Диктатор - CMD

— Я подумаю.

Впрочем, никто из нас заключенным пактом о ненападении не обманывался. Все эти пустые слова не помешают ни ему, ни мне воткнуть нож врагу в спину, но… До этого прекрасного момента почему бы не поиметь с противника немного пользы? Тем более, Нотт старший и Нотт младший отняли у меня в сумме целый месяц жизни. Их нужно отработать! Это, конечно, не Уизля со своим ручным василиском, но тоже неслабые потери времени…

"Время…" — перепрыгнула моя мысль. — "Как же незаметно, и как… безжалостно неотвратимо оно утекает…"

Хотя нет. Не незаметно. Жизнь о своей небесконечности делает намеки в любом возрасте. Сначала они легкие и незаметные. Вроде того, как едешь ты в метро в школу, и слышишь объявление вроде: "…объявляет набор в подготовительную группу детей […] годов рождения". И с легким удивлением понимаешь, что твой год уже прошел! Но дальше идет объявление "…юношей и девушек для занятий…" и тревога тебя отпускает, ибо туда ты еще слишком молод! "Впереди еще столько времени!" — думаешь ты, и выбрасываешь всю эту ерунду из головы.

Каждая зима — целая эпоха. И бесконечное радостное лето. Долго тянущаяся школа, которая всего лишь противная преграда к взрослой жизни и, что важнее, к возможности полноправно и официальной употреблять взрослые удовольствия (без глупых и надоедливых наставлений)…

И неслышный "щелк". Это на невидимых четках судьбы в сторону откинута возможность профессионально заняться спортом.

Армия-институт…

"Щелк" — почти наверняка в сторону ушло дополнительное образование.

Друзья-подруги… Веселье и приключения молодости…

"Щелк" — время, которые можно потратить на семью…

Жена-дети… Работа-заботы…

"Щелк" — здоровье…

Никто не хочет слышать этих щелчков.

Слишком уж неприятно к ним прислушиваться.

Тем более, вроде бы у тебя все идет совершенно нормально? Ну или, как минимум, не хуже, чем у других, да? А потом, однажды, глядя на текущий год в календаре, в голову внезапно приходит незваной одна мысль. Мысль оценить: "а сколько?" Мысль ради хохмы посчитать: из средней продолжительности жизни вычесть свой возраст… И с леденящим сердце ужасом осознать, что полученное число уже меньше половины! Да куда там половина, треть… Треть!!! Осталось меньше трети! Трети жизни осталось! Жить! Я хочу жить!

Увы. Осознаешь глубочайший смысл народной мудрости "если бы молодость знала, если бы старость могла" отнюдь не в том возрасте, когда это нужно. Это одно из тех пониманий, которые нельзя принять или передать другому, а можно только выстрадать самому. И как мучительно больно и обидно становится, когда оно приходит!.. Больно и обидно за время, потраченное на кажущуюся с высоты прожитых лет всякую ерунду! За время, которое никаким образом и никогда не уже вернуть… если не случится чуда.

Именно поэтому я достаточно спокоен. Несмотря на все то, что на меня свалилось здесь, я все равно люблю его, этот прекрасный новый для меня мир. Не знаю, кто и за что мне подарил многие десятки, а то и сотни лет интересной жизни, я от этого подарка в невероятном восторге. Главное, не профукать его по-глупому, как прошлую жизнь.

Ценить каждую минуту.

Расплатиться по сделанным по-глупому долгам, которые мешают мне обрести счастье.

И добиться.

Добиться всего.

Всего того, о чем я только мог мечтать в прошлой жизни, но так, как по своей глупости, так и по независящим от меня обстоятельствам, не получил.

И если для этого мне нужно стать чем-то большим, то я готов стать им.

И я сделаю это.

Здесь.

А для этого нужно работать, работать и еще раз работать. И чуть больше — учиться. Даже в мире магии надеяться на внезапное чудесное исполнение желаний — редкостная глупость. За таким Мери-Мартисьюществом — к русским-народным сказкам.

"Ох, сколько пафоса! Напомнить, сколько раз ты похожие слова себе давал?" — срезала меня совесть…

"Об этом тоже лучше не думать…"

Однако весь мой восторг новой жизнью не отменяет того факта, что Нотты должны заплатить! Потому что даже месяц жизни, отобранный у долгоживущего, это много. Потому что месяц пыток — это охереть, как много!!!

"Ничего, Тео, ничего. Мы еще сочтемся…"

Кстати, очень меня смог удивить не только Нотт, но и, внезапно, Гойл.

— Крэбб. Надо поговорить, — как-то раз остановился рядом со мной Грегори.

"Ну а тебе-то чего надо?" — подумал я.

До этого мы практически не общались. Общих, кроме службы Драко Малфою, тем у нас не было, а находить новые я не старался. Скорее даже наоборот. Это пошло еще с первых дней моего "попадания" сюда, так как я небезосновательно боялся проколоться на отсутствии важных совместных воспоминаний о детстве. А потом мы жили в разных комнатах, учились на разных факультетах, у нас были разные интересы и непересекающиеся круги общения. И обоих это устраивало… до сегодняшнего момента.

"И что изменилось сейчас? И ведь не отошьешь его! Вдруг что-то важное?"

— В Большом Зале, после обеда задержись. — "Хватит с меня сюрпризов. И дуэлей-подстав тоже хватит. В Большом Зале, если что, будет кому разнять и кому подтвердить мою невиновность."

Гойл в ответ понятливо кивнул. Он, похоже, тоже все правильно понимал.

— …Я не знал. Честно, — с легкой виной в голосе произнес Гойл, когда обязательная прелюдия, короткая в этот раз, ибо нам обоим нужно было спешить на урок, закончилась.

— Хм… — задумчиво хмыкнул я, поболтал соком в большом кубке и сделал глоток. Судя по тому, что посуда начала медленно пропадать со столов, официальное время обеда уже закончилось, и домовые эльфы начали приборку. Однако из рук студентов никто ничего никогда (кроме Дамблдора за Пиром Распределения) не выдирал. Так что пока я не поставлю тарелку или кружку на стол и не уберу руку, она не исчезнет. А попить вдоволь хорошего дорогого сока манго…

Удачно, что у Амбридж была куча других, более важных проблем, чем подробно вникать в список моих лордских привилегий. А я в свою очередь, с ними не палился. Так, желая сохранить особое лордское меню, я вынужден был по-тихому от его блюд пока отказаться, и, временно, опять стал питаться с общего котла… Зато это позволило мне на постоянной основе иметь достойный выбор напитков (а не бюджетный тыквенный сок из продукции Хагридовых грядок). Ну и иногда я позволял себе себя побаловать чем-нибудь вкусненьким, в такие дни "опаздывая" и садясь подальше от учительского стола.

— И причем тут я?

— Все проверяешь? — поморщился и