Галобионты - Иван Беляев

То же самое происходило и в средней школе, и в институте. Пожалуй, лишь один человек на свете в какой-то мере был, по мнению Степанова, достоин того, чтобы держать себя с ним, как с равным.

… С Сашей Александровым они познакомились еще в девятом классе. Окружающие, и больше всех сам Антон, удивлялись возникновению этой странной дружбы. Между ними не было ничего общего. Саша Алексеев являл собой настоящего любимчика судьбы. Высокий, широкоплечий, с открытым приятным лицом, искрящимися весельем и умом голубыми глазами, он всегда умел расположить к себе даже самых угрюмых людей. Причем, делал он это бессознательно. Просто, был добр, умен и обаятелен. Инициатором дружеских отношений между ними стал Саша. Поначалу Антон без особого восторга воспринял поползновения Александрова, но мало-помалу стал привыкать к своему новому приятелю. Хотя он не признавался в этом никому, даже самому себе, но дружба с этим пареньком льстила Антону. На первых порах он думал, что рано или поздно отношения с Александровым оборвутся. Степанов не переставал внушать себе, что эта дружба ничего для него не значит, и он преспокойно обойдется без вновь обретенного приятеля. Однако шли годы, они окончили школу, поступили в институты, а дружба все продолжалась. Их нельзя было назвать неразлучными приятелями. Иногда Антон не видел Сашу неделями. Но наступал день, когда единственный друг обязательно объявлялся.

Александров увлекался электроникой и поступил в политехнический. Все прочили ему блестящее будущее на этом поприще, бывшим в то время новинкой. Но в отличие от Степанова, Саша не затрачивал на освоение науки столько сил и времени. Не то чтобы он не был честолюбивым, но имел и другие устремления. Александров увлекался альпинизмом. В годы их молодости это было весьма распространенное веяние. Степанова оно, к счастью, миновало.

Через месяца два после окончания института Саша позвонил Антону, вернувшись из очередной экспедиции в горы.

– Привет, старик! – раздался в трубке такой знакомый и дорогой голос. – Как ты смотришь на то, чтобы нам с с тобой сегодня поучаствовать в замечательной пирушке?

– Рад, что ты вернулся живым и здоровым, – произнес Антон, – как все прошло?

– А как оно могло пройти! Конечно, отлично! Встретимся – расскажу. Ну так как насчет пирушки?

– Да я не знаю, – замямлил Степанов, – у меня были другие планы на этот вечер.

– Знаю я твои планы, – со смехом перебил его Саша, – опять будешь корпеть над своими талмудами и вдыхать сухими ноздрями вековую библиотечную пыль.

Антон промолчал.

– В конце концов, этим ты сможешь заняться и в другой день – у тебя как-никак вся жизнь впереди. Так что, кончай ломаться и соглашайся. Или тебе не интересно узнать о моих памирских похождениях?

Степанов знал, что уступит. Так было всегда. Но продолжал тянуть время.

– Я же там никого не знаю, – проворчал он недовольным тоном, – лучше приезжай завтра ко мне домой – все расскажешь.

– Это само собой, потому что сегодня нам, скорее всего, будет не до этого. Но уж очень мне хочется повидаться с тобой сегодня. Соглашайся, не будь таким бирюком!

– Я не бирюк, – оскорбился Антон, – просто мне дорого мое время.

Однако Сашка продолжал настаивать и Степанову ничего не оставалось, как согласиться.

На той вечеринке Антон и познакомился с женщиной своей мечты. Все называли ее Любашей. Это была удивительно красивая, смешливая девушка лет девятнадцати. Больше всего поразила Антона даже не ее красота, а тот озорной блеск, что искрился в чудесных синих глазах. При всей своей внешней привлекательности Любаша не была неприступной. Когда Сашка подвел к ней Антона и представил его как своего лучшего друга, девушка широко улыбнулась и протянула ладошку.

– Очень приятно, – произнесла она звонким мелодичным голосом, в котором, как и в ее глазах искрилось детское озорство.

Степанов не сразу понял, почему Любаша показалась ему похожей на Сашку. Только ночью, лежа без сна в своей комнате и перебирая в памяти каждую мелочь, связанную с ней, он осознал, что девушка обладает таким же природным обаянием, как и его друг. Степанова всегда интересовала природа этого удивительного обаяния, под власть которого подпадали все и вся. Иногда он завидовал Сашке, считая, что природа слишком щедро одарила этого парня. Но никогда не мог злиться или обижаться на него, постоянно чувствуя дружескую теплоту, исходящую от Сашки. То же самое было и с девушкой. Если раньше каждая мало-мальски привлекательная молодая особа вызывала в нем чуть ли не панических ужас, сковывала и заставляла его превращаться в „мумию“ – по определению Александрова – то с Любашей все было совсем не так. Он не чурался общения с ней, не боялся быть поднятым на смех, попасть впросак. Любаша неизменно была приветлива и весела. Подобно взращенному в ласке ребенку, она доверяла людям, видя в каждом человеке только лучшее. Она была наделена еще одной замечательной особенностью. Где бы ни находилась эта очаровательная девушка, вокруг нее обязательно создавалась атмосфера доброжелательности и какой-то светлой радости. Рядом с ней просто невозможно было быть угрюмым, раздраженным или высокомерным.

Еще никогда Антон не чувствовал себя так легко в женском обществе. Его рассудительности хватало лишь на то, чтобы не демонстрировать открыто, как он очарован этой удивительной девушкой.

Прежде всего он постарался выяснить, свободна ли Любаша. Ему казалось, что такое очаровательное создание должно иметь массу поклонников, а возможно, и жениха. Но Сашка успокоил его, сказав, что девушка совершенно свободна. Александров, по всей видимости, догадывался о пламенных чувствах, внезапно родившихся в сердце его друга, но отнесся к этому очень деликатно, ни позволив себе ни единой насмешки или даже намека. Обнаружив в Антоне столь горячий интерес к девушке, он, не дожидаясь просьб, рассказал о Любаше все, что ему было известно.

Несколько дней Степанов не находил себе места, не зная, как быть. Он потерял сон, не мог ни на чем сосредоточиться, снова и снова ловя себя на мысли, что думает о Любаше. Переживания внесли такой сумбур в его обычно спокойную и холодную голову, что в конце концов Антон решился на по-настоящему безумный поступок. Любаша училась в педагогическом институте на вечернем отделении и работала воспитателем в детском саду.

В один прекрасный день во время тихого часа в детском саду появился прилично одетый подросток, несший в руках огромный букет роскошнейших роз (стоивший, кстати сказать, почти половину зарплаты молодого лаборанта).

– Здесь работает Любовь Таркинская? – спросил он у нянечки, идущей по коридору со шваброй.