Капелька скандала - Амелия Грей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он усмехнулся коротко и весело. Интересно, поняла ли она, что веселость его поддельна? Он подал ей руку, чтобы помочь сесть в экипаж.
– Чандлер!
«Черт побери!»
Он глубоко втянул в себя воздух и повернулся к леди Ламсбет. По спине у него побежали мурашки досады. В парке столько народу, так почему же она наткнулась именно на них? Чандлер надеялся, что после их последней встречи леди Ламсбет будет искать себе кого-то другого. Ему не хотелось видеть леди Ламсбет рядом с Миллисент.
– Как я рада встретить вас здесь. Как поживаете, Чандлер?
– Спасибо, хорошо, – с чопорным видом сказал он.
– Значит, вы решили прогуляться в такой прекрасный день. – Она посмотрела на Миллисент, стоявшую позади Чандлера. – И с такой привлекательной молодой леди. Какой вы денди.
«Привлекательной?» Миллисент больше чем просто привлекательна. Естественно-невинные манеры Миллисент в сочетании с ее красотой – именно об этом мечтают мужчины.
– Насколько я помню, – продолжала леди Ламсбет, – вы не очень-то любили гулять в парках. Обычно вы проводили вторую половину дня в иных местах.
Чандлер разозлился, но не хотел показывать этого перед Миллисент.
– Извините нас, леди Ламсбет, мы как раз собрались уезжать.
Леди Ламсбет положила ладонь ему на предплечье и ласково сжала его.
– А вы не хотите познакомить меня с вашей спутницей?
Чандлер высвободился.
– Нет, не хочу.
– Ах, как это грубо, Чандлер. В прошлом году вы почти убедили меня, что вы – джентльмен.
– Неужели? Это не похоже на меня. Я редко поступаю как джентльмен.
– Но если такого, как вы, нельзя назвать джентльменом, то как же вас называть? – спросила она, надув губки, словно намекая на что-то непристойное.
– Неумолимым. Всего хорошего, мадам.
Чандлер уселся в экипаж рядом с Миллисент. Грум подал ему вожжи, и он сразу же хлестнул лошадей. Экипаж тронулся, и леди Ламсбет осталась стоять одна, раскрыв свой чувственный ротик.
Пока они ехали по парку, Чандлер пустил лошадей рысью. Неожиданно колесо ударилось о выбоину, и их сильно подбросило на сиденье.
– Прошу меня простить, – сказал Чандлер, не посмотрев на Миллисент.
– Вижу, ей понадобилось совсем немного слов, чтобы испортить вам настроение. Мне жаль, если вам неприятно, что она видела нас вместе.
Чандлер бросил взгляд на Миллисент.
– Да нет же, черт побери! Мне неприятно, что вы ее видели.
– С этой леди вы встречаетесь тайком?
– Она не леди, и я вовсе с ней не встречаюсь. – Он покипел минутку, а потом добавил: – Это леди Ламсбет. Я уверен, что вы слышали все сплетни о нас, так что я не стану ничего говорить. Мы расстались вовсе не друзьями, и я не намерен этого менять.
Миллисент хранила молчание.
Чандлер натянул поводья и пустил лошадей медленным шагом. Ему не хотелось торопиться домой, ему хотелось лишь увезти Миллисент от леди Ламсбет.
– Вы правы. Она меня разозлила, а я не должен был этого допускать. Я уже сказал ей, что не имею никакого желания возобновлять наши отношения, но я не уверен, поняла ли она, что я говорил серьезно.
– Полагаю, что вы долго вынашивали в себе желание нагрубить ей, прежде чем осуществили его сегодня.
Чандлер посмотрел на нее и улыбнулся. Самыми простыми словами она могла легко исправить его настроение.
– Вы так считаете?
– Абсолютно в этом уверена.
– И я смогу наконец избавиться от нее?
– Я бы сказала, сэр, что существует большая вероятность того, что все ее друзья станут называть вас самым грубым человеком в Лондоне.
– Вы расскажете об этом лорду Труфитту, чтобы он мог поместить это в своем разделе?
– При первой же возможности.
Что это на него нашло? Он предлагает ей включить его имя в раздел сплетен и отпускать шутки в адрес леди Ламсбет. Не тронулся ли он умом? И почему ему кажется таким важным, чтобы Миллисент знала, что он больше не состоит в связи с леди Ламсбет?
Чандлер понял, что он меняется. Меняется вся его жизнь, и происходит это из-за Миллисент.
– Хорошо. О чем это мы говорили до того, как нас прервали?
– Кажется, о том, чтобы составить списки и сравнить их.
– С этой темой мы покончили. Мы говорили о том, как мне хочется вас поцеловать.
– Нет, лорд Данрейвен, я считаю, что с этой темой мы также покончили. Кажется, мы говорили о том, какой сегодня прекрасный день.
– Может, и так, – сказал он без всякого энтузиазма и снова взялся за поводья.
«Одна ли не столь уж важная тема или другая – какая разница?»
Он пообещал вести себя хорошо и сдержит свое слово, но почему же мысль о том, что он никогда больше не поцелует ее, так невыносима?
Глава 17
«Когда ограбленный глядит с улыбкой, он будто бы крадет у вора что-то». Кто-то должен сказать это лорду Данрейвену. Граф день ото дня становится все более мрачным, поскольку его фамильный ворон не возвращается в свое гнездо. Из надежного источника стало известно, что на прогулке в Гайд-парке лорд Данрейвен отверг леди Ламсбет, которую он некогда обожал, и оставил ее глотать пыль от его экипажа.
Лорд Труфитт
Из светской хроники
Миллисент стояла в дальнем углу бального зала, стараясь не смотреть в ту сторону, где Чандлер разговаривал со своими близкими друзьями, лордом Чатуином и лордом Дагдейлом, привлекательными джентльменами с приветливыми улыбками и прекрасными манерами. Миллисент имела удовольствие познакомиться с обоими на этой неделе.
В этот вечер она не один раз ловила взгляды Чандлера, устремленные в ее сторону. Каждый раз сердце у нее начинало учащенно биться, когда он смотрел на нее.
После их поездки в Гайд-парк прошла неделя, и, к ее великому удивлению, Чандлер больше не делал попыток встретиться с ней тайком. Она испытывала одновременно и благодарность, и разочарование, понимая, что он наконец-то решил с уважением отнестись к ее просьбе и перестал преследовать ее. Ей следовало бы радоваться, но никакой радости она не ощущала.
По вечерам, танцуя на разных балах, им удавалось обменяться отрывочными фразами. Некоторые танцы бывали такими быстрыми, что разговаривать было вообще невозможно. Иные танцы предполагали обмен партнерами, так что поддерживать разговор тоже не удавалось.
Теперь у Миллисент был коротенький список дам самого высокого роста, за которыми она внимательно наблюдала каждый вечер, Чандлер же составил длинный список мужчин. Миллисент надеялась услышать сегодня от Чандлера новости, полученные им от мистера Доултона, работавшего с этим списком, однако вечер уже подходил к концу, а Чандлер так и не подошел к ней.
Миллисент снова оглядела зал, надеясь, что никто не заметит, как подолгу ее взгляд задерживается на Чандлере. Она поймала себя на том, что твердит: «Если бы только, если бы только, если бы только» – в такт музыке, звучавшей в переполненном зале. Но что толку в этих повторениях? Она уже столько раз повторяла эту фразу, но ничего такого, что могло бы изменить ее или его положение, не происходило.
