До последнего вымпела - Вячеслав Коротин

  - И спорить не собираюсь. Согласен по всем пунктам. Все победы ими одержаны только при подавляющем преимуществе. А когда такового не имеется - горят и тонут за милую душу.

  - Вывод?

  - Ни в коем случае не строить ничего подобного. Даже наш 'Баян', хоть и послабее в плане артиллерии и бронирования, но корабль более сбалансированный.

  - Согласен. А что строить?

  - То есть?

  - Что, 'то есть?'? Каким бы ты хотел видеть корабль будущего? Ближайшего будущего, конечно.

  - Слушай, Василий Михайлович, да тебе место не на палубе броненосца, а под шпицем...

  - Перестань, а?.. - Соймонов опять начал слегка раздражаться. - Мы - молодые офицеры флота. Кому как не нам думать о его будущем? Неужели нельзя обойтись без подъелдыкивания в этом разговоре?

  - Молчу-молчу... Ну что ты в самом деле? - Черкасов не то, чтобы почувствовал себя виноватым, но решил не обострять вновь возникшую напряжённость. - Все мы служим и ради карьеры в том числе. Банальная истина: 'Плох тот солдат, что не мечтает о маршальском жезле'. Чего обижаться-то?

   А если по теме... Вот возьмём за основу наш 'Пересвет'...

  - Считаешь, что удачный корабль?

  - Не очень, честно говоря. Но, повторяю: 'возьмём за основу'.

  - Возьмём, - согласился Василий. - Что бы ты изменил?

  - Люблю я наш броненосец, но, честно говоря: так себе кораблик. Что бы я изменил? Да почти всё. И в первую очередь - артиллерию.

  - Ну-ка - ну-ка...

  - Мечтать можно вовсю?

  - В пределах разумного.

  - А тогда вообще убрать шестидюймовки и противоминные пушки. Две салютных мелкашки оставить, а остальное - прочь.

  - Ого! А как же...

  - Да подожди уже, раз 'мечтать' разрешил. Против миноносцев оборона, конечно быть должна, вот и поставить стодвадцатимиллиметровые. Штук двенадцать-шестнадцать. А вместо шестидюймовых - ещё две башни главного калибра...

  - Ну, у тебя и аппетиты! Куда ты их установить собираешься?

  - Естественно не на 'Пересвет'. Корабль должен быть раза в полтора побольше, а то и в два. Тогда и бронёй можно прикрыть всё, что у ватерлинии, и четыре башни в диаметральной плоскости поставить, и машин в утробу побольше запихать, а?

  - Ну-ну. Продолжай.

  - Ты не представляешь, какая головная боль при управлении огнём, когда нужно командовать орудиями разных систем и калибров. А тут - для боя с большими кораблями - десятидюймовые, а против миноносцев - соответственно. Представляешь: вместо пяти пушек в шесть дюймов, будут на борт бить четыре в десять? Да и чем крупнее орудие, тем выше точность. И управление огнём, опять же...

  - Подожди! - прервал лейтенанта Соймонов. - Ты же в два раза водоизмещение увеличил - значит противопоставляй не с одним броненосцем, а с двумя. Я неправ?

  - Во-первых. 'в два раза', это я загнул, конечно, - слегка смутился Черкасов. - А во-вторых, я думаю, что восемь стволов на одном корабле, будут раза в полтора эффективнее, чем на двух. Поверь артиллеристу.

   Кроме того: раз уж ты разрешил мечтать, то, по моему мнению, корабль можно ещё здорово 'разгрузить'.

  - За счёт чего?

  - Да хотя бы за счёт твоих разлюбезных минных аппаратов. И мин заграждения, кстати.

  - Ну, ты скажешь! - возмутился Соймонов.

  - А зачем они на 'Пересвете'? - дожимал артиллерист. - Сколько раз за всю войну хоть какой-нибудь броненосец стрелял минами по противнику? Ответ 'ноль' или я ошибаюсь?

  - Ага! - весело посмотрел на друга Василий. - А нас, минных офицеров, тоже с флота попрём - ещё одна статья экономии.

  - Да брось ты глупости говорить, - не поддался на провокацию Черкасов. - Никуда корабельное электричество от вас не денется. Ты можешь спокойно вспомнить, сколько раз стрелял в бою минами 'Пересвет'? А другие броненосцы?

   Уж кто-кто, а минёры на флоте всегда востребованы будут: есть минные транспорты, и они себя в этой войне очень даже зарекомендовали, есть миноносцы, появляются подводные лодки... Работы вам, хватает, это как раз специалисты по минному делу скоро в дефиците будут. Но ты же меня про артиллерийский корабль спрашивал, нет?

  - Про него. Извини, что прервал. Продолжай.

  - Так вот, подводим итоги: Этак восемнадцать-девятнадцать тысяч тонн водоизмещение, полный броневой пояс, чтобы не повторялась сегодняшняя дурацкая ситуация с дырой в оконечности, четыре башни с пушками в десять дюймов, противоминная батарея из двенадцати орудий калибром в сто двадцать миллиметров, минные аппараты убрать, мины заграждения с собой не таскать. Надстроек - минимум. Ход - двадцать два - двадцать три узла. Представляешь, что за корабль получится?

  - Симпатичный. И каково будет боевое назначение такой дорогой и красивой игрушки?

  - Главное и категорическое назначение - не ставить его в боевую линию. Прекрасно понимаю, что всё обеспечить в идеале не получится. Поэтому толщиной брони придётся пожертвовать. Держать она будет максимум восьмидюймовые снаряды. Это не корабль линии. Это 'убийца крейсеров'.

  - Подожди, а каких крейсеров?

  - Нынешних. И строящихся. По образу и подобию 'Асамы' и иже с ней. Англичане подобные строят? - Строят! Немцы, Японцы. Итальянцы. Французы. Американцы. Все строят 'асамоиды'. И достроят, есть сомнения?

   Россия, пожалуй, единственная из великих морских держав, что не пошла по этому, заведомо порочному, пути. И итоги войны показали, что правильно сделала. У нас с кораблестроением и так до чёрта проблем, но хоть в чем-то мы не сглупили, и, я надеюсь, что в нашем министерстве хватит мозгов, чтобы не наступить на те грабли, по которым уже прошлись 'просвещённые европейцы'.

  - Пожалуй ты прав. Только почему пушки десятидюймовые? При таком раскладе, вполне возможен и калибр в двенадцать дюймов: вес башни отличается непринципиально, а вес бортового залпа возрастает практически в два раза...

  - А не знаю! - весело посмотрел на своего командира старший артиллерист броненосца. - Наверное, это привычка - люблю я свои пушки. Но ты, вероятно, прав: гулять, так гулять! Восемь двенадцатидюймовых на борт - это впечатляет. Пусть корабль и на двадцать тысяч тонн потянет - оно того стоит.

  - А не слишком дорогая игрушка получится для такой скромной задачи, как ломать устаревшие крейсера? К тому же как напорется вся эта плавучая роскошь на дешёвую и пошлую мину... Сам понимаешь. Вот обидно-то будет!

  - Волков бояться - в лес не ходить. А новые корабли всегда будут обходиться дороже, чем старые. Что же, не строить их, что ли? К тому же, возьмём получившееся у нас судно, увеличим толщину брони, слегка уменьшим скорость, и вот тебе броненосец нового типа. Чем плох?

  - Да не плох. Просто даже если у нас такой корабль, вернее серию кораблей (в единственном экземпляре он всё равно погоды не сделает) заложат, то и остальные страны подобное строить начнут. Больше и быстрее строить. А я по дороге из Петербурга насмотрелся, как народ в России живёт, да и из разговоров наших матросов многое понять можно. Плохо живут русские, бедно, а если такие броненосцы строить, то деньги на это у простых людей забрать придётся...

  - Э-э! Ты куда заехал, Василий Михайлович!? Самое выгодное для народа - вообще ни армии, ни флота не иметь. Вот тогда жизнь счастливая настанет! Только надолго ли? И вообще: не нашего ума дело рассуждать, откуда деньги на корабли возьмутся. Пусть на этот счёт у Авелана, Витте и у самого государя голова болит.

   Кстати, кое-какие деньги можно взять как раз у наших узкоглазых 'друзей'. Они войну начали, они же её и проиграли фактически - пусть раскошеливаются...

  - А вот это тоже не нашего с тобой ума дело, - не остался в долгу Соймонов. - Ладно, иди, поспи пару часиков, если японцы позволят. Вон - Тимирёв уже возвращается. Негоже нам всем вместе тут глаза таращить. Утром, если всё в порядке будет, попрошу и меня подменить на часок-другой.

  - Ну, раз гонишь, - улыбнулся Черкасов, - упираться не буду. В случае чего - я в левом носовом каземате пристроюсь.

  - Не очень там комфортно...

  - Да чёрт с ним. Зато рядом. А я бы и в таком 'дискомфорте' часов десять продрых бы за милую душу, только бы предоставили такую возможность. Ладно. Удачи!

  - Спасибо на добром слове. Отдыхай - ты мне скоро понадобишься свежим и бодрым, - Василий доброжелательно проводил Черкасова на отдых, а сам уже внутренне сжался от предвкушения бессонной и, почти наверняка, чрезвычайно нервной ночи.

   Она и потянулась. Василий успел здорово осточертеть рулевому, который уверенно держал 'Пересвет' на курсе, и не терял свет кормового фонаря 'Победы'. Но Соймонов всё равно здорово волновался и боялся, что броненосец под его командованием потеряет впереди идущего мателота.

   Тимирёв с полчаса иронически поглядывал на взволнованного лейтенанта и не вмешивался. Однако, в конце концов, он решил успокоить исполнявшего обязанности командира: