Охотник - Александр Сухов

Молодой человек так размечтался насчет заманчивых перспектив своего будущего времяпрепровождения, что угодил ногой в замаскированную под безобидную лужицу едва ли не бездонную яму, наполненную липкой жирной грязью. Благо успел вовремя отдернуть ступню, и едкая смесь серной кислоты, угольной пыли и жидкой глины не успела просочиться внутрь ботинка. Отругав себя за вопиющую беспечность, а горных карликов за безалаберность и неряшливость, он усилил бдительность и через четверть часа умудрился-таки выбраться на относительно сухую дорогу. Во всяком случае, столь обширных и глубоких участков жидкой грязи на его пути больше не попадалось.

А еще через десяток минут он достиг окраины пристанционного поселка. Здесь было значительно чище, нежели в промышленной зоне. Кое-где наличествовала гранитная брусчатка, на худой конец, мостовая была вымощена булыжным камнем. Здания не такие грязные. В палисадниках даже что-то произрастало, впрочем, настолько чахлое и запыленное, что доподлинно установить видовую принадлежность того или иного растения затруднился бы даже Глан, выросший в тесном контакте с живой природой и под опекой самого настоящего светлого эльфа.

Рабочий день был в самом разгаре, по этой причине улицы поселка были пустынны и тихи. Хотя само понятие «тишина» здесь в принципе весьма условно, поскольку как со стороны мастерских, так и от железнодорожного вокзала сюда круглые сутки доносятся громкие звуки: звонкие удары металла о металл, протяжные гудки, резкое шипение испускаемого через предохранительные клапаны пара и многое-многое другое. Хотя проживающие здесь гномы на шум не жалуются – то ли попривыкли, то ли с детства на ухо туговаты. Что касается Глана, он ни за какие богатства не согласился бы жить рядом с какой-нибудь железнодорожной станцией, а особенно в Лаге.

Какое-то время Глан шел на юг к железнодорожной станции, но, не дойдя примерно две версты, резко свернул на одном из перекрестков налево и потопал в направлении восточной окраины Лаги. Пропетляв еще с четверть часа между хаотично разбросанными обиталищами местного населения, юноша наконец-то достиг конечного пункта своего путешествия. Таковым оказался ничем не примечательный домишко – жилище типичного представителя подгорного народа. Впрочем, «ничем не примечательный» сказано опрометчиво, поскольку позади дома располагался приличных размеров пустырь, в дальнем конце которого на изрядном удалении от жилых построек дымила кирпичной трубой бревенчатая кузница. В стороне, под навесом из жести, также чадил и негромко постукивал поршнями довольно компактный паровой агрегат.

– Ну, слава богам! – радостно заулыбался Глан. – Мастер Хорс на сей раз никуда не смотался, а чего-то мастерит в своей любимой кузне.

Причина радости юноши была вполне объяснима, поскольку, явившись однажды к мастеру-магу в назначенный срок, он прождал его аж трое суток. Оказалось, что тот совершенно запамятовал о своем же приглашении и умотал в горы собирать травки и бесценные какашки каких-то там особенных горных полевок. Юноша в общем-то не сердился на причуды мастера Хорса, поскольку и его любимая Волына, и длинный нож, а также весь арсенал метательных звездочек и ножей – все было изготовлено именно в этой кузнице, точнее, механической мастерской. Помимо кузнечного инвентаря там были и токарный, и фрезерный, и заточный станки, а также масса иных полезных приспособлений и агрегатов. Все это приводилось в движение вышеозначенной паровой машиной, которую мастер Хорс, между прочим, создал по своему собственному проекту.

Распахнув незапертую деревянную калитку в заборе из невысокого штакетника, огораживавшего хозяйство здешнего обитателя, юноша уверенной походкой двинул в направлении кузницы-мастерской.

– Здорово, мастер! – с порога громко поприветствовал хозяина юноша.

– Здоровей видали, – ворчливо пробасил сипловатым голосом гном, не отводя взгляда от вращающейся в токарном станке металлической заготовки. Лишь после того, как резец завершил рабочий ход, мастер выключил станок и, сняв очки, повернулся лицом к гостю. – А… пропащая душа! Явился, не запылился! Не прошло и года.

– Ну, уважаемый Хорс, – виновато потупил очи Глан, – ты мне такой список представил. Пришлось попотеть достававши. К тому же необходимую сумму нужно было наскрести – сам предупреждал, что работаешь только за наличные.

– Вот это верно, Счастливчик, – тут же повеселел гном. – Под звон монет оно и работается веселее, типа, нам злато строить и жить помогает. – После этих слов он подошел к подвешенному к стене рукомойнику и, вооружившись куском темного хозяйственного мыла, долго отмывал лицо, руки и шею от копоти и грязи. Затем столь же тщательно утерся полотенцем. Наконец соизволил подойти к гостю и протянул свою заскорузлую от мозолей и шрамов лапищу для рукопожатия. – Ну, здравствуй, Охотник Глан! Пошли, что ли, в избу, там покалякаем, а заодно чего-нибудь перекусим.

– Отличная идея, мастер. – Глан с опаской пожал могучую гномью клешню. У кузнеца было одно нехорошее качество: время от времени он испытывал своего приятеля на прочность путем «сравнительного тестирования крепости рук». Сами понимаете, что крепость лапищи кузнеца всегда оказывалась значительно выше, и Глан после подобного «тестирования» какое-то время не мог пошевелить расплющенными пальцами.

На этот раз «тестирование» не состоялось, и юноша, вздохнув с нескрываемым облегчением, пошагал вслед за хозяином в его внешне весьма опрятный домик. Вообще-то опрятным дом был не только снаружи. Вопреки исконной гномьей традиции сеять вокруг хаос и неразбериху внутри было прибрано: кровать заправлена, каждая вещь на своем месте, даже грязной посуды на кухне не наблюдалось.

В мгновение ока стоящий в гостиной стол, накрытый клеенчатой скатертью, был уставлен неведомо откуда появившимися тарелками, тарелочками, блюдцами и судками. Чего-чего, а покушать мастер Хорс любил основательно, впрочем, так же как выпить – свидетельством тому стал непочатый бочонок пива, в донышко которого хозяин вкрутил кран прямо на глазах у гостя.

Особенных разносолов не было: холодная отварная говядина с тушеными овощами, пресные лепешки, соленая, вяленая и копченая рыба, подогретая на скорую руку жареная картошка, а также несколько видов соусов – вот и весь нехитрый перечень блюд. Однако всего было в достатке, даже в избытке.

Ели молча, лишь треск скул да традиционное гномье чавканье (как же без оного?) нарушали тишину и покой обиталища одинокого мастера. Пили также много – по заведенной подгорным народом традиции каждый отправленный в рот кусок запивался добрым глотком пенистого напитка, между прочим, весьма отменного качества. Так что к концу трапезы у нашего героя от выпитого и съеденного живот так раздуло, что пришлось ему несколько раз ослаблять свой поясной ремень.