За державу обидно - Александр Лебедь

Я стартовал на Баку отдельно от дивизии, с аэродрома Чкаловский, вместе с первым заместителем командующего ВДВ генерал-лейтенантом В. Н. Костылевым и оперативной группой штаба ВДВ. Нам было вменено в обязанность разобраться в обстановке до прибытия дивизии и определить полкам конкретную задачу.

Взлетали мы с запорошенного первым снегом, продуваемого колючим ветром московского аэродрома, а приземлились в теплую, по нашим меркам, даже жаркую, бакинскую осень.

На аэродроме и вокруг него было все спокойно. Встретившие нас офицеры штаба Ставки доложили, что на центральной площади города — площади имени Ленина третий день идет многотысячный митинг. Тема та же — Карабах. В городе обстановка относительно спокойная. Имеют место локальные стычки между армянами и азербайджанцами.

Мы поехали в Ставку. По дороге стало очевидным, что город живет в целом нормальной жизнью. Магазины работают, транспорт ходит. Большинство людей нормально обеспечены, в меру веселы. Встретилось несколько немногочисленных групп юношей в возрасте 13–17 лет, которые размахивали флагами с полумесяцами на длинных шестах и громко вопили: «Ка-ра-бах! Ка-ра-бах!..»

Оперативная группа Главного штаба сухопутных войск находилась уже на месте. Скоординировали действия. Я получил задачу: взять любой полк, какой первый прилетит и высадится, и выдвинуться к площади Ленина с западного направления по проспекту Нефтяников, найти на площади командный пункт внутренних войск и организовать взаимодействие со старшим начальником МВД. Ни фамилии, ни звания этого начальника, ни точного места командного пункта мне доведено не было. Но это еще не самая главная беда. Я выдвинулся на аэродром «Насосная» (30 километров от Баку), там уже приземлились первые самолеты с 51-м Тульским парашютно-десантным полком. Прозу жизни опустим. Во главе полка часов около десяти 24 ноября, находясь во главе колонны в УАЗике, я выдвинулся на подступы к площади Ленина. Почему на подступы? Потому что по мере приближения к площади количество людей все увеличивалось и увеличивалось, а скорость движения колонны все уменьшалась и уменьшалась. А метрах в четырехстах от площади колонна стала вообще. Проспект был забит людьми «от дома до дома».

Что я должен был делать на площади, а особенно, что должен был делать парашютно-десантный полк на БМД-1 с полным боекомплектом, в массе своей с хорошо, а местами отлично подготовленными солдатами и сержантами, но подготовленными для войны с внешним противником, я не представлял. Вышел из машины, и меня мгновенно обступили люди. На лицах их не было вражды. Была тревога: «Зачем вы сюда пришли?» Я им прямо так и сказал: «А черт его знает!.. У вас здесь вроде беспорядки какие-то». Все с жаром бросились уверять, что это не так. Что митинг организованный, политический. Людей много, но за порядком следят представители соответствующих формирований народного фронта. Фактов насилия нет и, дай Бог, не будет. В общем они ничего! Я им сказал, что раз они — ничего, то я — тоже ничего. И колонна будет стоять, где стоит, а я, если они не возражают, прогуляюсь по площади. Возражений не последовало. Взял с собой командира полка подполковника В. И. Орлова, двух автоматчиков и пошел. Когда подошел к площади, мне стало ясно, почему на проспекте Нефтяников образовалась эта громадная людская пробка. Вход непосредственно на площадь закрывали «бэтээры» дивизии внутренних войск имени Дзержинского. Перед «бэтээрами» находилось большое количество солдат в касках, бронежилетах, с автоматами в положении «За спину», с щитами и дубинками. Толпа бушевала, требуя пропустить ее на площадь, Солдаты, по изнуренному виду которых было видно, что стоят они как минимум пару суток, лениво отвечали, что команды на это нет, будет — пропустят. Я нашел старшего на «баррикаде», коротко объяснил, кто я такой, зачем и куда иду. Здоровенная фигура отодвинулась на полметра в сторону, освободив узкую щель между «бэтээрами», и мы протиснулись на площадь. С первого взгляда стало ясно, что площадь велика: метров 800–900 в длину и до двухсот в ширину. Примыкает она к зданию Дома Советов и раньше использовалась для проведения различных торжеств. Все это громадное пространство, скверики, примыкающие к нему со стороны набережной, были заполнены народом, где — гуще, где — реже. Сколько там было человек — кто знает. Я думаю, что тысяч 350–400, не меньше. Какой был смысл в баррикадах, закрывающих подступы к площади, тоже не ясно. Солдаты внутренних войск находились практически в окружении. С фронта толпа, с тыла — тоже толпа. У меня сложилось впечатление, что основное назначение баррикад — вызывать сильное раздражение у людей.

В поисках командного пункта я обошел всю площадь. Странное это было зрелище. Кто-то недобро косится, кто-то сквозь зубы матерится. Большинство смотрят удивленно. Я, при росте 185 сантиметров, был в нашей группе самый маленький и самый худенький. Вадим Орлов был 190 сантиметров роста и весил 105 килограммов, а солдаты подобрались ему под стать. Некоторые люди пытались нас останавливать и с жаром доказывать, какие скверные люди армяне. Юноша интеллигентного вида развернул плакат, на котором красовалась надпись: «Ты — раб, ты — вор, ты — армянин». Подпись под цитатой была — А. С. Пушкин. Юноша громко восхвалял великого русского поэта, написавшего эти слова. В кустиках под деревами раскинулась масса палаток. На деревах огромное количество лозунгов на русском, азербайджанском и, черт знает, еще на каких языках. Здесь же массово резали баранов, жарили шашлыки, варили суп под названием то ли шулен, то ли шурпа, точно не помню. Внутренности, шкуры, вонь. По кустикам народ, за неимением другого места, справляет естественные надобности. На ступеньках Дома Советов толпа человек в 400, переделав фамилию 1-го секретаря ЦК КПА Визирова на армянский лад, скандировала: «Ви-зи-рьян! Ви-хо-ди! Ви-зи-рьян! Ви-хо-ди!..» Здесь же я разобрался, почему это происходит. Толпа, оказывается, третий день домогалась, чтоб товарищ Визиров явил свой светлый лик народу, а он, по каким-то там своим причинам, не являл. Толпа изощрялась в поисках средства для вызова вождя. В разных местах, в разных направлениях на площади стояли редкие цепочки заморенных солдат внутренних войск. Их никто не трогал, они никого не трогали. Наоборот, отношения были самые дружеские. Горожане угощали солдат сигаретами, фруктами. Здесь же, несколько в стороне, я отыскал вожделенный командный пункт, который представлял собой обычный с виду автобус ЛАЗ, но внутри это был, действительно, командный пункт. На командном пункте встретил я генерал-майора Сафонова, представителя внутренних войск. Когда я ему представился (а был я на тот период полковником), он меня радостно приветствовал:

— Во! Еще один дурак, кроме меня, объявился! Можешьбольше по площади не шастать. Я тебе точно говорю: никаких партийных и государственных руководителей ты не найдешь. Я здесь Бог, царь и воинский начальник! И притомне знаю, за каким чертом я сюда попал, что мне здесь делатьи до какого времени находиться.

— С кем у вас есть связь? — спросил я.

— Вниз со всеми.

— А вверх?

— А вверх!.. — генерал развел руками.

— Сколько вы здесь находитесь? — уточнил я.

— Двое суток.

— Какая у вас задача?

— Известная. Поддерживать общественный порядок. Неlопустить кровопролития. Только его, общественный порядок, никто не нарушает. Сам видишь.

— Так зачем меня к вам послали и какие действия я с вами должен координировать?

— А черт его знает? Садись, выпей чайку…

Чаю мне от такого муторного разворота не хотелось, я вежливо откланялся и пошел через площадь назад, к колонне. При всей неясности и двусмысленности полученной задачи одно ограничение было доведено: «В радиосвязь не входить». Посему я как истинный военачальник прогулялся до ближайшей будки-автомата. Бросил две копейки, набрал номер, который был мне дан (записан на клочке бумаги) и по которому велено было звонить в случае крайнего обострения обстановки или ее неясности. Нервно высокий голос отозвался: «Слушаю!» Я представился: «Полковник Лебедь, командир воздушно-десантной дивизии. С кем имею честь?»

— Генерал-майор… — и неразборчиво прозвучала фамилия.

Я вкратце доложил обстановку: с парашютно-десантным полком нахожусь на подступах к площади Ленина. Голова колонны 400 метров западнее площади. В контакт с представителем МВД вошел, координировать действия не представляется возможным. Он задачу не знает. Прошу уточнить задачу!

В ответ неожиданно истерически: «Немедленно атакуйте! Вырвитесь на площадь! Оцепите Дом Советов!»

Честно говоря, я слегка опешил. Я только что обошел всю площадь. Она была полна разными, всякими, но живыми людьми, которые в подавляющей массе своей вели себя пристойно. Солдат моих, сидевших на броне, вовсю угощали фруктами. Произошел, правда, мелкий инцидент: выскочивший из толпы шизофреник ударом кулака разбил губу прапорщику, но толпа сама же стукнула шизофреника по голове и сама унесла, принеся самые искренние извинения.