Лишняя в этом доме (СИ) - Екатерина Юдина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позже, стало чуточку легче. Я все же смогла привыкнуть к моральной боли. Срастись с ней. Конечно, боль все равно каждый день сказывалась, но ее можно было заглушать планами на будущее. Желанием не стоять на одном месте. А еще пониманием того, что на отсутствии пробуждения жизнь не закончилась.
Но чтобы двигаться дальше. Мне следовало оставить позади все сожаления. Принять себя такой, какой я была.
Получалось ли у меня? Не знаю. Наверное.
Но сейчас, смотря на свое отражение, я поверить не могла в то, что все же пробудилась.
В то, что и я получила свой момент истинности.
Что я чувствовала в это мгновение?
Радость и ликование. Ведь, как оказалось, быть такой, какой тебя запланировала природа — это ничем не передаваемое чувство. В первую очередь я оценивала физические ощущения и, сравнивая себя с той, которой была раньше, понимала, что разница колоссальная.
Пока что я еще полностью не осознала всю новую себя, но ту легкость, которая переполняла тело, было трудно не заметить. Так, словно раньше на мне были навешаны целые глыбы камней, а сегодня их внезапно не стало и я была готова воспорить в небеса.
Каждое движение невероятно легкое. Даже… утонченное. Поднимая и опуская руки, расхаживая перед зеркалом и крутясь, я сама себя не узнавала в этих движениях. Раньше у меня походка была другой, а теперь я понимала, что для меня она инородна. Что ходить мне хотелось именно вот так. Прямо. Держа спину исключительно ровно. Гордо поднимая голову.
И все это теперь казалось настолько же естественным, как и дышать. А прошлые повадки — какими-то никчемными. Непонятными.
Так вот, что означало пробуждение?
Но меня немного волновало то, что оно было настолько не типичным. И вопрос был даже не в том, что пробуждение произошло с опозданием. Просто изменения оказались слишком сильными.
Взять за пример Алес. У нее черты лица стали немного мягче, талия уже и грудь больше. Она стала симпатичнее, но я бы не сказала, что после пробуждения я ее прямо не узнала.
Так было и с другими омегами, которых я видела до их восемнадцатилетия и после.
Я же, смотря в свое отражение, узнать себя не могла. Если прямо внимательно присмотреться, можно увидеть отголоски прежних черт лица. Но глаза стали значительно больше и выразительнее. Губы пухлее. Нос аккуратнее. Шея тоньше. Тело вовсе приобрело такие формы, что я с уверенностью могла бы сказать, что мне жутко непривычно, но, даже при огромном желании, я не знала к чему придраться.
Нравилось ли мне мое отражение? Да. Еще бы. Хоть и пока что, опять-таки, мне было жутко непривычно.
Да и я для себя в приоритете ставила именно физические ощущения. То, что я стала себя намного лучше чувствовать и то, что мне вообще теперь было намного легче двигаться, ходить, дышать, смотреть.
Я еще некоторое время рассматривала себя, а потом ладонями прикоснулась к животу. Пока что он был плоским. Наверное, из-за этого поверить в то, что я беременна было еще сложнее, но, когда я пошла в душ, в первую очередь хотела включить максимально горячую воду. Так, чтобы смыть с себя тяжесть и ощущения всех последних дней.
Но, помня о беременности, включила комфортную теплую воду.
Я ощущала себя странно. Зная, что в этом помещении я одна, не пыталась сдерживаться. Спрятаться. Постоянно прикасалась пальцами к животу и кусала губы.
Эмоции бурлили. Были похожи на раскаленные угли, которые скользили по коже и разжигали сознание.
Наверное, поэтому в душевой я провела очень много времени. До тех пор, пока не убедилось в том, что мне удалось взять себя под контроль и утихомирить буйствующие эмоции.
Когда же я вышла, намереваясь вернуться в палату, меня в коридоре перехватила Хизер.
— Боже, вот ты где, — сказала она, делая глубокие вдохи. Явно пытаясь выровнять дыхание. Еще и придерживаясь ладонью за бок, словно он у нее болел.
— Ты, что бегала? — спросила, приподнимая брови. — Зачем?
— Потому, что спорт это здоровье, — саркастично ответила женщина. — Ты куда-то пропала и никто не мог сказать мне, где ты. Вот я и оббегала всю больницу несколько раз. Пожалуйста, в следующий раз предупреждай, если куда-то уходишь.
— Я просто ходила в душ.
— Ты в последнее время только и делаешь, что пропадаешь. Я уже боюсь, что, если хотя бы на мгновение отвернусь, ты опять исчезнешь. Пожалуйста, больше не пугай меня.
— Прости. Я не хотела, чтобы ты нервничала, — я взяла женщину за руку. — Как ты?
— Просто отлично, но я только что набегалась на всю жизнь наперед.
— Пойдем в мою палату. Отдохнешь там.
— А ты, как себя чувствуешь? Голова не кружится? Ничего не болит? Слабость есть?
— Нет. Со мной все отлично. Ты даже не представляешь насколько.
— Это из-за пробуждения?
Хизер была человеком и ей было чуждо понимание пробуждения. Ранее оно и для меня таковым являлось, но когда мы шли по коридору, я подробно рассказала ей про свои ощущения. Хизер слушала с интересом и постоянно задавала вопросы. Отвечая на них, я поймала себя на мысли, что в этом разговоре так же лучше понимала себя, ведь, чтобы ответить на вопросы Хизер, мне приходилось акцентировать внимание на многих отдельных ощущениях.
Но все же я так же понимала, что понадобится время для того, чтобы полностью осознать и понять себя. Ведь уже теперь все совершенно не так, как раньше.
— Ты не представляешь, как я рада тому, что ты пробудилась, — сказала Хизер. Мы как раз вошли в палату и закрыли за собой дверь. — У меня прямо камень с души упал.
Я не сдержалась и обняла женщину. Крепко. С той безграничной любовью, которую испытывала к Хизер.
— Спасибо тебе за все, — прошептала. В этом огромном чертовом мире у меня был только один родной человек и это Хизер.
Из-за меня она бросила работу у Диланов. Лишилась всего, но приехала ко мне. Я как минимум, обязана теперь дать ей все, чтобы жизнь у моего родного человека была комфортной. Чтобы она ни капли не страдала от того, что решила поддержать меня.
***
В больнице я провела еще два дня, за которые были сделаны все возможные анализы и обследования. После этого врачи остаточно подтвердили, что состояние моего здоровья отличное.
Так же они признались, что у них больше нет повода держать меня
