дробят землю почище любого экскаватора. Спросите, куда деваем землю? Загляните ка-сюда.

Он подошёл к дальней стене, потянул за какую-то ручку и оказалась что вся стена – это огромная сдвижная дверь. За ней стояло нечто напоминающий большой, в человеческий рост, пылесос. Рядом лежали толстенные шахтные рукава.

– Догадались? – подмигнул нам Гаринов. – Вот этой штукой мы просто выдуваем землю наверх.

Открылась и тайна зловещих курганов, о которой вскользну упоминал кто-то из пациентов дока.

– Кстати, видите вот эту схемку на стене? Вон там, над настольной лампой.

К деревянному щиту был пришпилен большой бумажный лист, на котором был начерчен круг, разделённый внутри на части различного размера. Каждая часть была пронумерована, а на свободном от рисунка части листа была дана их расшифровка. Это оказался план Юриной лаборатории (теперь мне все это не казалось базой).

– Круговая планировка очень удобна, -пояснил Гаринов. – Вот, например, вот эта комнатка в центре – та самая, с люками. И раз я рассказал вам про наш звуковой бур, то стоит объяснить зачем она, эта комнатка.

Юра отошёл от верстака, немного прошёлся глядя себе под ноги, словно актёр, готовящийся войти в роль. Гаринов неожиданно стал серьёзен, в голосе появилась небольшая хрипотца, но скорее от уверенности, чем от волнения.

– Этим буром мы добираемся то нефтенесущих слоёв. И вы, наверное, думаете, что мы качаем эту, так называемую, чёрную кровь земли для каких-то своих целей. Нет, – он обвёл нас внимательным взглядом. – Мы наоборот оставляем ее там навсегда.

Видя наше непонимание, пояснил:

– Мы делаем ее ненужной.

В воздухе повисал пауза. Док хмурился, мои же шестеренки или шарики, или что там у меня в голове крутились так быстро, что я за ними не поспевал. Что все это значит?