Призрак в Сети. Мемуары величайшего хакера - Уильям Саймон

Я сел за рабочий компьютер и ввел команды, которые стерли все небезопасные данные. Не все знают (время от времени в новостях проскакивают такие сюжеты, особенно резонансный случай был с сотрудником Белого дома, подполковником морской пехоты Оливером Нортом, которого пытались отмазать по делу «Иран-контрас», но в последний момент все сорвалось [103] ), что при выполнении команды «Delete» данные на самом деле никуда не деваются с жесткого диска. Просто имя каждого удаленного файла меняется, он как бы помечается как удаленный. Найти такие файлы обычным поиском уже нельзя, но на жестком диске они остаются, и их можно восстановить.

Итак, я воспользовался не командой «Delete», а программой Wipeinfo [104] , которая входит в состав пакета «утилиты Norton». Эта программа предназначена не для того, чтобы помечать файлы как удаленные, а чтобы затирать их несколько раз. После такой обработки данные восстановить невозможно. Когда программа закончила работу, ни один мой файл с этого диска восстановить уже нельзя.

Я позвонил Майклу Гранту, моему начальнику из Teltec, и сообщил об обыске. Майкл спросил, где я.

«На работе».

«Что ты делаешь?»

«Начисто удаляю все с компьютера».

Он рассвирепел и потребовал, чтобы я немедленно прекратил. Невероятно. Я-то думал, что мы одна команда, что он и его отец будут на моей стороне. Вместо этого Майкл пытался уговорить меня оставить улики на рабочем компьютере. Создавалось ощущение, что начальство Teltec надеялось избежать проблем, если удастся помочь федералам выстроить против меня дело.

На самом деле, один мой коллега по Teltec – другой детектив, который стал мне хорошим приятелем, – позже рассказал, что Майкл Грант пытался сделать сразу после нашего разговора. Майкл попробовал договориться с федералами, чтобы они не привлекали к ответственности его и отца, в обмен на показания против меня.

Я был разочарован и подавлен, когда мои подозрения подтвердились. Я-то думал, что Майкл Грант – мой друг. Я бы никогда не дал показаний против кого-либо, даже если бы мог извлечь из этого огромную выгоду.

Полагаю, что если ваши друзья нарушают закон, то с вашей стороны будет наивно им потворствовать.

Через пару дней Майкл Грант сообщил, что в Teltec я больше не работаю. Не могу сказать, что меня это удивило.

Глава 24 Исчезновение

Xvofjg qis bmns lg hvq thlss ktffb J cifsok EAJ uojbthwsbhlsg? [105]

В ноябре я все еще был безработным, но немного подрабатывал, помогая Дэнни Йелину, бывшему сотруднику Teltec. У Дэнни иногда появлялись всякие халтурки, которые он подбрасывал мне. Например, нужно было находить людей для возврата им найденных автомобилей. Я отслеживал таких владельцев через коммунальные службы и управление социального обеспечения.

Тем временем я как будто сидел на мине с часовым механизмом: федералы, по-видимому, как раз изучали все мое барахло, найденное у Марка, а также то, что было взято у Льюиса. Возможно, у них уже были основания опять засадить меня за решетку.

Что мне было делать?

На данный момент я с удовольствием отправился бы к маме и бабушке, чтобы встретить с ними День благодарения [106] . Поэтому я позвонил Фрэнку Гулье, моему куратору по условному освобождению, и попросил разрешения на это, чувствуя, что мне скорее всего откажут. Удивительно, но он разрешил уехать, однако с условием, что я вернусь к 4 декабря.

Позже я узнал, что еще 6 ноября отдел по условно-досрочному освобождению запросил в суде ордер на мой арест, приведя в качестве обоснования данные о том, что я получил доступ к ящику голосовой почты сотрудника отдела безопасности Pacific Bell, а также мое общение с Льюисом де Пэйном. Ордер на арест был получен на следующий день, он предусматривал возможность освобождения под залог за 25 000 долларов.

Почему же Гулья разрешил мне уехать из города вместо того, чтобы приказать явиться к нему на разговор? До сих пор не могу этого понять.

Если вы освобождены на поруки и отбываете условный срок или получили досрочное освобождение, то должны становиться на учет в местном отделе по условно-досрочному освобождению всякий раз, когда переезжаете в другой федеральный округ. На следующее утро я приехал в Лас-Вегас и отправился в центр города на Бонневиль-Авеню, чтобы отметиться в таком отделе.

Природный инстинкт подсказывал мне о необходимости заблаговременно убедиться, что там не происходит ничего такого, о чем следовало бы знать еще до визита. Просто шестое чувство предупреждало меня, что что-то может произойти.

В машине у меня было любительское радио, которое я усовершенствовал так, чтобы можно было передавать и принимать сигналы за пределами частоты, выделенной для радиолюбителей. Я настроил прибор на тактическую частоту полицейского управления в Лас-Вегасе.

Я слушал в течение часа, чтобы отследить протокольную уставную форму, в которой полицейский спрашивает, нет ли действующего ордера на арест водителя, чью машину он только что тормознул. Оказалось, что в этом случае коп говорил: «Запрашиваю 10–28 по номеру» – и называл номер машины.

В то же время я запомнил идентификаторы, которыми пользовались полицейские, когда звонили в диспетчерскую. Например, полицейский произносил: «Один-Джордж-Двадцать один». Оператор диспетчерской службы отвечал: «Слушаю, Один-Джордж-Двадцать один».

Что же они говорили, когда отлучались с поста на обед или в других подобных случаях? Оказалось, что в эфир поступал вызов, где были фразы типа «Код 7, У Дэнни, Ранчо Драйв».

Я выдержал десятиминутную паузу, потом нажал на моем приемнике клавишу «Transmit» (передача), воспользовался тем же позывным, что и полицейские, которые в то время обедали в ресторанчике «У Дэнни», и сказал: «Требуется 10–28 на калифорнийский автомобильный номер…» – затем назвал мой собственный номер.

Через несколько секунд диспетчер спросил: «У вас чисто с 440?»

Мое сердце затрепыхалось. Что такое «440»? Понятия не имею.

Я сказал оператору: «Оставайтесь на линии».

С замаскированного телефона я позвонил в полицейский участок близлежащего городка Хендерсон и сказал: «Это специальный агент Джим Кейси, Управление по борьбе с наркотиками. Я в Лас-Вегасе в составе сводной оперативной группы по наркоконтролю. Сообщите, что в Лас-Вегасе означает код „440“».

«Это разыскиваемое лицо».

Ох, черт ! «У вас чисто с 440?» означало «Вы достаточно далеко стоите от разыскиваемого, чтобы я мог поговорить с вами о нем?» Получается, в полиции Лас-Вегаса имелся ордер на мой арест, где был номер моей машины.

Если бы я пришел в отдел по условно-досрочному освобождению, на меня, вероятно, сразу же надели бы наручники и отправили в тюрьму. Я чувствовал огромное облегчение от того, что чудом избежал такого капкана, но при этом меня окатило волной страха.

Я как раз проезжал мимо парковки гостиницы «Сахара». Мигом свернул туда и вышел из машины.

«Сахара». Это просто подарок судьбы. Мама работала здесь официанткой в кофейне. Я пробрался через шик-блеск, который царил в местном казино, через азартных, довольно агрессивно выглядящих игроков, бросавших кости на игорный стол, и мимо стаек крашеных блондинок с пустыми глазами. Эти дамочки подкармливали одноруких бандитов.

День благодарения считается радостным и праздничным днем, но у нас в тот год не было ни счастья, ни благодарения.

Я сел за столик, дождался, пока закончится мамина смена, чтобы она могла отвезти меня домой. Когда я рассказал ей и бабушке, что, возможно, вот-вот снова окажусь в тюрьме, они впали в панику. День благодарения считается радостным и праздничным днем, но у нас в тот год не было ни счастья, ни благодарения.

На протяжении нескольких следующих дней вместо того, чтобы отправиться в отдел по условно-досрочному освобождению, я дважды позвонил туда в нерабочее время и оставил на автоответчике сообщения, что отмечаюсь по телефону, так как моя мама болеет и я не могу ее оставить.

Звонил ли мой инспектор по условному освобождению туда и говорил ли, что меня нужно взять под стражу? Я распознал смешанный голос, которым произносились исходящие сообщения с автоответчика, что стоял в отделе по условно-досрочному освобождению, и догадался, аппарат какого типа там используется. Производитель таких автоответчиков применял «000» в качестве стандартного кода для получения сообщений. Я попробовал – действительно, опять они не потрудились изменить стандартный код. Я названивал через каждые два часа и прослушивал все сообщения. К счастью, от моего инспектора там ничего не было.

Бабушка, мама и ее приятель Стив Книтл отвезли меня обратно в Лос-Анджелес. Я, конечно же, не решился бы сам сесть за руль. Мы приехали в город поздно вечером 4 декабря, в тот день, когда истекало мое разрешение на поездку. Я отправился к себе на квартиру, совершенно не подозревая, что тем самым утром приходил Брайан Солт, судебный пристав, который собирался меня арестовать. Следующие три дня я провел в страхе и волнении, ожидая, что в любой момент могут заявиться федеральные агенты. Из дому я каждое утро уходил ни свет ни заря, а каждый вечер посещал кино, чтобы хоть как-то отвлечься. Возможно, другой на моем месте целыми вечерами бы пил и гулял, но у меня и так нервы истрепаны. Я подозревал, что, возможно, провожу последние дни на свободе и вот-вот лишусь ее очень надолго.