Последняя охота - Эльмира Нетесова

— Я не понимаю, о чем это вы? Дрова заготавливали для всех! Как и рыбу! Он ее разгружал и чистил, отправлял к вам в коптилку. Он дает свет и следит за движком. Ему нельзя отлучаться ни на минуту. Или вы не понимаете, что икра кеты сейчас проходит инкубационный период. Скоро появятся мальки. На заводе свет должен быть постоянно. Иначе вся работа насмарку. Вам никто не мешал собирать грибы и ягоды, а Влас не имеет права отлучаться. Сейчас же, сию минуту сложите дрова, что перед вашим крыльцом, под окна Власа. И без споров тут! Здесь я директор! — Покраснело лицо женщины.

— Нина Ивановна! Кому угодно отдадим эти дрова, но не ему! Поймите, мы с Дамиром знали его еще до зоны. У нас с ним свои старые счеты, — сказал Михаил.

— Мне безразлично ваше прошлое. Его нет. Вас всех троих прислали к нам, а значит, жить станете по нашим правилам. И мои распоряжения выполняйте безоговорочно! А что, если он отключит у вас свет? Как?

— Ничего! Передышим спокойно! — усмехнулся Дамир.

— Хватит споров! Живо перекинуть дрова!

— А нам на зиму? — жалобно проскулил Дамир из кухни.

— У вас на три зимы с лихвой! И заранее предупреждаю обоих: Власа мы вам не дадим в обиду!

Ох и матерился Дамир, перекидывая поленья. Самого себя превзошел. Носил Меченого по всем кочкам, вывернув его наизнанку. Все двенадцать колен отборной бранью помянул. До визга, до хрипоты бранился.

Влас в это время был дома, посмеиваясь, выглядывал в окно, но помогать не вышел.

Михаил с Дамиром чувствовали себя униженными и осмеянными, но не решились ослушаться Золотареву. Перекинув дрова, подмели, убрали перед крыльцом начисто, сетуя, что не знали, для кого старались.

Дамир, любивший торчать на кухне, видел, как к Власу то и дело сворачивают местные бабы. С вениками и тряпками, со стиральным порошком и мылом, с едой — они словно соперничали друг с другом. Одна в комнате убирает, другая крыльцо моет, третья одежду Меченого на веревках развешивает. Полина ему всякий день молоко приносит с самого утра. Жратву ему прямо в дизельную таскали. Все горячее, свежее, вкусное.

— Во, кобель! И тут сумел баб приманить. Они на него, как мухи на мед, липнут, а нас будто не видят! — завидовал стукач.

Едва появился участковый, Дамир выложил ему о Власе:

— Змей треклятый! Всех баб заморочил бес!

— Как так? — насторожился милиционер.

— Повсюду за ним бегают, моют и кормят чуть не с ложки. Даже носки мужнины отнесла ему Полина. Я сам видел. Совратил он всех, испортил на корню вместе с директоршей. Та прямо сказала нам: мол, не дадим вам в обиду Власа! Кто его обидит, тот еще в свет не появился, а вот сам Меченый устроит тут бардак.

— Ну а как к вам относятся?

— Кто? Мужики неплохо, ладим с ними. Зато бабы словно и не видят нас, — проговорился Дамир.

Участковый громко рассмеялся. Он понял все.

— Михаил, завтра с утра все на обработку садков. Через неделю в них мальков выпустим! — предупредила главный инженер Галина и, указав на неброское строение, добавила: — Туда придете к восьми утра.

Дамир со Смирновым и не предполагали, как труден и сложен путь от икринки до рыбы.

— Вот здесь в садках — мелкий гравий с песком. Его нужно тщательно промыть проточной водой, убрать весь мусор, чтобы ничто не мешало росту малышей, — рассказывала технолог Лида.

— А как его мыть? — спросил Дамир.

— Сейчас пустим проточную воду. Откроем отводы. Весь мусор, который за лето и осень попал в садки, всплывет наверх. Вы его должны собрать в ведра и вынести. Кое-где шваброй, щетками нужно промыть гравий. И еще, мелкая сетка, разделяющая садки, часто засоряется. Нужно следить, чтобы проходу воды ничто не мешало. Температура ее должна быть одинакова во всех садках. Любой мусор образует гниль, которая убивает мальков. Только в чистой воде они хорошо растут и развиваются. Но отсев все ж случается. Погибшую молодь тоже необходимо выбирать из садков вот такими щипцами, но это потом. А сейчас посмотрите, как будем делать мы, и возьметесь сами. — Подошла к двери и, приоткрыв, крикнула: — Пускайте воду! Открывайте проток!

Дамир с ужасом смотрел на множество садков. Их было больше сотни. Весь пол этого строения разбит на клетки, садки. «И каждый отмыть?» Стукачу стало не по себе.

Михаил увидел, как журчащий поток со звоном и смехом врывался в садки, сгонял пыль с гравия и, выдавив ее через сетки, бежал дальше, хохоча, как шаловливый ребенок.

— Лида! А что тут мыть? — невольно в который раз залюбовался девушкой Михаил.

— Идите сюда. Видите, вон там сучок прилип к сетке. Убрать его нужно! А этот уголок весь в грязи. Еще и дохлые мухи. Им вовсе не место здесь. Посередине, смотрите, плесень. Там — дохлый малек еще с прошлого года. Все почистим и запустим мальков! Вы когда-нибудь видели молодь? Ну, мальков кеты?

— Нет, не приходилось.

— Значит, вы ничего в этой жизни не видели! Знаете, какие они? Самые лучшие!

Лидия показала Михаилу и Дамиру, как нужно промывать гравий из шлангов, вороша его швабрами.

— До того пока вода не станет прозрачной, мойте не спеша! — сказала девушка, уходя.

Условники видели, как неподалеку от них работают и остальные. Разбившись по двое, тщательно промывают гравий, чистят сетки. Мужчины и женщины наводили порядок в своем сложном хозяйстве.

Дамир и Смирнов до обеда управились только с одним садком. Другие очистили по два-три, а условники и этот, первый, не без страха показывали Лидии.

— Отлично! Теперь следующий.

Михаил замерз, стоя в воде, и едва вылез из садка.

— Эй, мужики! Идите чаем греться! — позвали обоих местные.

Условники с радостью согласились. Пили чай, стуча зубами о края чашек.

— Миш! Ты портянки намотал на ноги? Иль в одних носках? — спросил Смирнова Золотарев.

— Нет у нас портянок, — ответил глухо.

Женщины переглянулись. Анна мигом встала, выскочила в двери.

— Снимайте сапоги. Что ж молчали? Да разве мыслимо в резине на босу ногу работать? — запричитала Галина.

— Это ж верная простуда! А ну, ближе к плитке ноги поставьте! — посоветовала Полина.

Анна, вернувшись в цех, подала условникам портянки:

— Фланелевые! Ноги быстро согреете!

— Вы хоть наматывать их умеете?

— Сможем. Куда деваться? И этому научимся.

— Носки им связать надо! — глянул Федор на Полину. — А покуда из моих что-нибудь сыщи им. Иначе свалятся. Да и в зиму как обойдутся? На легкие носки и портянки в резиновых сапогах не помогут, через месяц без ног останутся.

— Ладно! Сыщу им что-нибудь, — пообещала баба.

— Эй, люди! Кто сегодня в поселок за почтой поедет? спросила Лида.

— В магазин надо…

— А мне матери письмо пора отправить, — вспомнил Смирнов.

— Хлеб у нас закончился, — спохватился Дамир, глянув на Федора.

Тот головой кивнул: мол, понятно.

— На обед не осталось, — скульнул стукач жалобно.

— Все ноешь, потрох? Обойдешься! — раздалось за спинами.

Оглянувшись, увидели Власа. Он вошел тихо. Присел рядом с Федором и попросил глухо:

— Если в поселок намылишься, прихвати мое письмишко, а оттуда — тоже хлеба да чаю с куревом. Поиздержался.

— Хорошо. Составь список.

— Лида! До скольки сегодня свет давать? — спросил Влас девушку.

— До одиннадцати.

— Нет! Сегодня нужно закончить этот цех. Завтра мальков будем выпускать здесь. Пора! Время пришло, а там и второй цех подготовим! — подошла Нина Ивановна и оглядела условников. — Согрелись? Ну давайте за дело!

До вечера успели почистить еще два садка. Домой еле пришли. Ноги будто окаменели. Дамир едва разулся. Поставил на печку ведро воды, чтоб попарить ноги. Михаил влез под одеяло, укрылся с головой: так теплее. Его трясло от озноба, а через перегородку заходился в кашле Влас. Уж так хотелось курить, но сигареты кончились. Когда вернется Федор из поселка? Может, уже ночью? Значит, нужно ждать. Конечно, у соседей курево имеется, но просить не хотелось. Да и в дизельную пора наведаться: движок хоть работает безотказно, но за ним глаз да глаз нужен. Влас натянул телогрейку, услышал, как Михаил с койки встал. Дамир попросил дров принести.

«Во, стебанутый! К стукачу в шестерки заделался!» — усмехнулся Меченый. Увидел Мишку во дворе. Тот глянул на окна. Дамир не видел. Смирнов вытащил пачку сигарет, положил на крыльцо Власа. Тот от удивления воздухом подавился. Дождавшись, пока Смирнов уйдет в дом, схватил курево. Три сигареты подряд выкурил. Сам себя уговаривал, что будь на воле, не принял бы подачку от лягавого. А тут что поделаешь?

Михаил ничего не сказал Дамиру, но в окно увидел, как Меченый взял курево и, вытащив сигарету, тут же закурил, поторопился на работу.

Стукач и Смирнов до ночи парили ноги. Холод, сковавший обоих, отступал медленно. Условники пили чай.

— Михаил! Дамир! Вот вам носки! Они не новые, но все ж вязаные, шерстяные! В них теплее будет! — вошла Полина и сказала, что Федор должен приехать через час.