Полюби дважды - Элизабет Торнтон

— А отмычку ты взял? — в свою очередь спросила она.

— Угу… — буркнул Перри.

— А ломик? — напомнила Джессика. Перри указал на оттопыренный карман своего плаща.

— Тут он, — уверенно заявил он.

— Ну что ж. Тогда можно начинать, — скомандовала Джессика.

… Комнаты, которые Родни Стоун снимал в большом доходном доме, располагались на первом этаже. Еще утром Перри выяснил, как к ним подойти но хозяйка дома — сущая мегера — не захотела открыть ему дверь. Теперь молодой человек уверенно вел Джессику прямо под окна жилища мистера Стоуна, предупредив, что нужно вести себя как можно тише, поскольку квартира бдительной хозяйки находилась точно над комнатами Родни Стоуна.

Пока Перри взламывал окно, чтобы проникнуть в комнату, Джессика следила за улицей. Это было не так уж и сложно, самое трудное ждало их внутри дома. Сначала они довольно долго возились с трутом чтобы зажечь свечу, но после бесплодных усилий принялись за дверь, ведущую в прихожую, из-под которой сочился свет. Дверь была закрыта на ключ, Перри в конце концов удалось ее открыть с помощью длинной заколки для волос, которую дала ему Джессика. В прихожей горел фонарь. Джессика сняла его гвоздя и вернулась в комнаты мистера Стоуна. Через мгновение все свечи в комнатах уже горели, а фонарь вернулся на место в прихожей.

— Кажется, я начинаю уважать взломщиков, — сказал Перри, вздохнув. — Не понимаю, как им это удается.

— Тише, — прошептала Джессика.

Она стояла у окна, проверяя, плотно ли задернуты шторы. Потом, указав на стул и дверь, знаком приказала Перри закрыть ее и приниматься за дело. Подсунув ножку стула под дверную ручку, Перри блокировал дверь.

— Это задержит полицейских на целых две секунды, — буркнул он себе под нос, направляясь в комнату справа.

— Тссс! — зашипела Джессика.

Стоя спиной к окну, она разглядывала комнату. Несмотря на убогость обстановки, в комнате царил идеальный порядок. Мебели было совсем немного у камина стояла кресло, обтянутое набивной тканью, рядом — небольшой обеденный стол с двумя стульями, буфет и письменный стол. Нигде не было видно ни кухонной утвари, ни каких бы то ни было кухонных приборов, и Джессика сделала вывод, что мистер Стоун, видимо, питался в городе или заказывал на дом готовые блюда. У нее сложилось впечатление, что мистер Стоун покинул свое жилище несколько недель назад. В затхлом воздухе пахло сыростью, на мебели густым слоем лежала пыль.

Когда Перри принялся открывать и просматривать ящики письменного стола, Джессика взяла одну из свечей и прошла в спальню. Тени трепетали и плясали на стенах и потолке. Поспешно задернув штору, она повернулась и принялась разглядывать крошечную комнатенку. В неглубокой нише стояла кровать, напротив — стул и большой гардероб красного дерева, в помещении был еще красивой работы умывальник, над которым на полочке, словно на женском туалетном столике, в беспорядке стояли стеклянные бутылочки, флаконы и баночки.

Подойдя к гардеробу, Джессика открыла все дверцы. На полках стопками лежало белье, на плечиках висели разноцветные сюртуки, белые батистовые рубашки, жилетки, панталоны… Сердце вдруг стало учащенно биться, но она не поняла почему. Захлопнув дверцы шкафа, она вытащила один из нижних ящиков, большую часть которого занимали аккуратно сложенные чистые шейные платки, чуть-чуть пахнувшие крахмалом. В ящике была также стопка батистовых носовых платочков с вышитыми на них инициалами Родни Стоуна.

Она протянула руку, чтобы ощупать платки, когда по коже вдруг пробежали мурашки, в горле у нее пересохло, в ушах возник непонятный шум. Сделав усилие над собой, она решила пойти до конца и быстро сжала в руке один из платочков с монограммой. В памяти внезапно возник вчерашний кошмарный сон. Она увидела храм и гостей, которые побывали на свадьбе. Теперь все увлеченно играли в тени креста. Они как раз поймали Родни Стоуна и куда-то повели его.

— Нет! Нет! — испуганно крича, она повернулась и бросилась прочь из спальни.

В комнате рядом никого не было. Дверь в прихожую, открытая настежь, манила ее.

— Перри? — дрожащим голосом позвала Джессика. — Перри?

Задув свечу, Джессика бросила ее на стол и направилась к двери. Перри, ссутулившись, неподвижно сидел на полу у стены. Она сделала шаг-другой, чьи-то сильные руки обхватили ее, большая ладонь зажала ей рот, оборвав пронзительный крик. Волна животного ужаса придавала Джессике сил, и она боролась с неизвестным противником со свирепостью дикой кошки. Однако напавший на нее был явно сильнее и вскоре заставил ее прекратить сопротивление.

Затем, не ослабляя хватки, он громко крикнул:

— Я поймал второго мерзавца. Он здесь. Иди сюда, Джек.

Перри застонал, медленно приходя в себя. Он поднял руку и дотронулся до затылка. Мутным взглядом он озирался вокруг, еще не поняв, что случилось. Входная дверь открылась, и на пороге возник краснолицый крепкий мужчина. В руке он держал тяжелую дубинку.

Сощурив глаза, Перри посмотрел на Джессику и сказал:

— Полицейские с Боу-стрит. Я тебя предупреждал, Джесс.

Констебли отвезли их для допроса в участок на Боу-стрит и заперли каждого в отдельной камере. Мировой судья[7] обещал скоро приехать. Никто не поверил рассказу ни Джессики, ни Перри, никто не поверил и в то, что они принадлежат высшему обществу. Полицейские устроили им засаду, получив сигнал от хозяйки, которая заподозрила неладное, когда утром Перри крутился возле дома. Их приняли за самых обычных квартирных воров, застигнутых на месте преступления, и никто их протесты не принимал во внимание.

Все изменилось, когда наконец прибыл в участок мировой судья. Он узнал Перри, старого школьного приятеля одного из своих сыновей, и страшно удивился. Перри сразу же воспользовался Этим знакомством, сочинив рассказ и о «дружбе» с Родни Стоуном, тоже якобы его старым школьным приятелем, исчезновением которого он был крайне обеспокоен. Судья не только отпустил их немедленно, но и пообещал расследовать исчезновение Родни Стоуна.

Один из полицейских срочно побежал нанять для них экипажей. По дороге домой Перри наконец заговорил:

— Не переживай, Джесс. Нас, конечно, не было дома целых три часа, но Лукас об этом не узнает. Вы увидитесь только за завтраком, хотя даже к завтраку он может не успеть вернуться. После состязаний любители спорта обычно пируют до утра. Держу пари, они сейчас завалились спать пьяные, как сапожники. Мне бы хотелось быть с ними.

Но Джессика думала не о Лукасе, а о Родни Стоуне и том ужасном предчувствии, которое охватило ее, когда она коснулась его носового платка. Единственным положительным результатом их небезопасного предприятия было обещание мирового судьи заняться поисками мистера Стоуна.

— Ты нашел что-нибудь в столе Стоуна? — спросила она.

— Ничего, абсолютно ничего. Это-то как раз и интересно, — задумчиво протянул Перри. — Он вычистил все ящики. Похоже, он уехал в спешке.

Джессика отрицательно покачала головой. Она помнила, какой порядок царил в обеих комнатах, как аккуратно была сложена одежда в большом гардеробе.

— Если бы он торопился, — сказала она, — одежда валялась бы повсюду, а не лежали на своих местах.

— Гм… — пробурчал Перри. — Что бы это начало?

— Понятия не имею, — сказала Джессика.

У дома Перри помог Джессике выйти из экипажа проводил ее к черному ходу для слуг, комнаты которых располагались в цокольном этаже особняка, прощался и уехал.

Она тихо, как мышка, проскользнула в дом, поднялась по лестнице, открыла дверь и заглянула в коридор, чтобы убедиться, что там никого нет, а потом на цыпочках подошла к двери своей комнаты.

Закрыв за собой дверь, Джессика облегченно вздохнула, чувствуя, как силы покидают ее. На нее навалилась страшная усталость. Как хорошо оказаться в своей спальне! Она еще успела подумать, что Лукас никогда ничего не узнает, как тут же застыла месте, словно каменный истукан. В комнате горели свечи, хотя она была уверена, что погасила их, отправляясь на встречу с Перри. Она хотела, чтобы все думали, что она спит, и не беспокоили ее.

Встревоженный взгляд обежал комнату и остановился на открытой двери гардеробной. На пороге стоял Лукас. Он был полностью одет, только плаща на нем не было.

На его лице застыло угрожающе спокойное выражение.

19

Она долго, как завороженная, смотрела на него, но, придя в себя, приняла молниеносное решение. Нападение — лучшая защита! Расправив плечи и изобразив неимоверную усталость (что, впрочем, далось ей без труда), она сбросила плащ и швырнула его на спинку стула.

— Ты сказал, что вернешься не раньше утра, — произнесла она равнодушно.

— А мне сказали, — ответил он учтивым, но в то же время зловещим тоном, — что ты отказалась побывать на музыкальном вечере, потому что у тебя разболелась голова и ты решила остаться дома.