В самое сердце - Алекс Джиллиан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через час мы уже лежим на газоне центрального парка. Лили, похожая на девочку лет шестнадцати, с косой, переброшенной через плечо в простой футболке с Мики и джинсовой юбке, пьет колу и смеется над моими шутками. Мы снова понимаем друг друга. Нам легко и просто. Бесконечное количество тем для разговора, беспечный смех и непринуждённое общение. Мы гуляем, держась за руки, потом снова валяемся на траве. Она тащит меня в парк аттракционов, и я сдаюсь. Теряем счет времени. Никогда не думал, что лицо может болеть от постоянной улыбки. Мы покупаем хот-доги в уличных лотках и уплетаем их за обе щеки. На нас оборачиваются люди, когда я внезапно хватаю Лили и целую прямо в масляные губы. Наше дыхание сбивается, я втягиваю ее язык, лаская своим. Опускаю руки на упругую попку, и приподнимая, крепко прижимаю к себе. Она задыхается, чувствуя мое неприкрытое желание обладать ею. Наверно, я совсем спятил. Мне плевать на сотни глаз. Я хочу ее так, что сносит напрочь крышу. С губ Лили срывается стон, но потом она мягко отстраняется. Ее дыхание тяжелое, взгляд с поволокой. Пусть говорит все, что хочет, но я умею читать желание в глазах женщины.
– Мы на улице, Майкл. – напоминает она. Голос у нее чуть хриплый, губы припухшие. Я снова наклоняюсь, забывая обо всем, но она прижимает ладошку к моим губам.
– Стоп. Все. Успокойся. – смеется и убегает. Я, как мальчишка, догоняю ее, чтобы снова облапать и зацеловать до одури.
Пожилые прохожие неодобрительно перешептываются, молодые свистят. Но мне плевать. Ей тоже. Никогда не думал, что так бывает. Никогда не целовался с девушкой в центральном парке. Никогда не смеялся столько и не ел хот-доги. Мне стоило задуматься, куда нас это заведет, но я просто жил моментом, наслаждался и купался в новых ощущениях. Не анализировал, не пытался искать причины. Наверно, я впервые позволил себе быть легкомысленным, потерял бдительность. Я открылся настолько, что пропустил удар….
Было уже темно, когда мы завалились в уличное кафе с живой музыкой. Мы пили вино, танцевали, смотрели на город, утопающий в огнях. Она чертила рисунок моих губ тонким пальчиком и смотрела в глаза. Между нами происходило нечто необъяснимое. Химия ли, волшебство ли… не знаю. Я не спец в таких делах. Я не видел никого вокруг. Ни разу за целый день не заметил свою охрану, а она была где-то рядом. Только ее лицо и сияющие, как драгоценные изумруды, глаза. И я просто тупею от ее улыбки. Она и правда ведьма.
– Не хочу, чтобы этот день кончался. – говорю я. Лили пьет вино, ветер раздувает маленькие выбившиеся прядки вокруг ее лица.
– Я тоже. Скажи, ты давно живешь в Нью-Йорке, здесь всегда не было звезд?
– О, у нас тысячи звезд. – я смеюсь.
– Нет, я имею в виду те, что на небе. Здесь совсем другое небо.
– Скучаешь по России? Хочешь поедем туда на пару дней? – я предлагаю то, что заведомо неисполнимо. Сейчас у меня нет времени ни подобные поездки.
– Нет, не хочу. Зачем травить душу. – Лили отрицательно качает головой. – Насовсем ты меня не отпустишь…
– Нет. – киваю я, мягко, но уверенно сжимая ее плечи, привлекая к себе. – Не уверен, что, вообще, когда-нибудь отпущу тебя. – шепчу ей прямо в губы.
– Тебе нужно помириться с женой. Так не может продолжаться. – говорит Лили и портит мне все настроение. Я отстраняюсь, с досадой потирая подбородок. Подливаю вино в наши бокалы.
– Камилла не имеет к нам никакого отношения.
– Ты переехал ко мне. Думаю, для нее это важное событие.
– Я вернусь к ней, когда она перестанет вести себя, как дура. – бросаю я, замечая, как леденеет взгляд Лили.
– Ах вот как. – кривая усмешка трогает чувственные губы.
– Мои отношения с женой не имеют к нам с тобой никакого отношения. – четко выговаривая слова, повторяю я. – Ты останешься в этом доме, я буду приходить так часто, как ты захочешь.
– А если не захочу?
– Я все равно приду, – пьяно улыбаюсь, не понимая, что могу причинить боль подобными разговорами. Понимание придет потом…. Слишком поздно. Хотя в нашей жизни редко случается что-либо вовремя.
– Если ты любишь жену, то зачем тебе я? – Лили пронзительно смотрит на меня. Я не обращаю внимание на то, что сердце пропускает удары, а внутренности скручиваются в узел.
– Глупый вопрос, малышка. Я хочу тебя, по-моему, это очевидно.
– Ты подонок, – вздыхает Лил. – Я убью тебя однажды.
– Я уже сто раз это слышал. – смеюсь, наклоняясь и целуя в кончик носа. – Ты пыталась. Я выжил. Кстати, в этом есть что-то противоестественное. В наших отношениях….
– В них все противоестественное. Ты приезжаешь ко мне с вещами, устраиваешь сцены ревности, приказываешь и распоряжаешься моей жизнью, бьешь и насилуешь.
– Фу, насчет двух последних пунктов я не согласен, – морщусь я. – Палку перегнул, признаюсь, но начиналось все добровольно, и я уже извинился. А пощечина, это не избиение. Ты вчера, кстати, тоже меня била.
– У тебя на все есть оправдания. Интересно, как твоя жена их воспринимает? Как она тебя терпит?
Я раздраженно щурюсь.
– Лили, не нужно говорить о моей жене. Камилла меня не терпит, а любит. И понимает. И это между мной и ею. Просто не лезь в наши отношения. Хорошо?
– Больно надо. Женская солидарность. Только не подумай, что я тебя ревную, – пожимает плечами Лили. – Кстати, я никогда не спрашивала, что случилось с твоими родителями?
– Ого, куда тебя понесло. Ну, это давняя история. Мама умерла, когда мне было три. Попала в аварию. Пьяная была. Я ее не помню. Меня вырастил Алан. Точнее, няньки всякие. Сара, жена Алана, была странной женщиной. Она почти не разговаривала со мной. Тетушка умерла от рака. И
