В интересах личного дела - Галина Владимировна Романова

– Итак, давайте еще раз пройдемся по пунктам этой криминально-любовной истории, – положил ладони на край стола полковник. – Изотов был влюблен в Иванову с первого курса. Она чуть старше, но его это не смущало.

– Так точно. В институте подняли личное дело. Там сохранилась его объяснительная, когда он в стенах института устроил драку с Роговым.

– После случая с Ивановой, когда Рогов запер ее на ночь в морге, – закончил за него полковник, старательно обходя фамилию Степанова стороной.

– Так точно.

– Он был в нее влюблен. И любил всю жизнь, невзирая на ее заболевание, – продолжал Иващук, уставив невидящий взгляд в точку над головой Климова. – А после того, как она покончила с собой, он сломался и решил мстить обидчикам. Так?

– Так точно, товарищ полковник. Вступил в преступный сговор с братом Ивановой – Иваном Звонаревым. Они погрузили машину погибшей в ДТП Одинцовой на эвакуатор, выгнали со стоянки. Изотов выкрал ее тело из морга: трудностей у него никаких не возникло. Он знал там каждый камень, каждую дверную ручку и выключатель. Знал о камерах наблюдения и о том, как вывести их из строя.

– Он похищает ее тело, караулит на дороге Рогову с женихом. И когда они останавливаются, приводит свой дикий план в исполнение. Скажи мне, Климов, как?.. Как он мог быть уверен, что они остановятся? Вдруг бы проехали мимо? А если бы кто-то ехал за ними следом? – Полковник подумал, осторожным движением развернул дужки очков, свернул и со вздохом проговорил: – Наверняка и на этот случай у него был план. И сообщник. Наверняка он все предусмотрел. Не просто так Одинцова попала в смертельное ДТП прямо накануне выезда Роговой за город. Видимо, он готовился давно… Чего он хотел, майор? Ну, поменял он женщин местами и?..

– Думаю, ему очень хотелось, чтобы Рогова сошла с ума, так же, как его любимая Татьяна. Но все пошло немного не по тому сценарию. Рогова очнулась, когда вокруг были люди. Она испытала шок, конечно, но не такой сильный. И тогда он решил ее убить. Его машина засветилась на камерах близ той самой заброшенной стройки, где было обнаружено тело Роговой.

– Так, подведем итоги: Роговой и Одинцовой он мстил за тот памятный вечер четырехлетней давности.

На вопросительный взгляд полковника Климов ответил:

– Думаю, да. Они были первым звеном в цепи его мстительных замыслов. Тогда с Татьяной случился приступ, после которого она достаточно долго лечилась в клинике.

– Женщины о ней благополучно забыли. А Татьяна и ее любовник – нет. Возможно, неоднократно строили совместные планы мести, упивались предвкушением. Я только не могу понять, почему Степанов вдруг начал поддерживать с ней отношения?

– У Татьяны на него был компромат. Точнее, не на него, а на его сына. – Климов пропустил тот факт, что Иващук недовольно поморщился, и продолжил: – На видеозаписи, сохранившейся у фотографа Маслова, отчетливо видно и слышно, как отец и сын Степановы обсуждают этот факт.

– А что там за история вообще? Из-за чего весь сыр-бор? В чем таком оказался замешан сын Степанова, что отцу приходилось платить по счетам Ивановой? Достаточно продолжительное время! – возмущенно заметил Иващук.

– Когда сыну Степанова исполнилось двадцать, он насмерть сбил человека, сев пьяным за руль. Помощи не оказал. Он остановился на обочине и сбросил тело в кювет. Ему казалось, что никто не видит, но нашлись случайные свидетели. Было заведено дело, и его готовили к передаче в суд, но… – Климов оглядел всех присутствующих. – Но в кабинете следователя случилось возгорание из-за неисправного чайника. Дело лежало на столе, а не в сейфе.

– И оно сгорело?! – сиплым голосом возмутился Иващук.

– Да. Все сгорело: показания, экспертизы! Следом отказались от своих слов свидетели. Дело не дошло до суда. Сын Степанова уехал на учебу за границу, а когда вернулся, то…

– То стал законопослушным гражданином, – закончил за него Иващук, и его пальцы заплясали по столешнице. – Но!.. Если дело сгорело, как компромат оказался у Ивановой?

– Она выкупила видеозапись с регистратора в момент дорожного происшествия у свидетелей. Каких денег ей это стоило – не знаю. Откуда она их взяла – тоже. Но она шантажировала Степанова именно этим материалом. И он ей платил.

– Черт знает что! – негромко возмутился полковник, выбрался из-за стола и заходил по кабинету с заложенными за спину руками. – И где теперь этот материал? Пропал? Исчез вместе с Ивановой? Не поэтому ли Изотов взялся мстить всем подряд?

– Не поэтому, – раздалось от двери. – Разрешите?

В кабинет вошла Варя. Лицо разгоряченное, губы подрагивают.

– Что у тебя, Воронова? – Все уставились на листы бумаги в ее руках.

– Мне только что пришел ответ на запрос по поводу долгой болезни Володи Изотова. Помните, разговор шел о неправильно сделанной экспертизе?

– Ну! – повысил голос полковник, останавливаясь у окна.

– Он сделал неверное заключение по одному из пациентов Степанова. Смерть наступила по естественным причинам, а Володя написал, что пациент умер из-за последствий операции, сделанной в клинике Степанова. Поднялся шум. Началось разбирательство. Степанов лично отчитывал Изотова, как мальчишку. Высмеивал его непрофессионализм, настаивал на дисквалификации. Кое-как шум удалось замять, Володя попал в больницу. И… Думаю, это и явилось толчком для начала осуществления его планов. Это первое. – Варя положила верхний лист на край стола. – Второе… Квартирная хозяйка узнала Изотова по фотографии. Это он жил с Татьяной Ивановой. Его она не раз видела в домашних тапочках и халате.

– А Степанов? – перебил ее Павел. – Он тоже навещал Иванову. Разве нет?

– Да. Навещал. И даже угощался на ее кухне. – Варя покивала.

– И как же они уживались? – хмыкнул полковник.

– Не могу знать. Но… – Варя глянула на Климова округлившимися глазами. – За час до самоубийства Ивановой Изотов входил в подъезд. Виктория Степановна разговорила соседей по подъезду, кое-кто вспомнил, что его видели незадолго до ее гибели.

– И что выходит? – Иващук качнулся на каблуках. – Изотов может быть причастен к ее самоубийству?

– Может, товарищ полковник. – Варя нервно облизнула пересохшие губы. – Но доказать это уже не представляется возможным. Если только он сам не признается.

– Его надо задерживать. – Полковник вернулся за стол и взял телефонную трубку. – И его, и брата Ивановой, как там его? Звонарев?

– Звонарева уже везут в отдел, – доложил один из оперативников. – А Изотов пропал, товарищ полковник.

– Что значит пропал! – трубка с грохотом упала на аппарат. – Куда он пропал?

– Уже неделю не выходит на работу. Сначала сказался больным, потом оформил отпуск задним числом. На десять дней.

– Ну, так он в отпуске, а ты говоришь – пропал, –