Волшебный локон Ампары - Надежда Шарова

— Имеешь в виду орден пейсмейкеров?

— Это одна и та же компания.

— Попугай — эмблема их нуклеуса.

— Нельзя, конечно, полностью отождествлять нуклеус с рядовым составом ордена, — вынужденно согласился коммуникатор. — Однако давно пора бы разобраться и с «рядовыми». С какой стати они терпят мафиозную структуру в своем руководстве и столько времени безропотно ей подчиняются? Там у них один «рядовой» Пифо Морван чего стоил! С помощью продажных адвокатов его спасли от электрического стула, на который он должен был ненадолго присесть за убийство грагала, ты знаешь об этом не хуже меня. Но еще, должно быть, не знаешь того, что неправедно вырванный из рук правосудия негодяй вскоре был торжественно посвящен в рыцари Стальной Перчатки и автоматически оказался в составе центрального комиссариата ордена под новым именем — Эреб Лютер Мефра!

Кир-Кор промолчал.

— Для чего это было сделано? — продолжал Алехандро. — Черному Попугаю понадобились истребители грагалов? Я предлагаю Большой Экседре обдумать, в какую сторону повернул поведенческий вектор пейсмейкеров.

— Их нуклеуса, — мягко уточнил Кир-Кор. — Но в главном ты прав. Положение действительно тревожное… Насколько я понимаю, философская школа Ампары включает грагалов в систему своих представлений о проявлениях воли неких супракосмических сил. И как совместить с этим нетерпимость к грагалам пейсмейкеров?

— Вот об этом я и пришел побеседовать. — Коммуникатор скомкал салфетку, поднялся. — Выпьем кофе? Камин в твоих апартаментах найдется?

Кофе пили в гостиной у камина с настоящим огнем. Время от времени на кучу бутафорских поленьев падал брикет бездымного топлива, огонь усиливался, и на фоне мощного кофейного аромата ощутимее становился запах нагретой сосны. Кроме того, хозяин гостиной, сам пропахший вербеной, улавливал исходящий от предводителя эксальтадос запах престижного в среде коммерсантов одоранта «Виктория». «Интересно, — подумал Кир-Кор, — как показался бы наш ансамбль ароматов Анастасии Медведевой?»

— Готово, — сказал Алехандро, ловко манипулируя дымящимся баротермическим кофейником полуметровой высоты и чашками из тончайшего, почти прозрачного фарфора. — Пей. Заварен по колумбийской методе.

Кир-Кор выпил содержимое чашки залпом.

— Осторожнее! — запоздало выкрикнул коммуникатор.

— Что? — не сразу понял Кир-Кор. — А, это… Не имеет значения.

— Но ведь крутой, черт меня побери, кипяток!..

— Кофе, амиго, я вынужден пить до неприличия быстро.

— Какая в этом нужда?

— Иначе не успеваешь почувствовать даже начальный симптом действия кофеина. — Кир-Кор костяшками пальцев постучал себя по лбу. — Мой слишком бдительный организм делает недоступными для меня те маленькие радости сомнительного свойства, которые вы, коренные земляне, все еще получаете от умеренных доз кофеина, алкоголя, танина.

— Несчастный калека!.. Так сказала бы сороконожка, встретив скачущего коня.

Они посмеялись. Алехандро посоветовал:

— Выпей больше. Две-три чашки. Десять, в конце концов.

— Ведро, — сказал Кир-Кор. — Кони пьют ведрами.

— И все равно бесполезно?

— Да. Я уже ощущаю, как мой организм вырабатывает биохимический реагент для нейтрализации отравления кофеином.

— Отравления… — Коммуникатор крякнул. — Значит, вот так ты уцелел после укуса Ярары… А почему не смог уцелеть Олу Фад?

Кир-Кор объяснил почему.

— Что ж, теперь острие борьбы нашей группы будет направлено против денатурации, амиго Кирилл. На Большой Экседре я немедленно поднимаю вопрос об отмене этой статьи МАКОДа. Безопасность грагалов — серьезнейший аргумент!..

— Я восхищен твоей решимостью, амиго Алехандро… Однако мне кажется, для участников Большой Экседры проблема нашей безопасности, увы, не нова.

— Мы усилим натиск здравого смысла на косность традиций, это я тебе гарантирую.

Взглянув на собеседника особым образом, пристально, исподлобья, Алехандро поднес к усам кофейную чашку — он держал ее за ручку двумя пальцами, как пойманную стрекозу. Добавил:

— Я не интротом, но знаю, о чем сейчас подумала одна из твоих мозговых извилин. «Мотылек топнул ногой!» Что-нибудь в таком роде.

Кир-Кор улыбнулся.

— Нет, — продолжал Алехандро, пригубив кофе, — «Зелегра» не мотылек. Многие недооценивают нас. И напрасно. Мы уже не группа и даже не конгломерат разрозненных обществ, разбросанных по континентам. Мы — разветвленная организация мирового значения. Правда, все еще под старым новосибирским названием «Зелегра», но так нам изначально было удобнее, поскольку никто не мешал студентам всерьез обсуждать и осмысливать необходимость полной легализации грагалов на Земле. Лишь функционеры МАКОДа недовольно косились на шумные студенческие ассамблеи, но, к счастью, брезговали совать свой нос в наши дела. А сегодня студенты, понятно, уже не студенты, и ассамблеи «Зелегры» переросли в манифестации и парламентскую борьбу. Потому что мы и наши единомышленники поняли наконец простую истину: легализация грагалов нужна не столько самим грагалам, сколько нам, обитателям этой грешной планеты… И вот теперь-то мы начинаем ощущать внимание к себе со стороны небезызвестного ордена.

Кир-Кор перестал улыбаться:

— Мы не одобрим попыток втянуть грагалов в политическую игру.

— О нет, никакого вмешательства! Грагалы для здравомыслящих землян — важный фактор смены ориентиров на шкале современных ценностей, но сам процесс смены — сугубо наша земная забота. Да, кому-то это не нравится, да, кто-то будет этому серьезно мешать. В том числе и пейсмейкеры — недаром они проявляют к нам повышенный интерес. Однако в последнее время они круто взялись за вас вовсе не потому, что опасаются активистов «Зелегры».

— Ты знаешь настоящую причину?

— Она лежит на поверхности, и я удивляюсь, амиго Кирилл, как ее не видят другие.

— Просвети незрячего.

— Я имел в виду не тебя — философов школы Ампары. Из них, по-моему, только фундатор ясно понимает суть проблемы.

— Я тоже не отказался бы от ясного понимания, амиго Алехандро. Даже через подсказку.

— Без нее тебе не обойтись, ты — инопланетянин. — Алехандро с сожалением заглянул в пустой кофейник, словно в подзорную трубу. Спросил: — Как тебе экзотические идеи, которые культивируются на философской ниве школы Ампары?

— Гм… Смотря в каком аспекте.

— Про идею возмездия через возвратное время ты знаешь?

— Концептуально.

— Значит, поймешь. Главное здесь вот в чем: эту идею признают, развивают, лелеют и холят все философы этого направления… Все, кроме пейсмейкеров.

— Должно быть, устали.

— Что?

— Устали развивать, лелеять.

— Они вообще отвергают идею возмездия.

— То есть?..

— То есть возможность сопряжения нашего времени с возвратным из будущего у них уже старательно замалчивается. Как будто в этой идее вдруг обнаружилось нечто постыдное. А вероятность возмездия через возвратное время пейсмейкеры не признают вообще.

— Да?.. И в чем же соль?

— Соль в том, что эта поразительная идея впервые смутила умы и получила струм-логическое философское, а позже — и физико-математическое обоснование именно в среде интеллектуалов ордена.

— Вот как… Гроссмейстер не ханжествовал, в его словах была правда?

Алехандро развел руками — кофейник, кувыркаясь, слетел со стола. Кир-Кор перегнулся через подушку кресельного подлокотника, подхватил кофейник в воздухе, поставил на прежнее место.

— Завидная реакция, — одобрил коммуникатор. — Да, орден сделал свой вклад в философскую систему школы Ампары, этого отрицать нельзя. Их мудрецы внимательно присмотрелись к известному открытию в области вакуумной физики — я имею в виду открытие завитков обратного времени, иначе — квантовой рекситации так называемых…

— Не надо подробностей — я помню Теорию Вакуумного Дальнодействия.

— Вот они и приспособили эту самую ТВД к эзотерическому набору идей супракосмической категории. И теперь у пейсмейкеров есть формальное право навязывать мнение, что философию школы Ампары разработал их орден. Это с одной стороны. С другой — они уже отвергают собственные философские наработки. Идею возмездия отвергают безапелляционно, с артистическим негодованием, публично.

— Бывает, громко предают анафеме то, чего опасаются втайне или даже боятся, — заметил Кир-Кор.

— В точку! Этим все сказано. Как-никак, смысл идеи — возмездие. Которое, кстати напомнить, их нуклеус давно заслужил. Сейчас мы готовим документальный фильм о темных делах расторопного ордена, и черт меня подери, если это теперь не увидит весь мир!

Кир-Кор поймал кофейник вторично:

— Мне кажется, амиго коммуникатор, у пейсмейкеров и «Зелегры» интерес друг к другу повышен обоюдно.