Чупакабра - Екатерина Бальсина

— Ого! — судорожно сглотнул Пинмарин и предпринял безрезультатную попытку затеряться среди присутствующих.

Это была не просто женщина, это была очень большая женщина с очень большой буквой "Ж". Эдакая гром-баба с носом картошкой, пятью свисающими на грудь подбородками и необъятными телесами. Она жадно повела взглядом по поляне, пока тот не зацепился за прикидывающегося деревцем Пинмарина.

— Душа моя! — возопила женщина, с грациозностью слонопотама бросаясь к магу и безжалостно растаптывая на своем пути всех попавшихся под руку, или точнее будет сказать, под ногу. — Ты сдержал свое обещание и вернулся, чтобы жениться на мне!

— А? Что? — растерянно пробормотал Пин, озираясь в поисках укрытия. — Какое обещание? — Тут до него дошел смысл услышанного, и Весельчак заорал во все горло, не скрывая ужаса: — Жениться? На тебе?! Да ни за какие сокровища мира!!!

На следующий день я был разбужен на рассвете безжалостным пинком под едва покрывшиеся жирком ребра.

— Вставай, сколько можно дрыхнуть? — раздраженно прошипел сквозь зубы черноклокий и скрылся в глубинах шалаша, принадлежавшего самке белошерстого. Через несколько минут он снова появился снаружи, волоча за собой прихваченного за шиворот хозяина, растерянно озирающегося по сторонам.

— А? Что? Что случилось? — сонно забормотал тот, оказавшись на влажной от утренней росы траве и ежась от сырости после тепла шалаша.

— Мы отправляемся за изумрудом. Немедленно! — отрезал черноклокий, вручая Тилли уже собранный гигантский походный мешок и вскидывая себе на плечо такой же, только в пять раз меньше.

— Почему так срочно? — возмутился хозяин, с некоторым трудом выбираясь из-под наваленного на него добра. — Что, нельзя было подождать хотя бы до обеда?

— Нет, нельзя, — рявкнул в ответ черноклокий. — Это… Это… Я ни на минуту больше не останусь наедине с этой жертвой чревоугодия. Мне стало плохо только от одного вида того, как она ест! Сколько она ест!!! А когда она полезла ко мне обниматься… Я думал, что испущу дух прямо у нее на руках! Бесценное друидское вино оказалось переведенным напрасно, после того, как его из меня выдавили эти гигантские ручищи! Но самым страшным испытанием стало принятие этим существом — потому что я не могу называть ЭТО женщиной! — сексуальной, как она думала, позы! Такого издевательства мои нервы не выдержали, и я усыпил ее заклинанием. Так что мы немедленно, вы слышите — НЕМЕДЛЕННО!!! — уходим отсюда, пока оно не проснулось.

Мы с хозяином медленно переглянулись, явно подумав об одном и том же.

— Ну и чего вы сидите? — снова напустился на нас черноклокий. — Я же сказал, мы уходим.

— Я вот думаю, — задумчиво проговорил белошерстый, — может, стоит пойти проверить, не получилось ли у тебя вместо спящего мертвое тело. А то как-то терзают меня нехорошие предчувствия…

— Да я… Да вы… Да за кого вы меня принимаете? — оскорбленно запыхтел Пин.

— За самого бестолкового мага среди живущих на свете, — в один голос ответили мы с хозяином.

К огромному облегчению Тиллирета, невеста Пинмарина оказалась живой и невредимой, и на самом деле негромко похрапывала, периодически сладко причмокивая и сжимая в руке остатки оленьей ноги [15]. Успокоенный маг поспешил присоединиться к ожидающим его товарищам.

— Наконец-то! — ворчливо поприветствовал приятеля Весельчак и тут же заторопился: — Скорее, скорее, отправляемся.

Выбора не было. Бросив тоскливый взгляд в сторону жилища Амальтонеппы и горько вздохнув, Тиллирет поплелся следом за другом и таким же недовольным чупакаброй. Зверь тоже все время оглядывался через плечо и тяжело вздыхал. Ноги их передвигались все реже и реже.

В конце концов Пинмарин, вынужденный несколько раз вернуться назад, чтобы поторопить компаньонов, окончательно потерял терпение.

— Если вы немедленно не прибавите шаг, — в бешенстве прорычал он, — я начну подгонять вас при помощи огненных шаров.

С воображением все было в порядке и у Тиллирета, и у Беса, посему, словно воотчию увидев свои обугленные дымящиеся тушки, они пошли быстрее. Пинмарин на всякий случай переместился в конец процессии, оглашая окружающие их заросли зубовным скрежетом. При таком "стимуле" троица добралась до приготовленной Пинмарином лодки всего за час.

— И когда ты только успел все приготовить? И мешки, и лодку…, - недовольно пробурчал безжалостно вырванный из семейного счастья Тиллирет.

— Пока вы дрыхли без задних ног, — злобно ответил Пин.

Чупакабра явно озадачился, с сомнением переводя взгляд со своих лап на худощавые ноги Бродяги.

— Ну ладно я, — недоумевающе пробормотал зверь, — но ведь у белошерстого нет задних ног?..

Тиллирет не выдержал и прыснул со смеху. Даже Пин соизволил выдать кривую улыбку, поспешно отвязывая лодку.

— Я что-то не то сказал? — еще больше удивился Бес.

В следующую секунду Весельчак схватил его за хвост и одним рывком затащил в лодку. Тиллирет оказался там же почти одновременно с чупакаброй, за неимением хвоста втянутый за шиворот. А еще через секунду лодка уже неслась по бурному течению местной речушки.

Никогда. Никогда больше не соглашусь путешествовать подобным образом. Все вокруг вертелось прытким волчком, в морду периодически плескала вода из-за борта, а я все никак не мог уцепиться когтями за гладко выструганные доски лодки и громко выл от страха. В конце концов, устав мотаться от борта к борту, я принял самое оптимальное решение — растянулся на ширину лодки, уперевшись лапами в края. Мотать стало гораздо меньше. Мутить — тоже.

Однако я быстро пожалел о принятом положении, когда на меня с руганью свалился черноклокий. А следом присоединился белошерстый, за которого в последний момент ухватился Пин. Два не слишком тщедушных старичка грохнулись на меня с высоты сидений, размазав по дну лодки, словно кусок масла по хлебу.

Я только жалобно икнул.

Хозяин кое-как выпутался из цепких рук черноклокого, поднялся сам и, стащив с меня своего друга, с тревогой склонился над моими останками.

— Бес, ты жив?

— Вряд ли, — жалобно проскулил я, пытаясь понять, сколько у меня осталось целых лап. Кажется, ни одной. И вообще, ощущения такие, словно я порвался посередине подобно тряпичной игрушке.

Хозяин ловким движением соскреб меня с досок и усадил на носу. Лодки, разумеется, не на собственный же нос он меня посадит. Не скажу, что там было удобней, пару раз я хорошо приложился мордой, но, по крайней мере, здесь на меня точно никто и ничто не грозило свалиться. Да и тошнить стало как-то меньше.