Незваный гость - Б. П. Уолтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря на то, что он был всего года на четыре младше меня, зрелище, должно быть, было ненормальным – хозяин замка, обнаруженный голым в фонтане собственного сада в окружении водочных бутылок и кокаина, плачет как ребенок. Но мальчик не убежал; только смущенно сказал мне, что все «не так плохо», и все мы время от времени устраиваем дикие тусовки. Так что он проводил меня обратно в замок. Ему пришлось помогать мне – я сильно дрожал – и к тому времени, как мы поднялись в мою комнату, думаю, он понял, что произошло что-то серьезное, поскольку стал предлагать позвонить кому-нибудь, может даже в «скорую». Я умолял его не делать этого, сказал, что в порядке и мне не нужна помощь. Мне надо было просто поспать. Забыть все.
Но это был не конец. В комнате меня ждал сюрприз. Мальчик открыл мне дверь и помог войти. К этому времени меня ужасно трясло, и он поднял с пола полотенце, которое я оставил там, чтобы я закутался. Тогда он и заметил фотографии. Рассыпанные по кровати. Наверное, сотня или больше. Сделанные «Полароидом». Они валялись на одеяле и подушках. Кажется, он сказал что-то вроде «твою мать», когда поднял одну и протянул мне.
Первая фотография меня смутила. Обнаженная женская грудь и касающаяся ее рука. Я спросил мальчика, что это фото здесь делает, но, конечно, это был бессмысленный вопрос. Я опустил глаза на остальные фотографии и через несколько секунд понял, что на них. Это были фотографии Колетт. На многих она была полностью обнаженной, на некоторых – с раздвинутыми ногами. На многих из них с ней был молодой человек. На большинстве его лица не было видно, но было очевидно, кто это. Джонни Холден. На некоторых она сосала его член, на других он трахал ее. Она выглядела бухой, пьяной в стельку. Я уже был в чистом шоке, когда увидел их, но это стало последней каплей. Я бросился в ванную, и меня жестоко вырвало. Не знаю, узнал ли мальчик Колетт. Он мог никогда не видеть ее, поскольку она приезжала очень редко, а поместье было большим. А может, он подумал, что это какое-то нездоровое инцест-порно. Не знаю. Но после моей рвоты он стал еще сильнее просить позвонить кому-нибудь, и я опять умолял его не делать этого. В итоге он помог мне лечь в кровать, стряхнув фотографии на пол и принес из ванной стакан воды. Надеюсь, что я его поблагодарил, но думаю, что заснул почти сразу же. Я проспал весь день до вечера и проснулся около семи часов, когда уже темнело.
Мой телефон все время лежал на прикроватной тумбочке. Когда я проснулся, батарея села, и я поставил его на зарядку. Посыпалась куча пропущенных звонков и сообщений. От Колетт. Она говорила, что Джонни в ярости, что он обвиняет меня в том, что я уговорил ее бросить его и отказаться от наркотиков. Она была в ужасе от того, что он сделает со мной. Через несколько мгновений после того, как я принял душ и оделся, я услышал, как хлопнула входная дверь. Часть меня была в ужасе, что это вернулась банда для второго раунда, но потом я услышал, как меня зовет Колетт. Она была не в себе. Ехала на поезде, в ужасе ожидая, что может найти. Я очень расстроился, когда увидел ее. Она моментально поняла, что что-то случилось, даже несмотря на то, что на мне не было никаких видимых следов, кроме маленького пореза под носом в том месте, где прижимался нож. Мы спустились в помещения прислуги и сели на кухне, как делали в детстве, когда у нас еще был постоянно проживающий персонал. Мы всегда путались у них под ногами, но любили тепло газовой печи, а повариха, миссис Макдональд, часто угощала нас имбирными пряниками. Конечно, в тот кошмарный вечер не было никаких свежеиспеченных пряников. Только простые чайные пакетики без кофеина, засохшее печенье и Колетт, пытающаяся заставить меня рассказать, что произошло.
Вытянув из меня все подробности, она заплакала и обняла меня. Потом я сказал, что хочу обратиться в полицию. И тут все стало сложно. Она рассказала, что у Джонни есть отпечатки ее пальцев на пакетах с кокаином – большая партия, которую он помогал распространять. Он начал зарабатывать на этом довольно большие деньги, и часть Колетт помогала раскладывать по пакетам. Я спросил, как она могла сделать что-то подобное, но она лишь покачала головой, расплакалась и сказала: «О, родной, если бы ты знал, какая бывает любовь». Меня затошнило от ее слов. Как будто их любовь – роман обреченных Ромео и Джульетты. Я сказал ей, что он психопат, то, что он сделал со мной, бесчеловечно. Я думал, что умру. Я видел, что ее это расстроило, но она сказала, что если я пойду в полицию, то у него есть доказательства, которые приведут ее в тюрьму. Доказательства, что она помогала – даже вкладывала собственные деньги – в его криминальных делах. Она сказала, что если я потерплю и не заявлю об инциденте, то она по-настоящему бросит наркотики и больше никогда к ним не прикоснется. Я спросил, бросит ли она и Джонни. И никогда больше не прикоснется. Никогда не будет общаться. Она не стала обещать мне этого. Сказала, что все не так просто.
Тогда все между нами стало мучительно. Мне больше не хотелось с ней разговаривать. Я сказал, что ей следует вернуться в Дарем. Я не пойду в полицию, потому что не хочу, чтобы она попала в тюрьму, но не могу находиться рядом с ней, если она все еще встречается с ним. Я оставил ее на кухне в слезах. Теперь мне ужасно плохо от этого. А в дверях я сказал кое-что еще хуже. Я рассказал, что у него есть фотографии того, как он ее трахает. Их оставили на моей подушке. И я сказал: «Они все еще у меня, если ты захочешь сохранить их для своего альбома». Она делала такие в детстве, даже в подростковом возрасте.
Я кивнул:
– Я помню, ты рассказывал мне об этом, когда Титус делал так же,
