Ритуал - Ричард Байерс

– Медный! – воскликнул кто-то.

– Не просто медный, – ответил Шатулио. – Я тот самый медный, который посеял вражду, расколовшую ваше воинство. Я надеялся, что все вы, тупые тритоны, поубиваете друг друга, но доволен и тем, что получилось.

Он развернулся, плюнул ядовитым паром в ближайшего дракона, распростер крылья и взлетел. Он знал, что не сумеет удрать, но почему бы не заставить их потрудиться, прежде, чем они убьют его?

Малазан прорычала заклинание. Вокруг Шатулио возникла светящаяся сеть, опутавшая его крылья. Он рухнул обратно на землю, и цветные кинулись к нему.

Наверное, он сумел бы еще один, самый последний раз плюнуть ядом или ударить когтями, но понял, что может лучше использовать последние оставшиеся ему мгновения. Он выпалил заклинание, и по всему горному склону загрохотал смех, издевавшийся над его врагами все время, пока они в клочья разрывали тело медного.

Услышав смех, Кара сразу поняла, что он как-то связан с пропавшим Шатулио. Видят светлые боги, он единственный из её знакомых мог увидеть нечто смешное в любой ситуации, даже в такой кошмарной, как осада.

Кара бежала из подземелья наверх, следуя за эхом хохота, когда он вдруг затих. Поскольку по пути она не встретилась с медным, то подумала; уж не звучал ли смех под открытым небом?

Однако в это было трудно поверить. На вершине горы расположились осадившие монастырь драконы. У Шатулио хватило бы ума не соваться в самую гущу врагов, разве не так?

А может, и нет, если его рассудок поражен бешенством. Кара подозревала, что именно страх безумия вынудил его бежать, чтобы не причинить зла друзьям. Она кинулась вверх по узкой винтовой лестнице, которой пользовался Рэрун, выбираясь на разведку. Проход был слишком узким, чтобы в него смог пролезть какой-нибудь из злых драконов, и насколько могли судить защитники крепости, враги даже не заметили ступенек, выходивших в одну из монастырских служебных построек.

Почти на самом верху лестницы она столкнулась с Дорном и Рэруном. Полуголем, измученный, весь в саже и синяках, был в полном вооружении. Он явно стоял здесь в дозоре. У Рэруна имелся при себе ледоруб, но ни лука, ни его любимой туники из белого меха видно не было. Наверное, он отдыхал после дежурства и прибежал сюда, не тратя время на сборы.

Увидев Кару, Дорн нахмурился.

– Ты не пойдешь туда, – сказал он.

– Пойду.

– Если тебя убьют наверху, кто отыщет секреты древних эльфов в архивах?

– Я сражалась с цветными, когда они нападали.

– Тогда это было необходимо. Сейчас – нет.

– Это необходимо мне. Шатулио – мой друг.

Рэрун взглянул на Дорна.

– Ты не отговоришь ее, – пожал плечами коренастый гном.

– Тогда давайте покончим с этим раз и навсегда, – хмыкнул Дорн.

Они полезли по ступеням наверх: Рэрун впереди, следом Дорн и позади них Кара. Она напрягла все чувства, пытаясь отыскать хоть малейшие признаки того, что их заманивают в ловушку. Но не находила ничего, лишь слышала рычание и чуяла острый запах свежей крови. Из-за бешенства от этого запаха у нее кружилась голова, рот наполнялся слюной, а внутри все сжималось от ненависти к самой себе.

Наверху им никто не встретился. Они оказались в домике садовника. На стенах висели мотыги и ножницы для стрижки деревьев, в углу валялась целая груда цветочных горшков и мешки с удобрением, пахнущим навозом. Как и остальные монастырские постройки, домик был добротным каменным сооружением, сложенным из желтоватого камня и украшенным искусными витражами, вставленными в круглые окна. Все еще борясь с безумием, Кара надеялась, что эта вонь окажется достаточно сильной, чтобы перебить будоражащий, влекущий запах крови.

Она и ее товарищи подкрались к двери и выглянули наружу. Кара затаила дыхание. Несколько драконов, рыча, пожирали труп сородича. Они с такой жадностью рвали его на части и тут же глотали их, что изуродовали тело практически до неузнаваемости. Но Кара все же сумела разглядеть отдельные медные чешуйки, сверкающие на солнце.

Ярость переполнила ее. Она ненавидела цветных, осквернивших тело ее друга, почти так же сильно, как презирала себя, потому что ей страстно хотелось присоединиться к их пиру. Она должна была отплатить прихвостням Саммастера за это зверство. Она сконцентрировалась, готовясь к превращению из человека в дракона.

Каким-то образом – наверное, заметив ее изменившуюся осанку, – Дорн уловил намерение певчей, взял девушку за руку и повернул к себе.

– Нет, – шепнул он, глядя ей прямо в глаза.

Какое-то мгновение она готова была сбить его с ног, убрать с дороги, но потом возмущение уступило место стыду.

– Прости.

– Все в порядке, – с некоторой неловкостью отозвался Дорн. Голос его прозвучал резко, как и всегда, когда он пытался кого-нибудь утешить или подбодрить.

– Безумие совсем рядом, – пожаловалась она, – все время.

– Ты справишься.

– Посмотрите туда, за Шатулио, – прошептал Рэрун.

Она попыталась приглядеться. Клубок извивающихся, дергающихся драконов неподалеку мешал ей, но все же, то вытягивая шею, то приседая, она сумела рассмотреть дальнюю часть сада.

Там на земле лежал огромный зеленый гравированный дракон, изодранный зубами и когтями. Однако его мясо никто не ел. Наверное, победитель приберегал тушу для себя. Убийцей его наверняка была старая красная дракониха, командовавшая всем драконьим войском. Кара слышала, что подданные называют ее Малазан. Обожженная, искалеченная и истекающая кровью едва ли не так же, как побежденный ею враг, она лежала на клумбе с пурпурными цветами. Два дракона поменьше суетились вокруг нее, шипя заклинания, чтобы залечить раны и вернуть ей прежнюю силу.

– А теперь, – сказал Рэрун, – пошли вниз. Мы и так задержались здесь слишком долго.

Лишь когда они добрались до подземелья, Кара заговорила:

– Уверена, это Шатулио как-то ухитрился сделать так, что Малазан и зеленый сошлись в поединке.

– Я тоже так думаю, – кивнул Рэрун, – а значит, он победил, прежде чем враги расправились с ним.

– Он уничтожил одного из двоих самых серьезных бойцов, – заметил Дорн, – и жестоко ранил второго. Даже притом, что ее лечат целители, она какое-то время не сможет возглавлять атаки. Медный подарил нам небольшую передышку.

«Я сумею ею воспользоваться, – подумала Кара. – Обещаю тебе, Шатулио».

И словно в насмешку над ее клятвой все те тома и свитки, которые ей еще предстояло прочесть, – полка за полкой, стеллаж за стеллажом, комната за комнатой, – непрошено всплыли перед ее мысленным взором.

Глава 10

Деревья, нечасто, встречающиеся в Фаре, были карликовыми, искривленными и узловатыми, истерзанными вечными ветрами. И, тем не менее, этот экземпляр, выросший на затянутой облаками вершине горы, оказался достаточно крепким, чтобы выдержать тяжесть обнаженного трупа орка. Гоблин со свинячьей мордой болтался в петле из сыромятной кожи, таращась пустыми глазницами, из которых какая-то голодная птица выклевала глаза, и распространял вокруг жуткую вонь. На груди и животе мертвеца виднелось множество ран. Без сомнения, одна из них и стала причиной его смерти. Над этими боевыми отметинами кто-то грубо вырезал изображение злобного рогатого существа и скрещенных под ним кривых сабель.