Двойное преступление на линии Мажино. Французский шпионский роман - Пьер Нор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Повторяю еще раз: до этого не дойдет.
Коплан посмотрел на нее в упор:
— Надеюсь, вы вовремя подадите сигнал тревоги. Помните старую мудрость: «Сердцу дремать не дано»? А я отвечаю за ваше сердце, как и за все остальное.
Он поднялся, вооружился пачкой «Житан» и снова принял сидячее положение.
— Теперь обратимся к практическим вопросам. Итак, Кониатис влюбился в вас, и завтра во второй половине дня вам предстоит встреча и совместная поездка в Довилль. Полагаю, он засыпал вас вопросами?
— А как же. Чтобы удовлетворить его ненасытность, мне пришлось рассказать ему о своем прошлом, настоящем, о планах и стремлениях. Словом, отбарабанила урок, который вы заставляли меня зубрить.
— А о себе он говорил?
— В общем-то совсем немного. О поездках, об одиночестве… Поскольку я восхитилась роскошью его апартаментов, он заметил, что его дела идут неплохо.
— В чем цель его внезапного отлета в Цюрих?
— Он обмолвился, что должен встретиться с каким-то банкиром.
— Имен не называл?
— В связи с поездкой в Швейцарию? Нет.
— А вообще, в разговоре?
— Всего одно, да и то без фамилии: своего друга Карлоса. С этим Карлосом ему предстояло встретиться в «Конораке». Поскольку тот не появился, он занялся мной.
— Карлос нам известен,— отозвался Коплан.— Немец из Ганновера, Карлос фон Крюгер. Сотрудник «Общего рынка», служит в Париже. Кониатис связан с ним уже много лет… Согласно «сетке», у них имеются общие делишки.
— «Сетке»?
— Да, так мы называем комплекс действий, касающихся того или иного «объекта»: наблюдение, слежка, тайный сбор сведений, просмотр почты, прослушивание телефона и прочее.
— Велось ли наблюдение за мной, когда я была с Кониатисом?
— Нет, «сетку» сняли, чтобы позволить вам внедриться в систему.
— Одно меня смущает.
— Что же?
— Откуда вы узнали, что Карлос не придет на встречу с Кониатисом?
— Мы не знали этого.
— Значит, успех вашего плана — чистая случайность?
Коплан улыбнулся:
— В каком-то смысле да, нам помог случай. Но учтите, даже если бы Карлос объявился в «Конораке», Кониатис не дал бы вам ускользнуть. Он бы повел себя так, чтобы вам стало ясно, что вы его интересуете. Его психология ухажера не оставляла вам никаких шансов. Возможно, все прошло бы не так гладко, но рано или поздно мышеловка захлопнулась бы. Ваша красота, молодость, дерзкая походка, кокетливое платьице — разве мог бы он прозевать все это? Исходя из этих соображений, я посоветовал вам не торопить события, выжидая подходящий момент. Момент наступил быстрее, чем мы рассчитывали, только и всего.
— Но я взяла его тепленьким, этого вы не станете отрицать.
— Да, вы были великолепны. Лишь бы все это не оборвалось!
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы, по-видимому, не отдаете себе отчета, что самое трудное только начинается. Вы прекрасно провели первый раунд, это факт, но будем откровенны, подвига в этом не было. Для такой красотки, как вы, загарпунить Казанову на излете — далеко не беспрецедентное достижение. Вот дальнейшее потребует от вас умения. Кониатис — человек ветреный, и надо помешать ему вырваться из садка. С другой стороны, избегайте раскалять его добела: страстная любовь будет для нас столь же неуместной, как и преждевременный разрыв. Пока вы не видите здесь трудностей, но со временем это может стать крайне затруднительным. Вы понимаете мою мысль?
— Да, отлично. И готова признать, что моя миссия обещает стать сложнее, чем мне представлялось.
Коплан задумчиво раздавил в пепельнице сигарету.
Помолчав, он продолжил:
— Держите меня в курсе дела. Вместе мы постараемся действовать аккуратно. В ожидании следующего раунда вы можете заполнить свой досуг ознакомлением с досье, подготовленным для вас Службой.
Он принес картонную папку.
— Я не требую, чтобы вы заучили содержание этого досье наизусть. Здесь общие сведения, касающиеся сферы, в которой трудится Кониатис, и для профанов это совсем нелегко. Но главное для вас — освоить словарь и ключевые понятия этой специфической отрасли экономики… Кое-какие познания, пусть элементарные, в области мировых рынков сырья и редких металлов позволят вам при случае с большей эффективностью уведомлять нас об интересующих Службу вещах.
— Понятно,— кивнула она с полнейшей серьезностью.
— Судя по вашим отметкам, вы неплохо усваиваете новое. Надеюсь, задача окажется вам по плечу.
— Я люблю учиться.
Он протянул ей досье и с улыбкой добавил:
— Что ж, не стесняйтесь, вы найдете, чем насытить свою ученическую страсть. А я пойду на доклад к Старику. Думаю, достижения его новой сотрудницы приведут его в восторг.
— А вы? Вы довольны?
— Должен ли я понимать вас так, что вы коллекционируете комплименты?
— Вот уж нет! Но я очень ценю ваше мнение.
— За первое практическое упражнение я ставлю вам «10» — по десятибалльной системе. Поставил бы больше, да шкала исчерпана.
— Верно! — засмеялась она.
Она тоже встала и потянулась за пальто, сумочкой, пачкой «Кента» и папкой.
— Хочу попросить вас об услуге,— вдруг сказала она.
— Слушаю вас.
— Вчера, во время нашего небольшого совещания, я заметила, что мадемуазель Лорелли зовет вас Франсисом. Можно и мне называть вас по имени? Еще я заметила, что, прощаясь, вы поцеловали ее.
— Это моя лучшая напарница, мы с ней натворили немало дел. Она мне все равно что младшая сестра, если хотите знать.
— Я, конечно, еще не достигла этой стадии.
— Почему же, моя маленькая Моник. Я к вам уже привязался. Даже слишком, между нами говоря.
Он притянул ее за плечи и запечатлел на ее щеке братский поцелуй, после чего со странной улыбкой распорядился:
— А теперь — марш к себе! Я, знаете ли, не сверхчеловек. Я слеплен из того же теста, что и этот паршивый счастливчик Кониатис…
Глава VII
Кониатис явился в условленное время в отменном настроении: его темные глаза сверкали, голос, несмотря на жизнерадостные нотки, слегка дрожал.
— Я еле дождался встречи,— признался он, присаживаясь рядышком с Моник.— Надеюсь, я не заставил вас ждать?
— Нет, я только что пришла.
Заведение было практически пустым. Тихая, вкрадчивая музыка делала роскошь полукруглого зала почти осязаемой. Появившемуся как из-под земли официанту Кониатис заказал виски. Перед Моник уже стыла чашка чая.
Какое-то время Кониатис молча взирал на Моник с жаром, который он сам счел бы неуместным, если бы взглянул на себя со стороны. Потом, улыбнувшись, он прошептал:
— Представьте себе, я пережил престранные мгновения. Когда в Орли вы попрощались со мной, я почувствовал себя как в тумане…
— Скорее как в облаках,— уточнила она, сохраняя серьезность.
— Можно сказать и так. Самолет летел сквозь облака… Но туман сгустился у меня внутри. Я никак не мог прийти в себя, осознать себя во времени и пространстве. Все казалось нереальным, сказочным: наша встреча, чудесный вечер вдвоем… И в довершение всего я совершенно не мог вспомнить ваше лицо, а ведь совсем недавно мы были вместе! В голове вертелся такой круговорот образов, один ослепительнее другого, что я боялся лишиться рассудка… А ведь я отнюдь не мечтатель, можете мне поверить!
Он вновь посмотрел на нее и добавил:
— Так что сами понимаете, как я спешил увидеть вас. И вот вы здесь, еще более прекрасная, чем я мог вообразить.
— Я тоже хотела поскорее увидеться с вами. И, кстати, сомневалась, придете ли вы.
— Я человек слова.
Она смущенно опустила глаза. И спустя мгновение раздался ее ясный, искристый смех:
— Я заметила это!
Внезапно она заговорщически положила ладошку на руку Кониатиса. Этот простенький жест выражал так много, что у Кониатиса закружилась голова.
— Вы очаровательны, моя дорогая, только и смог вымолвить он.
Воцарилась многозначительная тишина, и в течение нескольких секунд они сидели не двигаясь, но натянутые как струны. Такие мгновения ведомы одним лишь влюбленным, для них одних такое безмолвие переполнено звуками и движением, как цветущее дерево, кишащее птицами.
Моник мягко высвободила руку, завладела сумочкой и выудила оттуда свой верный «Кент». Кониатис щелкнул зажигалкой.
— Ваш багаж готов? — спросил он у Моник.
— Да, но я предупреждала вас, что мой вечерний туалет не дотягивает до «Диора». Просто черное платьице.
— Я опасаюсь только одного, дорогая моя: как бы вы не оказались слишком красивы. Если пожелаете, сначала заедем на такси ко мне. Потом, уже в моей машине,— к вам и оттуда — прямиком в Довилль. Уже к ужину мы сможем быть там.
— Как хотите. У меня всего один чемодан, и тот невелик.