Призрак в Сети. Мемуары величайшего хакера - Уильям Саймон

Больше я не собирался покидать Лос-Анджелес до тех пор, пока не закончится мой условный срок. Будущее я представлял себе так: выдумаю себе подставную личность и исчезну. Перееду в какой-нибудь другой город, подальше от Калифорнии. Не будет больше Кевина Митника.

Я старался тщательно продумать план побега. Где я буду жить под вымышленным именем? В какой город мне перебраться? Как зарабатывать на хлеб?

Мысль о том, что я буду жить так далеко от мамы и бабушки, убивала меня, ведь я так их любил. Меня угнетала сама необходимость доставлять им еще больше страданий.

В полночь на 7 декабря 1992 года официально истек мой условный срок.

Никакого звонка от инспектора, никакого обыска с утра пораньше. Какое счастье! Я свободный человек.

Возможно, мне это просто кажется.

Мама, бабушка и Стив заночевали у Труди, моей двоюродной сестры. Теперь мы поменялись местами: мама со Стивом поехали ко мне на квартиру упаковать все мои вещи, а мы с бабушкой отправились к Труди. Не было никакого смысла бродить около дома, если условный срок истек.

Порой удивляешься, как относятся к своей работе люди со служебными удостоверениями. Рано утром 10 декабря, через три дня после того, как истек мой условный срок, мама со Стивом были у меня на квартире, они как раз заканчивали паковать вещи и договаривались о перевозе мебели. Вдруг в дверь постучали. Приехали легавые, на этот раз втроем. Судебный пристав Брайан Солт, агент ФБР, имени которого мама не запомнила, и мой заклятый враг – агент Кен Мак-Гуайр, с которым я все еще ни разу не встречался лично. Мама заявила, что мы с ней поссорились несколько дней назад и я ушел. После этого, по ее словам, она ничего не знала о том, где я нахожусь. Еще она добавила: «Условный срок Кевина закончился».

Когда Солт ответил, что у него есть ордер на мой арест и что он оставил на входной двери записку, чтобы я с ним связался, мама ответила ему чистую правду: «Никакой записки он не видел. Если бы видел, обязательно бы мне сказал».

Потом у нее была небольшая словесная перепалка с агентами по поводу того, завершился ли мой условный срок или нет.

Позже она рассказывала мне, что эти незваные гости нисколько ее не напугали. Ей казалось, они ведут себя как идиоты, особенно тот, который открыл холодильник и поглядел, не прячусь ли я там. Она просто посмеялась над агентом (хотя, может быть, он проверял, не оставил ли я пончиков для ФБР).

Наконец они убрались несолоно хлебавши, с пустыми руками и без всякой информации.

Насколько я мог судить, теперь я был свободным человеком и мог свободно выезжать из Лос-Анджелеса, пока мне еще не предъявили никаких новых обвинений.

В то же время я понимал, что не смогу просто вернуться с мамой в Лас-Вегас. Это было бы слишком опасно, возможно, за ней уже следили. Тогда бабушка предложила поехать с ней в Лас-Вегас после того, как я завершу все дела в Лос-Анджелесе.

Мне по-прежнему нужно было заполучить фотографии с водительских прав Верила, Уэйса и Хайнца, чтобы проверить, не скрывается ли под этими именами один и тот же человек.

Неоконченное дело, в общем, было только одно: я обманом заставил службу регистрации транспортных средств переслать мне копию водительского удостоверения Эрика Хайнца. При этом применил обычную страховочную тактику: переслал документ из одного клуба «Кинко» в другой на случай, если полицейские могли ждать меня у первого «Кинко». Поскольку копия, которую я получил, пересылалась по факсу дважды, изображение получилось некачественным и там почти ничего не было видно. Мне по-прежнему нужно было заполучить фотографии с водительских прав Верила, Уэйса и Хайнца, чтобы проверить, не скрывается ли под этими именами один и тот же человек.

24 декабря, в канун Рождества, перед тем, как складывать вещи в бабушкину машину, я позвонил в службу регистрации транспортных средств и представился как Ларри Карри – так звали реального детектива, работавшего в службе графства Лос-Анджелес по борьбе с сокрытием доходов. Указав код запрашивающего этого отдела, а также личный идентификатор Карри, дату его рождения и номер водительских прав, я попросил документы Саундекс на Эрика Хайнца, Джозефа Верила и Джозефа Уэйса.

Телефонистка, которая приняла мой запрос, уже была обо мне уведомлена. Она сообщила о звонке старшему специальному следователю службы регистрации транспортных средств Эду Лавлесу. Он, как было сказано в составленном впоследствии официальном отчете, проверил номер факса, который я дал, и обнаружил, что это номер клуба «Кинко» в районе киностудий.

Лавлесс приказал телефонистке дать мне информацию о каких-нибудь несуществующих водительских правах, и она сделала удостоверение с фотографией Энни Драйвер, вымышленной личности. Эту личность использовали в агентстве в качестве учебного примера. Потом Лавлес связался со следователем в офисе службы регистрации транспортных средств района Ван-Нюйс и попросил ее выслать наряд в клуб «Кинко», чтобы арестовать человека, который придет забирать факс. Эта дама взяла с собой нескольких сослуживцев, с ФБР у них была договоренность, что они также пришлют своего агента. Это происходило в те часы, когда все вокруг только и хотели успеть домой и приготовиться к встрече Рождества.

Через несколько часов после того, как я запросил водительские удостоверения, мои вещи уже были уложены в бабушкину машину. Мы с бабушкой обедали у Труди. Я попрощался с сестрой и сказал, что мне было очень приятно у нее погостить. Я и Труди никогда близко не общались, поэтому та услуга, которую она мне оказала, была особенно ценной.

Когда мы с бабушкой выехали, я попросил ее сделать небольшой круг, так как мне нужно было еще кое-что забрать. Мы направились к «Кинко».

К тому времени инспекторы службы регистрации транспортных средств уже приехали на задание в штатском и начинали нервничать. Они прождали более двух часов. Прибыл агент ФБР, направленный им в помощь, покрутился там какое-то время и снова уехал.

Мы с бабушкой ехали в клуб «Кинко», расположенный в торговом ряду, который протянулся по Лорел-Каньону и Вентура в районе киностудий (там неподалеку находились съемочные площадки Disney, Warner’s и Universal). Я показал ей, где лучше припарковаться. Мы остановились на стоянке для инвалидов за супермаркетом. Оттуда до «Кинко» было две сотни футов [107] . Бабушка повесила на зеркале заднего вида знак «Инвалид», я вышел из машины.

Можно было подумать, что в канун Рождества клуб «Кинко» должен пустовать, но он, напротив, был переполнен людьми, как в середине рабочего дня. Я простоял в очереди за факсом примерно 20 минут, сил терпеть уже не было. Моя бедная бабушка сидела там и ждала, а я только и хотел забрать права и уехать из города.

Наконец я просто подошел к стойке, перебрал конверты с пришедшими факсами и вытащил тот, на котором стоял псевдоним «Ларри Карри, сотрудник службы графства Лос-Анджелес по борьбе с сокрытием доходов». Когда я вытащил листы из конверта, у меня внутри все оборвалось: там было не то, о чем я просил, а просто фотография какой-то невзрачной дамочки. Что, черт возьми, происходит? Я знал, что сотрудники службы регистрации транспортных средств могут быть ленивы и некомпетентны, но этот случай выходил за все рамки. «Что за идиоты!» – думал я.

Я хотел позвонить в службу и поговорить с тупым техником, но мой сотовый остался в машине. Тогда я стал прохаживаться взад-вперед по залу «Кинко» и размышлять, насколько рискованно было бы попросить у клерка разрешения позвонить по одному из здешних телефонов. Возможно, стоило бы поискать какой-нибудь таксофон в стороне.

Гораздо позже я узнал, насколько курьезной была эта ситуация для всех, кто ее мог наблюдать. Пока я бродил по клубу, уставившись в факс и соображая, что делать, следователи службы регистрации транспортных средств следовали за мной по пятам, не отставая ни на шаг. Всякий раз, когда я менял направление, они ловко оказывались у меня за спиной, как будто мы разыгрывали какую-то клоунаду.

Наконец я вышел через черный ход и пошел к таксофону. Только я снял трубку и стал набирать номер, как заметил, что в мою сторону направляются четверо в штатском.

«Уф», – подумал я. Я еще не заплатил за факс, и теперь вся проблема, по идее, сводилась к тому, что я задолжал пару баксов.

«Чего вам?» – спросил я женщину, которая подошла ко мне первой.

«Следователи DMV. На пару слов!»

Я швырнул трубку таксофона на рычаг и выпалил: «Знаете что?! Я с вами говорить не хочу!» – и подбросил факсы в воздух, рассчитывая, что один или даже несколько следователей бросятся подбирать бумагу.

Сам я уже бежал по парковке. Сердце мое колотилось, жилы лопались от адреналина. Все силы я вложил в стремление обогнать моих преследователей.

Как же мне сейчас пригодились те многие часы, которые я день за днем, месяц за месяцем проводил в тренажерном зале. Те 100 фунтов [108] , которые мне удалось сбросить, оказывается, действительно были потеряны не зря. Я пробежал по парковке в северном направлении, проскочил через узкий деревянный пешеходный мостик и углубился в жилой массив, где то там, то сям росли высокие пальмы. Я бежал изо всех сил, ни разу не оглянувшись. Думал, что вот-вот услышу рокот вертолета. Мне нужно было быстро изменить внешность на случай, если в погоню за мной выделят воздушный патруль. Изменив внешность, я мог бы уже не бегать и раствориться в толпе.