Дамнар: Неведение - Марина Якунина

Плавно приблизившись на расстояние около трех дюймов к лицу Октавио, Князь замер и стал вглядываться в глубину зрачков не смевшего пошевелиться и отвести глаза юноши. Дамнар чувствовал, как в человеке нарастает паника. В какой бешеный ритм входит пульс. Сета одолевали легкие сомнения и волнение. Все-таки с Джастином ему удалось проделать этот трюк много лет назад. Но Джастин был его братом — одной крови. Вдруг тут не выйдет? Сет заставил себя отогнать тень сомнения. Сейчас ему надлежало совершить необратимое, противоестественное для любого из миров деяние.

Князь потянулся к жизненной энергии своей жертвы и начал пить. Со стороны Есе было видно, как через глаза от человека к дамнару тянется легкая белая струйка дыма. Несколько мгновений ничего не менялось. Затем тело Октавио, по мере того, как белесая струя становилась все ярче, начало биться в конвульсиях. Юноша не падал только из-за того что его удерживала почти на весу рука Князя. Есю обуял смертельный ужас, хотелось кричать, но парализованное тело не давало такой возможности.

Под конец, свет от вырываемой из тела жизни стал нестерпимо ярким и резал, выжигал глаза. У Есении стали танцевать перед взором цветные пятна, мешающие видеть. Князь, когда закончилась жизненная энергия, добрался до души. Можно было выпить все до остатка, как это делал Отец. Вероятно, Сет так бы и поступил, веди себя Октавио иначе во время представления. Но дамнар имел свои представления на этот счет. В последний миг, когда дух Октавио начал бледнеть, Сет остановился. Юноше будет сложнее приспособится. Но хотя бы он будет помнить о том, какого было жить и испытывать настоящие чувства.

Перешедшая в князя душа уже начала изменяться. Из неё уходили краски и свет. Вскоре она стала похожа на дым от костра, заваленного прошлогодней листвой. Но осталось ещё тело. С Джастином было несколько проще — он и так был почти мертв на момент ритуала. Сет тогда еле успел всё провернуть до того, как умер мозг.

Сету надлежало снизить показатели тела человека до минимума, который был бы уже не совместим с жизнью, но в последний момент, перед последним ударом сердца, вернуть измененную жизненную силу. Часть души же, вырванной из тела, пусть и не до конца, навечно останется у дамнара.

Внимательно прислушиваясь к току крови Октавио, Князь начал плавно и осторожно, если не сказать, нежно, убивать.

Чем медленнее шел ток крови и чем реже билось сердце, тем острее и горячее становились иглы в висках, посылаемые Отражением. Сет до скрипа сжал челюсти и пытался их игнорировать, только огрызнулся мысленно: «Чем сильнее ты меня отвлекаешь, тем больше вероятности, что умрет окончательно, а значит и совсем напрасно».

Это, как и предполагал Сет, не помогло — Отражение сопротивлялось убийству всё сильнее. Какофония, сопровождающая незримое истязание висков уже заглушила все внешние звуки. Князю прошлось ориентироваться по едва заметной вибрации от еле чувствующегося пульса.

Недовольный преждевременным вызовом жнец начал виться неподалеку, не решаясь подлететь. Тело было уже на самой грани жизни, душа ещё оставалась в нем. Князь лёгким импульсом отогнал жнеца чуть подальше, чтобы не мешался и не отвлекал. И так сложностей хватало.

С последним ударом сердца остаток духа Октавио собирался выпорхнуть из умершего тела, но Сет успел подгадать момент. Серые, лишенные цвета струи потянулись обратно к человеку из глаз дамнара, зацепив стремящуюся вылететь душу, и заталкивая её обратно в тело.

Удивлённый жнец заметался по комнате, не в силах понять произошедшее. Скоро он уйдет ни с чем. Но для этого нужно, чтобы тело Октавио изменилось.

Виски ломило уже не так сильно. Отражение понимало, что уже ничего не изменить. Сет обратил внимание, что замок все ещё питается парализованной служанкой. Видимо, девушка сама полуживая от страха. Сет почувствовал лёгкой укол совести. Девка всё видела и слышала, а для неё ещё ничего не закончилось.

Князь не спеша подошёл к столику за ножичком. Всё-таки надрез удобнее делать лезвием, а не ногтями. В раздумьях посмотрел на девку. Он не хотел её пугать ещё сильнее или причинять боль, но новоиспеченный вампир будет очень голоден. И ему нужно будет потренироваться. Давать на пропитание себя самого, как это вышло в итоге с Джастином, Сет категорически не хотел. К тому же, ему нужно было кое-что проверить, а заодно и преподать кнехту пару уроков. Очень суровых уроков. А девка, которая при жизни Октавио, судя по перевязанной платком руке, вызвала эмоциональный отклик у юноши, и подходила для этого как нельзя лучше.

Решившись, Князь подошёл к будущему слуге, поднес к его губам как можно ближе свое запястье и легонько чиркнул ножичком по коже. Несколько капель проклятой крови попали на губы мертвого тела с изменённой жизненной силой и остатками души. Когда на губы Октавио упала последняя капля, ранка на запястье Сета уже затянулась. Изменения начались. Теперь оставалось несколько минут томительного ожидания.

Чувствуя потребность объясниться и как-то успокоить ни в чем неповинную служанку, Князь вернулся к дивану. Помедлив, присел рядом с ней, на уровне ее бедер, аккуратно вернул ножичек за голенище хозяйки.

— Я обещаю, ты выживешь, — уверенным тоном начал Князь. — Если он не совсем дурак, то и боли не почувствуешь. Во всяком случае, во время трапезы. А потом я тебя подлатаю. Не могу обещать, что не останется шрамов… Но они — лучше, чем истечь кровью до смерти.

Нельзя сказать, что слова совсем не приободрили Есю. Жить-то ей хотелось. Но шрамов на теле и так было предостаточно, да и сомнительно было, что Князь не врет. С чего вдруг ему о ней заботиться?

— А вот то, что не будет страшно — обещать не могу. Будет, ещё как… Постарайся не принимать близко к сердцу. Ты просто попалась под руку в неподходящий момент, — заправляя выбившуюся прядь девушки за ухо Князь. Затем, немного помедлив, осторожно закрыл ей веки. Пусть хоть роговица не сохнет. И, может быть, ей будет так немного легче.

От прикосновения ледяных пальцев к коже Есю передернуло. Она не понимала, зачем Князь закрыл ей глаза, и испугалась ещё сильнее. Итернитас всё ещё продолжал ей кормиться, не давая успокоиться.

Сет встал с диванчика и пересел обратно в кресло, подлив себе вина, и стал ждать. Трансформация — не слишком быстрый процесс, хоть и не привязан к луне, как у оборотней. Каждый раз, видя как это делает отец, закрадывались мысли: вдруг в этот