Темное прошлое - Кристина Додд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она ласкала его грудь, глядя ему в лицо, восхищаясь твердой линией его губ, синими глазами, волевым подбородком. Она запомнит его целиком, но особенно его лицо в этот момент - застывшее в предвкушении наслаждения и в то же время немного настороженное.
Ноги его зашевелились под одеялом.
– Мне уже очень жаль, если это имеет значение.
– Ни малейшего, - Саманта лучезарно улыбнулась.
Солнце вставало над горами, его лучи освещали Уильяма, подчеркивая его красоту. Саманта и представить не могла, что существуют на свете мужчины с таким прекрасным телом. Ей хотелось спросить, чем он занимался, чтобы сохранить такую фигуру. Боксом? Фехтованием? Впрочем, это не имело значения. Всего лишь еще один факт, еще одно воспоминание, которое будет мучить ее остаток дней.
Перекинув волосы через одно плечо, Саманта пощекотала его белокурой прядью. Она видела, как напряглась шея Уильяма, как заходил под кожей его кадык.
– Тебе не надо ничего делать, - прошептала Саманта.
– Если я не буду ничего делать, то возьму тебя прямо сейчас.
– Этого нельзя допустить.
Саманта откинула черные кудри со лба Уильяма, снова поражаясь его мужественной красоте. Неправильные черты придавали ему силу, нос, пожалуй, был чересчур большим, хотя вряд ли кто-то решился бы сказать об этом его обладателю. Впрочем, скорее всего, Уильям только рассмеялся бы в ответ. Он не был тщеславен. И его мало заботило мнение других. Щетина, покрывавшая подбородок Уильяма, царапала ей пальцы. Повинуясь мгновенному порыву, Саманта укусила его за мочку.
Уильям застонал.
Прижавшись лбом к его лбу, Саманта тихо сказала:
– Вот и я нашла то, что тебе нравится.
– Мне нравится все, что ты делаешь со мной.
Продолжая гладить его по груди, Саманта сомкнула губы на соске Уильяма. Все тело его ответило на эту ласку легкой дрожью.
– О боже! - воскликнул он. - Саманта!
– Хм? - ей нравилось ощущать, что сейчас этот сильный мужчина находится всецело в ее власти. Никто не сможет помешать их последним минутам вместе. Она смахнула слезу, упавшую на грудь Уильяма.
– Саманта? - Уильяма поднял ее голову, держа за подбородок.
Но она скользнула ниже вдоль его тела и принялась осыпать поцелуями то место, где заканчивались ребра.
– Саманта! - голос его звучал глухо, но он все еще пытался заглянуть ей в лицо.
Одной рукой она попыталась обнять Уильяма за бедра, но они оказались слишком широкими.
– Я могла бы написать поэму о твоих бедрах, - заявила Саманта, покрывая поцелуями его живот.
– Это слишком позабавило бы приличное общество. Пожалуй, мне не нравится эта идея, - усмехнулся Уильям.
– Мне тоже, - Саманта прижалась щекой к его животу. - Я никак не могу придумать рифму к фразе «мраморная колонна».
Уильям рассмеялся, и Саманта снова поцеловала его в живот.
Рука Уильяма проникла между их телами и сжала ее грудь.
Взяв эту самую руку, она положила ее на грудь Уильяма и похлопала по ней.
– Я же сказала - сегодня все буду делать я.
«Я хочу запомнить твое тело. Хочу запомнить удовольствие, которое оно дарит. И позаботиться о том, чтобы ты не забыл меня никогда, как я не забуду тебя».
– Если ты хочешь, чтобы я держал руки при себе, тебе придется привязать меня к постели.
Саманта удивленно подняла брови.
– Неплохая мысль.
Мысль эта нравилась ей тем больше, что Уильям наверняка попытается удержать ее, когда она будет уходить. А он ведь был сильнее ее, и Саманта отнюдь не была уверена, что сумеет с ним справиться.
Взяв его руки, она обвила их вокруг изголовья кровати.
– Считай, что они привязаны. Это поможет тебе.
– Сомневаюсь, - сквозь зубы процедил Уильям.
Саманта засунула руку под одеяло и стало медленно поднимать его, заглядывая внутрь с таким видом, словно не знала, что увидит там. И увиденное было в какой-то степени сюрпризом. Из вьющихся колечек черных волос возвышался…
– Как вы называете это?
– Что? - Уильям был явно шокирован.
– Я не могу все время говорить «это»? Как называют мужчины свой орган?
– То, что говорят мужчины, не предназначено для ушей леди.
– Ну, значит, мне ты можешь сказать.
– Саманта, - Уильям протянул руку и коснулся ее щеки.
Она перехватила его запястье и снова отвела руку к изголовью кровати.
– Так скажи же мне, как вы это называете?
– Если я говорю, что ты - леди, значит, так оно и есть!
«Я никогда не буду леди. Я не принадлежу к твоему миру». Саманта тяжело вздохнула.
Так будет лучше для них обоих. Уильям поймет это когда-нибудь. И она тоже поймет рано или поздно.
– Саманта, послушай меня…
– Так что же это такое? - Саманта провела пальцем вдоль его восставшего члена.
– Когда я женюсь на тебе, ты станешь леди.
Саманта сжала пальцы.
– Что это, Уильям?
– Ты станешь леди, потому что…
Саманта коснулась губами самого чувствительного места, затем провела языком вокруг.
– Скажи мне, что это, или я никогда больше не поцелую его!
– Боже правый, Саманта! - голос Уильяма дрожал от возмущения… и восторга.
Саманта разжала губы.
– Член, пенис, охотничий рог, - быстро выпалил Уильям.
Саманта снова начала целовать его, но через несколько секунд остановилась.
– Старина Джек, петушок…
Саманта снова коснулась его языком, но продолжать не спешила.
– Маленький братишка, старый бродяга…
Голос его дрогнул, и Саманта подняла голову. Сейчас он принадлежал ей и только ей.
Склонившись над Уильямом, Саманта поцеловала его в губы и прошептала:
– Ты так красив, Уильям. Словно рождественский подарок, который я уже раскрыла и увидела, но мне еще только предстоит насладиться им.
– Так насладись же скорее, - бедра его нетерпеливо шевелились под тяжестью ее тела.
От этого невольного движения Саманта прижалась к нему самой чувствительной частью и испытала прилив такого жгучего желания, что невольно вздрогнула.
Если он сделает так еще раз, она перестанет понимать, что происходит.
– Не двигайся! - снова приказала Саманта. - Сегодня главная я. Я все контролирую.
– Контролируешь? - рассмеялся Уильям. - Ничего ты не контролируешь. Так же, как и я. Мы оба во власти страсти, владеющей нами. - Глядя в глаза Саманте, он дразнил ee, делая вид, что собирается разжать пальцы. Затем он и вправду сделал это. Медленно потянул руки к бедрам Саманты, развел чуть шире ее колени, скользнул выше…
Саманта непроизвольно выгнулась ему навстречу. Уильям был прав. Страсть овладела ими, изменив навсегда их жизни.
Уильям заставил ее подняться на колени, проник в ее горячее лоно, затем нащупал пальцем центр наслаждения. Вместе они застыли в предвкушении удовольствия.
Уильям входил в нее медленно, рывок за рывком. А она принимала его постепенно, дюйм за дюймом. И эти секунды были прекраснее всего, что происходило когда-либо в ее жизни. Хотя они уже не в первый раз занимались любовью, ощущения были новыми для Саманты. Она снова купалась в горячих волнах наслаждения. Уильям проник так глубоко, что все тело Саманты вдруг сжалось, и она попыталась отстраниться, но он удержал ее руками за бедра и снова вошел в нее резким рывком.
Оба они застонали и замерли, сотрясаемые порывами одновременного оргазма, но не давая блаженству закончиться. Затем Саманта снова начала двигаться. Сначала медленно, потом со все более неистовой силой. Вот она поднесла свое лицо к лицу Уильяма и тихо прошептала.
– Я - твоя!
– О да! - в глазах Уильяма светился триумф.
– А ты - мой!
– Нет!
– О да, да!
«Я люблю тебя, Уильям. Я так люблю тебя!»
– Не оставляй меня никогда.
«Я так люблю тебя!»
Закинув голову назад, Уильям отдался целиком и полностью во власть наслаждения, увлекая ее за собой. Бедра его изогнулись, все тело задрожало, и он наполнил лоно Саманты своим семенем. Наполнил ее собой.
28.
Когда Уильям забылся сном, Саманта тихонько выскользнула из-под одеяла. Вчера вечером Кларинда собрала ее вещи и приготовила дорожный костюм. Надев его, Саманта вышла в гостиную. Чемодан стоял возле стола, на котором лежали перчатки и шляпка. Саманта огляделась, желая убедиться, не забыла ли что-нибудь. Но нет, никаких следов ее присутствия не останется в этом доме, где она была так счастлива. И так несчастна. Может, это и неплохо, вот только… Она достала из ридикюля перочинный нож и присела рядом со столом. С другой стороны крышки Саманта нацарапала свои инициалы, инициалы Уильяма и обвела все это сердечком.
Конечно, это было глупо. Никто никогда не увидит ее метки. Но Саманта будет знать, что ее инициалы остались здесь навсегда. Пусть хоть что-то в ее несчастной жизни будет навсегда.
Впрочем, страсть ее тоже останется с нею навсегда. Уильям прав. Только страсть могла заставить такого мужчину, как он, захотеть жениться на женщине, которую он презирал. Только страсть могла заставить ее так безрассудно соблазнить мужчину, от которого следовало держаться подальше.
