Ритуал - Ричард Байерс

Ишеналир окончательно выпутался из светящейся сетки, взмахнул крыльями и выкрикнул еще одно заклинание. С ясного неба на Малазан хлынул дождь, она заревела, оказавшись под струями едкой кислоты, и устремилась вниз.

Она мчалась на Ишеналира, явно намереваясь подобраться поближе и пустить в ход зубы и когти. Зеленый летел впереди, уводя дракониху в сторону сверкающей белизны ледника.

На таком расстоянии было едва слышно, как гравированный прорычал какое-то рифмованное заклинание, которого Шатулио раньше никогда не слышал. Затем что-то произошло – медный почувствовал на шкуре легкое покалывание магии, – ни что именно, он не знал.

Тем временем Малазан тоже выкрикнула заклинание. Легкие перистые облака, летящие по небу, отозвались грохотом и вспышками, словно были грозовыми тучами. Скорее всего, раз красная не могла сжечь врага своим огнем, она решила сделать это с помощью молний.

Но пронзившая воздух ослепительная зигзагообразная молния устремилась не к Ишеналиру. Возникнув в одном-двух ярдах перед мордой Малазан, она развернулась и ударила прямо в голову красной, пройдя через все туловище и осветив его изнутри, словно бумажный фонарик, так что стали видны даже темные кости ее скелета. Дракониха забилась в конвульсиях, и Шатулио решил, что последнее заклинание Ишеналира обращало магию противника против него самого.

Мгновение-другое Малазан спазматически взмахивала то одним, то другим крылом и, прежде чем сумела выровнять полет, потеряла высоту. Ишеналир описал круг, пролетел над ней и снова плюнул струей дымящегося яда.

Едкий пар окутал ее голову, расплавляя темно-красную чешую, и дракониха завизжала от боли. Но все же она погналась за зеленым и, когда Ишеналир отвернул в сторону, сделала то же самое. Очевидно, она сумела вовремя зажмурить свои желтые блестящие глаза и сохранила зрение.

Но, подумал Шатулио, какая разница? Малазан получила страшные раны, и счет не в ее пользу.

Над монастырем Ишеналир развернулся навстречу преследующей его красной. Он решил, что пришло время для новой атаки. Горло Малазан раздулось, она вскинула голову, как обычно делают драконы, готовящиеся пустить в ход дыхательное оружие.

Шатулио недоумевал, не лишили ли ее боль и ярость разума. Вероятно, она забыла, что ее огонь бессилен против гравированного. Но тут он, сам будучи обманщиком, понял: она пытается перехитрить своего противника.

Умный и осторожный Ишеналир тоже должен был бы почувствовать это. Но красные драконы обладали способностью влиять на сознание врагов. Скорее всего, она воспользовалась этим преимуществом, когда подлетела к зеленому поближе, хлопая кожистыми крыльями с пурпурной каймой по краям. Или гравированный, которому удалось так изранить Малазан, а самому остаться абсолютно невредимым, решил, что вполне контролирует ситуацию, и даже помыслить не мог, что красная все еще может представлять для него угрозу. В любом случае, он замедлил полет, просто паря в воздухе и явно провоцируя ее на атаку. Он хотел подпустить ее поближе, чтобы нанести ответный сокрушительный удар.

Малазан выдохнула пламя. Оно с треском охватило змеевидное тело Ишеналира, и зеленый взвыл от боли. Судя по всему, красная тайно сотворила заклинание, наделившее ее дыхание, помимо обжигающего жара, какой-то особой силой.

Ишеналир, казалось, не был ранен, просто ошеломлен и потрясен. Он приподнял одно крыло, опустив другое, и заложил вираж, пытаясь убраться подальше от Малазан. Ему требовалось время, чтобы прийти в себя.

С невиданной доныне скоростью – может, это было еще одно заклинание, позволяющее лететь быстрее? – гигантская красная ринулась на врага и вонзила когти в его тело. Затем она впилась зубами в изумрудно-зеленое крыло, рванула и выдрала его из плеча гравированного.

Сцепившиеся, рвущие друг друга драконы летели вниз. Малазан била крыльями, пытаясь замедлить падение. С ужасным грохотом они врезались в остроконечный конек крыши, скатились по ней и упали на землю.

Противники вскочили на ноги и снова кинулись друг на друга, нанося удары клыками и когтями. Пока они дрались и царапались, раны Ишеналира начали исцеляться, поверх них нарастала новая желтовато-зеленая чешуйчатая кожа, и текущая ручьем кровь остановилась.

Шатулио подумал, что, хоть Малазан и превосходит зеленого силой и размерами, гравированный, с его способностью к регенерации, все же имеет преимущество. Красная явно начинала уставать, особенно учитывая, что время от времени противнику удавалось дохнуть на нее ядовитым обжигающим паром. Но как бы он ни рвал и ни жег ее, Малазан не сдавалась, не переставала драться. Она изодрала ему всю морду и шею, он залечил их, и она сделала это снова. Раны вновь начали затягиваться.

Малазан прыгнула вперед. Шатулио понял: красная догадалась, что ее врагу на короткий миг придется сконцентрироваться на исцелении своих ран и что в это мгновение реакция его будет замедленной, а он сам – уязвимым. Поймав челюстями основание его шеи, она завалила врага на спину, вскочила ему на грудь и, прижимая зеленого к земле передними лапами, задними принялась драть его брюхо, так что во все стороны полетели куски окровавленного мяса и осколки сломанных ребер.

Наконец, она просунула голову в огромную рану, а когда вновь подняла, в зубах у нее истекало кровью сердце Ишеналира. Красная дракониха повернулась, показывая добычу остальным драконам, потом разорвала на куски и проглотила.

– Я здесь вожак! – проревела она. – Я, Малазан! Кто хочет оспорить это?

Ошеломленные, змеи склонили головы в знак повиновения. Все, кроме Шатулио.

Он знал, что должен сделать то, же самое. Но уж больно смешно выглядела Малазан, стоящая в надменной позе, при этом обгоревшая до мяса и с распущенной на ленточки шкурой. В горле у него вскипало хихиканье. Он попытался удержать его, но тщетно. В следующий миг он истерически рассмеялся.

Цветные драконы изумленно смотрели на него. Оставив в покое труп Ишеналира, Малазан заскользила к Шатулио. Интересно, это от ярости ее шкура все еще сочится кровавым потом? Раны ее кровоточили так обильно, что невозможно было и описать. Почему-то это тоже казалось забавным, и Шатулио захохотал, уже не пытаясь сдерживать радость. В любом случае, было уже поздно.

– Покажись, – прошипела Малазан, и ее слова нашли путь к его разуму.

На мгновение показалось естественным сделать то, что она велит, и он рассеял чары, придававшие ему облик черного дракона.

– Медный! – воскликнул кто-то.

– Не просто медный, – ответил Шатулио. – Я тот самый медный, который посеял вражду, расколовшую ваше воинство. Я надеялся, что все вы, тупые тритоны, поубиваете друг друга, но доволен и тем, что получилось.