Цель оправдывает средства. Том четвертый (СИ) - Модус Илья Сергеевич

Корабль упал слишком далеко от точки высадки: фактически в зоне подконтрольной противнику. Но и это было чудом. Чудом, сотворенным теми, кто сидел в кабине этой изувеченной машины. До тех пор, пока их не протаранили.

Нужно выбираться и пробиваться к своим. Рота штурмовиков посреди врагов. Они не продержатся и пяти минут после того, как противник поймёт, что они все живы.

— Пробиваемся к зоне высадки! — скомандовал маршал.

Смоук покидал корабль последним. Он остановился возле деформированного люка, разделяющего кабину пилотов и десантный отсек. На мгновение, сквозь шум боя, он услышал тихий стон. А система жизненных показателей молчала. Стон повторился. К хатту электронику. Там живой!

Сквозь разрывы металла в переборке, он легко проник в изуродованную кабину.

Половина отсека была снесена начисто — таранный удар подбитого «крестокрыла» не оставил бы им шансов на выживание. Если бы пилот не смог перевести машину из горизонтального в вертикальное положение и таран не пришёлся бы на половину кабины, проигнорировав дефлекторный щит, то… Скорее всего они бы погибли ещё в воздухе.

Второй пилот находился в своём кресле. Правая рука отсутствовала, гермошлем — расколот и его части где-то потерялись. Аппаратура шипела горением изоляции и фонтанировала искрами. И одного взгляда хватило бы для понимания.

Единственная оставшаяся у клона-пилота рука сейчас намертво вцепилась в рукоять штурвала. Мелко подрагивала. Только сейчас Смоук понял, что на месте рукава комбинезона у пилота лишь одна сплошная кровоточащая рана.

Глаза брата были закрыты. Из-за мешковатости комбинезона сложно было понять, дышит он или нет.

Смоук приблизился, отпихнув ногой изувеченный бортовой компьютер, лежащий в проходе. Подойдя к ложементу, понял, что сквозь дыру в кабине внутрь попадает шум боя на Ллвеке, где его бойцы уже вовсю орудовали, уничтожая мятежников. А также понял, что этому кораблю никогда более не удастся взлететь — судя по показаниям приоров, топливные баки пробиты. Вскоре изувеченный десантный челнок вспыхнет и сгорит, если не взорвется раньше.

Ноги пилота перебило шпангоутом и сейчас бёдра комбинезона прорвали две молочно-белые кости. Смоук попытался было вытащить зажатую деформацией кабины ногу, но у него ничего не получилось.

— Б…больно… — донёсся хриплый голос со стороны пилота. Маршал распрямился, уставившись на знакомое с рождения тело. Пусть у них одно лицо, но клон-пилот из «каминоанских», выращенный ещё для службы в Великой Армии Республики. Но от этого он не переставал быть братом.

— Сейчас полегчает, — Смоук вынул инъектор с обезболивающим.

— Н-не… На-а-до, — тихо прохрипел пилот. — Те… бе… нуж… нее…

— Мы тебя вытащим, — заявил маршал-коммандер. Привлечённый шумом в десантном отсеке, вскинул винтовку. Но это оказался лишь Евгум — Имперский рыцарь, действующий совместно с клонами.

— Н-ет, — облизнув губы, едва слышно вымолвил пилот. — Ске-елет… сло…сломан… больно…

— У него перебит позвоночник и спинной мозг, — произнёс Евгум, посмотрев на Смоука. — Обширные повреждения, органы в фа…

— Я понял, — оборвал его Смоук.

Он не раз видел, как умирали его братья. Во время атак, во время оборон, при высадке… Но никогда прежде он не видел, как умирали пилоты. Обычно противник поражает корабль так, что не выживает никто. И там уже не до разбора.

А если десантные суда терпели крушение, то это не выглядело… Так…

— Нужно идти, Смоук, — произнёс Евгум. — Со стороны заводов наступают ополченцы из местных работяг. Я уже отправил отряды на захват административного центра. Будем действовать от обороны, пока «небовики» и тяжелая техника не захватят периметр. Если останемся здесь — нас перестреляют, пока будем отходить. До здания — полкилометра по прямой!

Заполненный кровью правый глаз пилота скользнул по телу Смоука вниз.

— Гра…на… — с чавкающим звуком прикипевшая к штурвалу рука оторвалась от штурвала. — Да… дай.

— Забудь, — Смоук почувствовал, как в горле встал комок. — Ты не должен, мы тебя вытащим…

Он замолчал, увидев в глазах пилота — кроваво-красном и белом — несгибаемость воли. Ту, которую закладывали штурмовикам, но не пилотам. Воля пилота должна быть гибкой, как и его мышление. Нельзя требовать от него такой категоричности в исполнении долга и…

— Дай, — неожиданно сильным голосом произнёс пилот. Обезображенная истекающая кровью рука повисла перед лицом Смоука. Маршал бросил взгляд на Имперского Рыцаря. Евгум лишь молча кивнул. — От… влеку.

Подорвать себя на корабле, из которого хлещет топливо, а также практически полны резервуары с тибанной? Детонация не позволит противнику вести огонь им в спину с этого направления. И пока остов не прогорит, или его не уберут с дороги — они смогут убраться подальше. Да, это будет тот ещё отвлекающий маневр.

Маршал-коммандер вынул боеприпас из кармашка на поясе. Вложил его в окровавленную ладонь. Пилот зашипел, когда металл коснулся его израненной руки.

— Иди, — он посмотрел в глаза Смоука. Маршал снял с лица шлем, чтобы пилот запомнил лицо того, кого он спасает. Хотя бы Смоука.

И пусть их лица одинаковы, в каждом из них живёт собственная личность.

— Спасибо, брат, — Смоук ударил себя кулаком в грудь. Надел шлем на голову, перехватил винтовку поудобнее.

— Победи…всех…брат, — тихо произнёс пилот. Смоук бросил на него прощальный взгляд. Молча кивнул. В словах не было нужды. Брат понимает брата без слов.

Евгум последовал за ним. Они, не оглядываясь, бросились бежать от разрушенного десантного челнока.

Через двадцать секунд в отсеке, оставленном штурмовиками, послышались голоса. Разные голоса… Раздались звуки, характерные тому, с какими проникают на борт разумные. Но это не были штурмовики. Пришёл враг.

Этого никто не видел, но окровавленная рука поднесла гранату к лицу. Белоснежные зубы, измазанные кровью, вцепились в двойную кнопку активации, зажав их между нижней и верхней челюстью, обнуляя время отсчета до взрыва. Детонатор пискнул…

Столп пламени разметал израненный челнок, превратив его в шрапнель, выкосившую ближайших мятежников и обрушившую стену ближайшего сборочного цеха.

Этот день не отличался лёгкостью от любого из предыдущих.

Генерал Лев, министр внутренних дел Вечной Империи Закуул, работал.

И чем больше он работал, тем больше работы прибывало.

С каждой минутой, с каждым часом…

Его сотрудники, как гласные, так и не очень, метались между планетами, звёздными системами и секторами, прислушиваясь, принюхиваясь, притворяясь… Любые зацепки, любые источники информации, всё до чего может дотянуться рука правоохранителей. Совершалось всё, в рамках дозволенного законом, ибо результат важнее.

А потому применялись и откровенно незаконные методы работы. Да, это попирание прав и свобод отдельных граждан, но делается это ради спасения остальных. Ради спасения Империи.

И пусть ему подобное претило, у него есть на то полное право. Оно получено от Тёмного Совета. И не оспорено канцелярией Императора или регентом. А значит законно.

Он не знал достоверно, выдан ли подобный карт-бланш контрразведчикам из Сферы Имперской Безопасности, но предполагал, что да.

Как-никак, но покушение на государственный строй Империи, её территориальную целостность, её военный и промышленный потенциал — это сфера интересов СИБ и генерала Деймона.

И, если честно, им Лев не завидовал.

Атака на звёздный суперразрушитель «Уравнитель» и гранд-адмирала Пеллеона.

Убийство гранд-адмиралов Пеккати Сина и Милтина Такела.

Смерть гранд-адмирала Джозефа Гранджера и уничтожение его «Платана».

Нападения пиратов на транспортные конвои, попытки захвата военных и военно-транспортных кораблей, диверсии на производстве, верфях, заводах, восстания целых подразделений Имперского Корпуса Закрепления Территорий, местные банды и полная анархия в ряде секторов с национальным управлением…