Обманчивая реальность - Нора Робертс

– Я читала то дело, – ответила Пибоди. Голос ее вновь приобрел былую твердость. – И я знаю, кто она такая. Теперь же мне известно, что она бросила тебя на растерзание этому зверю. Слава богу, что ее больше нет.

Ева никак не ожидала услышать от нее такое.

– Такое заявление не совсем в твоем духе, Пибоди, – заметила она слегка растерянно.

– Так ей и надо! – Пибоди сверкнула глазами. – К черту терпимость и понимание! Да, по идее, ты должна была упечь ее за решетку до конца ее жалких, ничтожных дней. Возможно, когда-нибудь до нее вдруг дошло бы, что к чему, и она бы тебя узнала. И наверняка попыталась бы этим воспользоваться. С нее бы сталось. До того как ты напугала бы ее до потери пульса, если бы вдруг поставила перед Рорком. Или передо мной. Оно даже к лучшему, что она была такая эгоистка, что даже не помнила, кто ты такая, не думала о тебе все эти годы. Она бы наверняка тебя узнала, особенно после Рорка. Она бы увидела твое лицо на экране и узнала, чем причинила бы тебе новые страдания. Так что нет ее, и слава богу, – подвела итог Пибоди.

Да, это совсем не в ее духе, снова подумала Ева. Какое-то время обе молчали.

– Я даже не знаю, что тебе на это сказать, – наконец отозвалась она. – Думаю, нам не помешало бы выпить. Да что там, напиться в стельку!

– Прошу тебя, только не плачь.

– Хочу и буду плакать, – шмыгнула носом Пибоди. – Это надо же быть такой сукой!

– Нехорошо называть меня сукой, когда я тебе все честно рассказала.

– Да я не о тебе! Я имела в виду твою… сообщницу Маккуинна, будь она неладна. Эх, зря меня тогда с тобой не было!

От Евы не скрылось, что ее напарница упорно избегала произносить слово «мать». В этом вся Пибоди.

– После того как Маккуинн убил Стеллу, Рорк послал за доктором Мирой. И попросил ее привезти с собой Галахеда.

После этих слов по щекам Пибоди покатились крупные – размером с крупную градину – слезы. В конце концов она была вынуждена порыться в карманах и вытащить носовой платок.

– Как я его обожаю!

– Да, замечательный кот.

Сквозь мокрый платок донесся сдавленный смех.

– Нет, кот, конечно, замечательный, но я имела в виду Рорка. Да, я его обожаю. И если с МакНабом что-то случится, я тебе за него отомщу. Я уже качаю мышцы.

– Принято к сведению.

– Ну как, полегчало?

Ева задумалась.

– По-моему, да. Нет, конечно, кое-где еще побаливает, но в целом уже гораздо лучше. Сперма и яйцеклетка – вот и все, чем они были. На протяжении восьми лет оба как могли делали из меня жертву. Заставляли жить в вечном страхе, били и истязали. Но их больше нет. И я не жертва. Я забыла страх. Боль? Боль можно терпеть. Они больше не могут сделать мне больно, а та боль, что я еще чувствую, не более чем отзвуки прошлого. И она пройдет.

Ева притормозила перед небольшим домом в Бруклине.

– Сделай что-нибудь со своим лицом. Ты вся зареванная.

– Черт! – Пибоди слегка похлопала себя по щекам.

– Что ты делаешь?

– Улучшаю кровообращение. Хочу, чтобы щеки порозовели. Через пару минут никто ничего не заметит. А пока возьми на себя миссис Кэттери.

– Ладно. Держись за моей спиной.

Пибоди вышла из машины и посмотрела на небо.

– Сегодня ветрено и холодно. Красное лицо никого не удивит, – сказала она и глубоко вздохнула. – Наверно, ты потому рассказала мне все это в машине, да еще по пути на допрос, чтобы я не могла тебя обнять?

– Это дополнительный бонус.

– Ничего, обниму тебя позже. Причем ты даже не заметишь, как я подкрадусь к тебе.

– То же самое касается и моего ботинка. Ты не заметишь, как он окажется рядом с твоей задницей.

– Подумаешь! Мне не привыкать.

– Ладно, успокойся и давай ближе к делу.

– Какой симпатичный дом, – заметила Пибоди, пока они шагали к входной двери. – И район тоже милый.

– Кэттери единственный в их команде, кто жил в другом районе. Все остальные живут в нескольких кварталах от офиса.

– Семья. Жена и дети. Огороженный двор. Собака. – Пибоди мотнула головой: – Видишь будку?

– А что в будке-то? Кофейный автомат?

– Наверно, потертое одеяло и коллекция суповых костей. Как тебе мое лицо?

– Видела и похуже.

Поняв намек, Пибоди шмыгнула за спину Евы. Та постучала в дверь.

16

Женщине, откликнувшейся на стук, Ева дала бы лет шестьдесят пять. Впрочем, ее визави была моложавой и подтянутой, с модной стрижкой. А вот на лице была печать усталости. Взгляд настороженный, подозрительный.

– Чем могу помочь?

– Лейтенант Даллас, детектив Пибоди. Управление полиции Нью-Йорка. Мы…

– Ну конечно! Я вас узнала. Вы нашли того, кто виноват в смерти Джо?

– Мы ведем расследование. И хотели бы поговорить с миссис Кэттери, если это возможно.

– Она отдыхает. Вы можете поговорить со мной. Я ее мать. Мое имя Дана Форест. Мне не хочется будить Элен, если у вас нет ничего нового. Она почти не сомкнула глаз с того дня, как…

– Я не сплю, мама.

За спиной Даны Форест на лестнице появилась женская фигура – мешковатый свитер, сине-зеленые пижамные штаны, на ногах – толстые красные носки. Темно-каштановые волосы собраны в хвост, заброшенный на спину. Единственными яркими пятнами на бледном лице были темные круги под глазами. Если у ее матери был просто усталый вид, то Элен Кэттери напоминала ходячий труп.

– Дорогая, тебе нужен покой и отдых.

– Ничего страшного. – Элен спустилась вниз и, встав рядом с матерью, прильнула к ней, как будто они были единым целым. – А где дети?

– Сэм и Хана взяли их с собой в парк, выгулять собаку и заодно подышать свежим воздухом.

– Сегодня холодно.

– Они тепло одеты. Не переживай.

– Ой, простите нас, что мы заставляем вас стоять на холоде. Проходите в дом.

– Может, сделать вам чаю? – предложила Дана, поддерживая дочь за талию. – Это займет немного времени.

– Это было бы замечательно. – Элен отступила от матери и шагнула в гостиную, где стоял яркой расцветки диван и такие же яркие, полосатые стулья. Какой уютный и вместе с тем веселый дом, подумала Ева, полный ярких красок. Она отметила и мягкие подушки, и фотографии, которыми были заняты все свободные поверхности, и цветы, и симпатичные вазы.

– Присаживайтесь. Я не ожидала… Я уже дала показания полиции.

– Да-да, я в курсе. Это просто повторный допрос. Мы бы хотели, миссис Кэттери, получить от вас ответы на кое-какие вопросы.

– Вы всех навещаете повторно? Сколько же у вас, должно быть, работы! Ведь их так много. Я перестала смотреть новости. Скажите, жертв уже больше? Случилось что-то еще?

– Нет, мэм. Но вы правы, миссис Кэттери, их слишком много. И каждый из них заслуживает нашего времени и внимания.

– Дело в том, что меня в городе не было. Я взяла детей и поехала проведать мать и брата. Теперь они оба с нами. Но дома меня не было. Джо был занят, на нем висела эта чертова кампания. Он давно трудился над ней. Я же как раз закончила на работе один проект. И подумала, а не вырваться ли мне с детьми из города на несколько деньков? Пусть погостят у родственников, подышат свежим воздухом, а школьные занятия никуда не денутся. Их можно будет посещать в режиме видеоконференции, по компьютеру. Так что нас здесь не было. А Джо не вернулся домой. Может, останься я в городе…

– Миссис Кэттери, – Пибоди положила ей на плечо руку. – Не надо так говорить…

– Но так говорит моя мать, и все-таки… Я жду ребенка, – добавила она и разрыдалась. – Это выяснилось и подтвердилось, когда я была у мамы. Так получилось, это не специально. Вернее, не совсем. Мы решили, что все, детей с нас хватит, и потом у нас снова появился этот зуд. И мы подумали, пусть будет что будет. Посмотрим, что из этого выйдет. Джо именно так и сказал. Я же так и не успела сообщить ему. Когда вернулась домой, было уже поздно. Я даже не знаю, что мне теперь делать. Не представляю, как дальше жить.

– Сочувствую вам, – пробормотала Пибоди. – Мои искренние соболезнования. Мы сделаем все для того, чтобы найти преступника.

– Разве это поможет? Мой брат так зол. Он считает, что, когда вы найдете преступника, когда арестуете его и посадите за решетку, нам всем станет легче. Но ведь Джо уже не вернуть. Он не увидит, как растут его дети, не узнает, что у него родится еще один ребенок. Так что не знаю, поможет мне это или нет.

– Поможет, – заверила ее Ева. – Не сразу, конечно, но поможет. По крайней мере, вы будете уверены, что тот, на чьей совести преступление, больше никому не сделает больно. Другие дети не лишатся отца.

– Джо ни разу никого не обидел. Он был такой обаятельный, такой милый. С ним было легко. Может, даже слишком легко, я всегда ему это говорила. Он ни с кем не ссорился на работе, дети при желании легко могли обвести его вокруг пальца. Он из тех, кто мухи не обидит.

– Его ждало повышение.

– Неужели? Я не знала. – Уголков ее губ коснулось подобие улыбки. – Он мне ничего не говорил.

– Возможно, он сам об этом не знал, но в его личном деле уже лежал приказ. Его вклад в успех кампании невозможно переоценить.