Пустырь (СИ) - Новер Анна

Свежий вечерний воздух ударил в легкие, а сердце при этом замерло. Внизу на небольшой парковочной площадке, скрестив руки на груди, стоял Хэдер. Черная джинсовая футболка, поверх которой была надета массивная черная джинсовая куртка, а на голове, как в ту нашу первую встречу, была бейсболка с красной буквой Х. Ледяной взгляд даже на расстоянии уничтожал и обдавал презрением.

— Побегала? Изобретательность на четверку, хвалю, — меня, словно плетью ударили его слова.

— Уходи, спрячься внутри, — Мирка сделала небольшой шаг передо мной, но тут же из темноты возникла фигура, и блеск металла рассек воздух.

Какой-то парень, вывернув руку подруге, держал возле ее лица нож.

— Давай, подходи. Бежать больше некуда.

Ноги словно ватные снесли меня по ступеням широкой лестницы. И чем ближе я подходила, тем страшнее становилось. Ненависть вперемешку со сдерживаемой яркостью волнами исходили от мужчины. Я остановилась, но кто-то из его ребят толкнул меня в спину. Чуть не упав, я сумела удержаться на ногах, вынужденно совершив несколько шагов вперед.

— Пожалуйста, Хэдер, скажи, пусть ее отпустят, — голос дрожал от страха. — Ты же не такой, ты не жестокий, — внутри все сжалось в маленький комок под холодным и пустым взглядом.

— Не понимаю, как я мог не заметить, что ты такая двуличная. Ловко ты меня обвела, очень продуманно. Браво, — Хэдер резко дернул меня за предплечье и, больно сжимая пальцы, прошипел:- Молись, чтобы брат, выжил, — мурашки побежали по спине от этого предостережения. — А на счет жестокости ты очень заблуждаешься, мышонок, — с ненавистью выплюнул он последнее слово.

— Я не причастна к тому, что Штер без сознания. Я не при чем, — всеми силами пыталась достучаться до него, но мужчина совершенно меня не слышал. — Хэдер, пожалуйста, поверь мне, прошу тебя.

— Сбегала, тоже, потому что не виновна? — резкий удар обжег щеку. — Дрянь, лживая лицемерка. Ненавижу себя за то, что позволил тебе вскружить мне голову. Я чуть брата не потерял из-за очередной суки. Ну, ничего, скоро ты увидишь, насколько ядовитой может быть ненависть.

И как разительно отличался теперь его голос, холодный и полный презренения. Я видела перед собой совершенно другого человека обезумевшего от ярости.

— Пожалуйста, не надо. Я не делала ничего подобного. Услышь меня. Поверь же, я не трогала Штера. Это не я, Райн, ну ты же знаешь, я не стала бы никогда.

Слезы лились из глаз от страха, обиды и несправедливости. Несколько дней назад мужчина рядом дарил мне свою ласку и нежность, а сейчас причиняет только боль.

— В машину ее, — произнес этот уже чужой мужчина, и парень свел по лестницу перепуганную Мирку.

Ее глаза, так же как и у меня, были полны ужаса. Я было сделала рывок в ее сторону, но железная хватка стала еще более сильной.

— Еще раз дернешься, я сломаю твою руку без всякого сожаления.

Вечер приятным головокружением всплывет в памяти. Даже в самом лучшем исходе я не подозревал, что малышка окажется такой горячей. Страсть и женская натура пробудились в ней от спячки длиною в жизнь. Теперь, пусть пока возможно и не совсем осознанно, но девочка поняла, что отношения и секс — это взаимное желание сделать приятно партнеру.

Вспоминаю, как губы касаются члена, и контроль летит к черту. "Сука, как я хочу снова тебя увидеть и трахнуть". Мне уже даже глубокое дыхание не позволяет прийти в обычное состояние. А ведь мог стрелять в людей, а потом дрожь в теле унять всего за пять вдохов. А тут сложно успокоиться от простого минета. Как же старательно и умело она брала в ротик. Телки за деньги могут менее профессионально это делать.

Ох, мне осталось продержаться всего несколько дней и потом, когда возмездие восторжествует, я смогу власть насладиться своей голубоглазой наградой.

— Штер, рассказал, что в той дом перестал быть холостяцкой берлогой, — Герман возник в дверном проеме и, видимо, какое-то время находился там, наблюдая за мной.

— Ну, раз Штер рассказал, тогда точно.

— И кто эта особа, что смогла усмирить тебя и твой взрывной нрав?

— Моя личная жизнь касается только меня одного! — получилось даже тверже, чем я ожидал.

— Еще и Штера, раз он с ней знаком, — отец сел на диван и непринужденно продолжил разговор. — Он сейчас у нее, между прочим.

— Он уже два дня назад должен был быть у нее. Своенравный гад.

— Вы похожи! Оба упертые и принципиальные.

Вот за что я всегда любил и уважал Германа, так это за прямолинейность. Он всегда говорил со мной как с равным. Никогда, даже в нашу первую встречу, он не пытался понравиться, а просто вел себя естественно и расслабленно.

— Уж не знаю, кого ты скрываешь от своего старика, но за последнее время ты превратился в настоящего вожака: спокойного и рассудительного. Теперь я не опасаюсь за тебя и за твой взрывной характер. Еще бы и остальным братьям найти такие "успокоительные", и я готов умереть со спокойной душой, — даже не дав мне ответить, мужчина покинул кабинет.

Мягко тронувшись с места, я выехал на дорогу. И снова приходится возвращаться уже по темноте. Со злости сжал руль и вдавил педаль газа. Деревья, освещенные фонарями, тянулись вдоль нескончаемой трассы. Машин в это время было мало и оттого скорость развитая, на дороге, казалась запредельной. Погонять я хоть и любил, но последний год предпочитал более спокойную езду. Как раз после того как прошлым летом, товарищ, с которым жизнь свела нас в армии, попал в аварию. Его жена погибла на месте, а он, пролежав пару недель в больнице, вышел. Родственники подали на него в суд, обвиняя в смерти своей дочери. Для них он был убийцей, но я, находившийся в то время рядом, видел, как ему ломало кости изнутри от невозможности что-либо изменить. Самый любимый человек погиб, а вина, пусть хоть и косвенно, была на его душе. В итоге он запил, не в силах вынести такую ношу. Я видел своими глазами, как отличный доблестный солдат, сам себя закапывает, утрамбовывая землю над собой.

Гоня прочь внезапно воспоминания, я немного сбавил скорость. Улыбка непроизвольно повисла на лице. А ведь мой дом действительно перестал быть холостяцким, как только в нем появилась Арина. Девочка каждое утро просыпалась, чтобы приготовить мне завтрак, совершенно не зная, что я не ем по утрам. Во сколько бы я не просыпался, она, словно телепатически ощущала мое пробуждение, и спешила ставить чайник. Потом эта очаровательная малышка, скорее всего, возвращалась в кроватку и досыпала свой сон, но сам факт такой заботы вызывал теплоту. Осознание того, что теперь дома меня кто-то ждет, заставляло сердце биться чаще, разнося по венам кровь.

Уже через двадцать минут, припарковавшись, я вышел из машины. Что-то было не так. Врожденное чувство опасности красным маячком замигало внутри. Бегло окинул территорию паркинга. Людей не наблюдалось, а значит и угрозы ниоткуда не было, но что-то однозначно заставляло насторожиться. Беззвучно ступая, направился к двери, что вела к лифтам, как вдруг взгляд зацепился за стоявшую в соседнем ряду машину. «Какого черта он еще тут?»- мысль молниеносно пролетела в голове вместе с усиливающимся чувством тревоги и напряжения.

Спустя минуту я уже выходил на собственном этаже. Свет, реагирующий на движение, зажегся, являя открытые двери квартиры. «Если с Ариной, что-то произошло, я убью каждого причастного к этому». Резкое и такое новое чувство страха за другого человека кольнуло в груди.

Щелкнув выключателем, прошел внутрь.

— Брат, очнись. Ну же, блять давай, — Штер бездыханным телом лежал передо мной, не подавая никаких признаков жизни.

Пульс прощупывался, но слишком слабо. Арина! Я пулей взлетел по лестнице, распахивая дверь спальни и боясь увидеть еще и малышку без сознания. Наверху никого не оказалось, и здесь все было как прежде, разве что створка шкафа была не закрыто плотно. Но на это я обращу внимание уже позже, когда приедет Линтер и остальные парни. А сейчас, произведя, осмотр квартиры и не обнаружив чужаков, набрал несколько номеров.