Призванный - Кристин Каст

— Разве тебя не печалит, что ты лишился бессмертной крови?

— Нет, от этого я чувствую себя нормальным.

Яркие голубые глаза Стиви Рей округлились:

— Ты знаешь, что еще с тобой произошло? Ты больше не часть крови Калоны!

Рефаим пытался понять неприязнь, которую Стиви Рей испытывала к его отцу. Он старался, но не мог постичь ту почти отчаянную необходимость попыток Стиви Рей разлучить его с Бессмертным.

— Ты согласна, что не только кровь делает отца отцом? — Он говорил медленно, пытаясь придерживаться рассудка, а не эмоций, и искать правду в самом себе.

— Да, конечно, — отозвалась она.

— Тогда правильнее будет сказать, что отсутствие общей крови не лишает человека отца. — Прежде чем Стиви Рей успела возразить, Рефаим продолжил: — Калона — бессмертный, но я достаточно долго находился подле него, чтобы заметить в его бессмертии человечность.

— Рефаим, я не хочу вступать в спор о твоем отце. Знаю, ты думаешь, что я его ненавижу, но это не так. Я ненавижу, когда он причиняет тебе боль.

— Я тебя понимаю. — Он обнял ее и поцеловал в макушку, вдыхая знакомый и любимый запах своей девушки, мыла и шампуня. — Но ты должна позволить мне сделать самостоятельный выбор. Калона мой отец. И ничто не способно это изменить.

— Ладно, я постараюсь воздержаться от разговоров о нем, но хочу, чтобы ты пообещал мне остерегаться Дракона — по крайней мере, некоторое время.

— Это легко. Я уже пытаюсь избегать Фехтовальщика, потому что знаю, как больно ему меня видеть. Но прятаться я не буду. Я не могу скрываться ни от Дракона, ни от своего отца.

Стиви Рей отстранилась и посмотрела на него:

— Вместе победим, так?

Рефаим заглянул ей в глаза:

— Конечно. Вместе навсегда.

— Хорошо. Давай останемся вместе, пусть это и опасно. Я защищу тебя, — пообещала Стиви Рей.

— А я тебя, — согласился Рефаим. Он прижался к ее губам долгим поцелуем, и еще несколько секунд держал в объятиях, позволяя ее аромату окутать себя.

— Тебе уже пора? — уткнувшись лицом ему в грудь, спросила Стиви Рей.

— Ты же знаешь, что да.

— Я прекращу просить тебя взять меня с собой наверх, потому что знаю, что тебе не хочется превращаться при мне, но знай, что если ты когда-нибудь передумаешь, я останусь с тобой до самого конца. Потому что, даже когда ты птица, ты — моя птица!

Рефаим усмехнулся.

— Я никогда не думал об этом в таком ключе, но да, я твоя птица, которой сейчас нужно расправить крылышки в утреннем небе.

— Оки-доки. Я буду ждать тебя, когда ты прилетишь домой.

Рефаим обрадовался, что сегодня она первой отпустила его и улыбнулась заразительной, хотя и несколько вымученной улыбкой.

— Хорошо, потому что я всегда прилечу домой, к тебе.

Он быстро чмокнул ее в губы, натянул рубашку и вышел из комнаты.

Рефаим был рад, что ушел до того, как кожу начало жечь. Он терпеть не мог панику, охватывающую его во время гонки по туннелям в нестерпимом желании вырваться из-под земли в манящее небо.

Недалеко от выхода из подвала он заметил какое-то движение в тени, и автоматически принял оборонительную стойку.

— Эй, расслабься, это всего лишь я.

Он успокоился, узнав голос Шони, а через мгновение из ответвления справа появилась и сама девушка. Она была взъерошена и тащила огромную пластиковую корзину.

— Привет, Шони, — поздоровался он. — Ты в порядке?

— Ну, вроде да. Осталась еще одна ходка за вещами в комнату Эрин, и переезд можно считать завершенным. Моя новая комната вон там. — Она указала в темноту. — Да, знаю, нужно освещение.

— Тебе? Освещение?

Шони улыбнулась, повернула руку ладонью вверх, дунула на нее, и на поверхности кожи заплясал язычок пламени.

— Ну, мне-то необязательно, но те, кто захочет наведаться ко мне, вряд ли одобрят кромешную темноту.

— Если хочешь, я завтра помогу тебе все наладить, — сказал Рефаим, и тут же об этом пожалел. А что если она такая же, как другие недолетки, и не хочет иметь с ним ничего общего?

Но он беспокоился зря. Шони не отказалась от помощи. Скорее, еще больше расплылась в улыбке.

— Будет здорово. Я собиралась повесить светящиеся гирлянды после того, как закончу перетаскивать вещи, но так устала, что сейчас хочу только свернуться на кровати и пересмотреть последнюю серию «Игры престолов» на айпаде. Я просто без ума от Дейенерис.

— Мы со Стиви Рей тоже смотрим этот сериал. Знаешь ведь, там есть вороны.

— Ага, а еще драконы, ожившие мертвецы и прикольный карлик, и все это вместе должно по идее казаться полным безумием и чушью. В принципе, так и есть, но в хорошем смысле слова.

Она прикусила губу, и Рефаиму показалось, что она не договорила, поэтому он просто стоял и ждал, хотя его кожу уже начало покалывать. Наконец Шони тихо произнесла:

— Эрин этот фильм никогда не нравился. Она говорила, что это ересь в духе «Драконов и подземелий», и вслух я соглашалась с ней, хотя втихомолку смотрела, пока она спала.

Рефаим не знал, как на это ответить. Он не совсем понимал, зачем двум девчонкам вести себя так, будто они являются одним человеком, и теперь ему было сложно понять, почему сейчас они обе выглядят каждая по-своему расстроенной и одинокой.

— Может, посмотришь его с нами, когда начнется новый сезон? — предложил он.

— А Стиви Рей сделает попкорн с маслом? Раньше она делала чудесный попкорн.

— И по-прежнему его делает, поэтому да, попкорн будет. С маслом.

— Красота, тогда договорились. Спасибо, Рефаим.

— Не за что. Мне уже пора… — Он затих, постепенно отходя от Шони к двери, ведущей наружу.

— Эй, я слышала про видение Афродиты. Просто хочу сказать: я надеюсь, что ты не умрешь!

— Я тоже. — Он на секунду замолчал, а затем добавил: — Если со мной что-то случится, ты позвонишь на тот телефон, что дала отцу?

— Конечно. Но с тобой ничего не случится. Я так думаю. К тому же, тебе вовсе не обязательно умирать. Ты можешь набрать этот номер, когда захочешь. Ну, знаешь, просто поговорить с ним.

Рефаим осознал, что никогда даже и не думал о чем-то настолько простом, обыденном и нормальном: о звонке отцу.

— Непременно, — кивнул он, намереваясь так и сделать. — Увидимся после заката.

— Пока! — крикнула ему вслед Шони.

Рефаиму пришлось пронестись по туннелю, бегом взобраться по металлической лестнице, промчаться по подвалу, но он не возражал. Последней его мыслью перед тем, как он обратился в ворона и взмыл в небо, было то, что он рад, что Шони и Эрин перестали быть одним человеком, потому что Шони сама по себе неплохая девчонка. И вместе с Дэмьеном и, возможно, Зои, стала одной из первых в его жизни настоящих друзей…

Что-то было в этой ночи такое, отчего он никак не мог успокоиться. Сыновья спали в трех охотничьих домиках, в тепле и безопасности. Он тоже должен был спать. Но вместо этого сидел на горной гряде. Размышлял на огромном плоском валуне.

Держа в руке айфон, Калона думал о современном мире и созданной им странной магии. Бессмертный не мог понять, нравится ли ему здесь больше, чем в древнем мире. Определенно, этот мир удобнее. И совершенно точно, сложнее. Но лучше ли? Калона был склонен полагать, что нет.

Он посмотрел на телефон. Недолетка дала ему его, чтобы он мог связаться с Рефаимом, но того не было в списке контактов.

«Глупая, бесполезная штуковина», — подумал Калона. А затем понял, что в списке значилось имя Стиви Рей. Можно позвонить Красной и связаться с сыном.

Калоне не хотелось разговаривать с Красной. Она была корнем его проблем. Если бы она не вмешалась, Рефаим был бы сейчас здесь, рядом с ним, как всегда.

«Или же умер бы, истекая кровью, со сломанным крылом и в одиночестве той ужасной ночью. Не стало бы это лучшим вариантом для моего сына, чем жизнь во власти юной вампирши и ее неумолимой Богини?»

Едва эта мысль оформилась в его голове, как Калона пожалел о ней.

Нет, если бы Рефаим умер, лучше бы не стало.

И Никс вовсе не неумолима. Она простила его сына. Только его самого все отказывалась прощать.

Калона обратился к небесам:

— Как странно, что, оказав милость моему сыну, ты так жестоко поступила со мной. Ты забрала у меня последнее существо в этом мире, которое по-настоящему любило меня.

Голос Калоны быстро утих в ночи, и Бессмертный вновь остался один. О, Богиня, он так устал от одиночества!

Он скучал по Рефаиму. Плечи Калоны поникли, и вдруг он почувствовал присутствие Тьмы. Его было сложно распознать, но Калона слишком долго имел дело с Тьмой, сражаясь как на ее стороне, так и против нее, чтобы его можно было обмануть.

Калона отложил телефон и принял спокойное и невозмутимое выражение лица. Он не понимал, зачем Белый бык в эту ночь подсматривает за ним, но точно знал, что присутствие Тьмы предвещает большие неприятности для этого мира и, возможно, для него самого.