Волчина позорный - Станислав Борисович Малозёмов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это он мог делать пьяным, очень пьяным и почти невменяемым. Никого состояние работника не печалило, поскольку брака Марченко не делал. Полуавтоматический агрегат никогда не ошибался. Андрей только переставлял рычажок на правильную отметку. Работал рефлекторно и безошибочно потому, что то место, куда передвигать рычажок, покрасил чернильным «химическим» карандашом. Через год его повысили. Он стал лакировщиком. Лак тоже машина наносила и новый навык Андрею не понадобился. На агрегате был такой же рычаг и похожие отметки. Он исправно крыл ткань лаком, не включая голову.
Но до лакировки полотно красили и наносили или простой узор, или штампованное тиснение. Тогда заменитель было почти невозможно отличить от кожи. Вот ещё через год Андрюшу определили на эту главную, самую ответственную процедуру — теснение узоров. К этому времени он натренировал организм не терять ориентации в пространстве после двух больших бутылок вина «777» и производить правильные движения даже употребив бутылку «московской». Теснение тоже делала машина. Надо было вручную только матрицу с узором вставить в ствол штамповщика. Марченко за неделю научился не промахиваться матрицей мимо гнезда, потом створки штамповщика защелкивались. И всё. Больше у Андрея дела не было. Он устанавливал рычажок и сидел рядом на стуле, наслаждаясь ощущениями, которыми водка гладила душу.
Прошло чуть больше трёх лет и вдруг внезапно ушел в мир иной начальник цеха. Дирекция вспомнила, что Марченко ни разу не запорол дело и поставило его на место усопшего. Там Андрею тоже делать было нечего. Машины собирали в Германии и они как часы работали, оставляя трудящимся одну функцию — наблюдать. Ну, и вручную грузить готовые рулоны в кузова грузовиков или отвозить тачками на склад. Марченко научился покрикивать на рабочих, чем повысил свой статус руководителя.
Пить он стал больше и орать на подчинённых водка крепко помогала. Его боялись, а это было уже преимущество. Когда в шестьдесят восьмом директора фабрики забрали руководить городским профсоюзом, он на последнем собрании рекомендовал вместо себя Марченко Андрея Андреевича. Главное управление лёгкой промышленности занималось, естественно, главными вопросами и ему в принципе было до лампочки, кто станет руководить фабрикой. Управление знало, что немецкое оборудование при любом директоре даст хороший продукт.
В этом же году Андрей на какой-то крупной праздничной пьянке познакомился с бухгалтером швейной фабрики Русановым и Самойленко, заместителем директора горпромторга. И как-то сама, ниоткуда, у всех троих появилась одновременно потрясающая мысль. Шить по немецким лекалам спецодежду, чего не делала фабрика «Большевичка», обувь и головные уборы для людей разных профессий, но без участия государства. Втихаря. А подставной конторой, через которую можно прогонять «левые» ворованные деньги, сырьё и готовые вещи, сделать вот эту самую швейную фабрику, где Русанов крутил бухгалтерией как жонглёр шариками и булавами.
То есть мог Алексей Иванович виртуозно управлять и белой бухгалтерией, и чёрной. Был разговор этот в апреле, лекала пробивной Самойленко через украинских друзей из Германии получил. А уже в августе стройки и больницы за небольшие деньги переоделись в униформу, которая и по виду, и по качеству равнялась импортной. Она была модной, красивой, удобной и добротной. Так проклюнулись сквозь скорлупу советской ГОСТовской надёжной серости первые в Кустанае «подпольные» буржуа, утопающие в бешеных прибылях и называющие себя в своих кругах капиталистами. Они вкалывали и верили в то, что капитализм победит и сожрёт смешную коммунистическую идею. Потому как деньги и хороший продукт куда лучше равенства и братства.
На фоне затянувшегося успеха перманентно пьяный Марченко стал регулярно женится. Он не успевал произвести детей, поскольку все жены одинаково смущались рожать от вечно пьяного Андрея. То есть мимо позора иметь детей-калек его счастливо пронесло. В ЗАГС он ходил восемь раз. Четыре — для заключения брака и столько же — с целью расторжения. Потом это ему надоело, он построил себе большой дом, забил все два этажа импортной мебелью, техникой и посудой. Начал жить один, привлекая для временного успокоения плоти всяких девчушек, которых подбрасывали приятели и с которыми он лично знакомился на бесконечных гулянках «капиталистов». Вакханалии проводились по субботам и воскресеньям у «цеховиков» дома. Денег было много и потому рядовая попойка выглядела как будто на неё согласился приехать председатель Совета Министров.
В главном управлении легкой промышленности области никто к директору фабрики кожзаменителей вопросов не имел. План перевыполнялся, зарплаты у всех были радующие, Марченко не шарахался по Главку и не выпрашивал денег или оборудование. А потому его ценили, награждали чем-нибудь регулярно и никто на фабрику носа не показывал. А вскоре Русанов познакомил всех коллег с заместителем начальника ОБХСС Георгием Васильевичем Варфоломеевым и тогда жить стало радостней, жить стало ещё веселей. Прекратились даже случайные проверки государственной фабрики, а подпольные цеха за десять процентов от прибыли получили верного ангела-хранителя, умеющего в зачатке глушить интерес разной публики к появлению непривычной советскому человеку элегантной и вызывающе высококачественной спецодежды, которой не было ни в одном магазине.
Освоился Андрей Андреевич в роли поставщика сырья для обуви, кепок и спасительных заплат на локти и колени строителям, токарям, слесарям, дворникам и пожарникам да как-то очень уж быстро стал меняться. Погрубел, приосанился и стал особо суров к тем, кто часто приворовывал материал или деньги, а ещё крепче не любил не в меру самостоятельных, а также недовольных суммами личной прибыли, способных при удобном случае сдать подполье в КГБ республики или казахстанский комитет народного контроля, которые нельзя было разжалобить банями, девочками, коньяком и деньгами в конвертах.
И однажды, не закусив последние сто пятьдесят граммов «столичной», отловил он простую, хоть и страшную мысль.
— Недовольных, опасных и ненадёжных, плюс к ним воров надо физически устранять. И проблема канет в неизвестность или в вечность. Куда попадёт. «Нет человека — нет проблемы» — вспомнил он слова бывшего вождя, которого уважал не известно за что именно. Через хорошего товарища Русанова он познакомился с начальником «ИТК-4» Серебряковым. Он за определённую цену мог передать просьбу о физической ликвидации
