Перстни Легатов - Станислав Лабунский

Я поинтересовался, в чем там дело. Выяснилось, что центурион задачку решал. Наш гость в тоге весь свитками обложился и в подсчеты по новой системе погрузился.

- Ты понимаешь, цезарь, - подошел ко мне центурион, - в стандартном походном квадрате идет двенадцать шеренг по двенадцать человек в каждой. И твой новый друг, которому ты дал римское имя, спросил меня, сколько лишних мечей у меня будет, если я поведу воинов квадратом по тринадцать? Так вот, двадцать пять. Лишняя четверть от сотни. И никто из лазутчиков врага ее не заметит! Вот такая занимательная арифметика.

- А еще есть деление и возведение числа в степень, - сказал посланец богов, моей молитвой призванный на ночные улицы города.

Можно его к мамаше во дворец селить. Вольноотпущенник с него пылинки сдувать будет. Он там раньше всех других отравит, и меня в придачу с братцем. Не со зла, просто, чтоб под ногами не путались. От вычислений не отвлекали.

Они уже четвертую табличку исписывали, глаза горят, волосы дыбом, у христианина борода растрепалась. Договорились завтра в Пантеон идти все вместе, просить место небольшое для лампадки, пламени негасимого в честь чьего-то прихода.

Какой же жрец откажет центуриону преторианцев. Можно считать, что в храме всех богов будет еще один. Вспомнит ли он о своих братьях, если станет однажды велик и могуч? Тут ворота распахнулись, все ветераны на ноги вскочили, мелькнул пурпур императорский, маменька нас визитом удостоила, стерва любопытная. А ведь как тихо-то было, Юпитер Капитолийский.

Из паланкина вылезаем, ножку показываем. До самого бедра. Сейчас, еще немного и само естество женское видно будет. Будет, но не сейчас и не всем. Этот номер мамочкой за тридцать пять лет отработан в совершенстве. Так и манит кожа атласная, слава тети Клепы, Клеопатры, то есть, ей покоя не дает. Папаша все в боях и походах, а она тут верность дому цезарей Северов доступными способами укрепляет. Блудница.

- Барра! – ветераны приветствуют повелительницу.

Мы с ней обнялись, вольноотпущенник в полупоклоне к ручке припал.

- Я потеряла тебя, милый Ромео, - говорит подозрительно моя мамочка.

Это правильно. У нас за людьми нужен глаз да глаз. На секунду зазеваешься, уже твои секреты на форуме обсуждают, а у тебя в бокале яда больше, чем вина.

- Мы взялись рассчитывать выход соли из морской воды, очень захватывающие цифры получаются, если к делу подойти с научной точки зрения, - неожиданно ответил бывший раб.

Ну, все, сейчас мамочку отсюда и четверкой лошадей не утащишь. На деньги у нее нюх исключительный, а тут все доски в цифрах и рубины сверкают россыпью. Скоро она увидит жемчуг, тут-то все и начнется. Нас позвали под крышу на ужин. Время просто вскачь несется, когда компания подходящая и вина много. Гней, подвыпив, запел песни. Непонятные, но за душу берут. Я потом перевод спросил. Они стояли в строю перед битвой, и у каждого на руке был выжжен номер. И состав крови. А потом они всех убили и почистили сталь той травой, что взошла на крови павших. Поучительная баллада. О том, что оружие всегда требует бережного ухода. У меня иногда получается несколько слов зарифмовать, попробую своим ветеранам песню сочинить. Я отобрал одну чистую табличку, потребовал света и начал творить. Очевидно, не очень удачно, потому что, когда я утром глаза открыл, на воске ни одной буквы не было.

Когда я пришел в домашнюю купальню, там уже было не протолкнуться. Мой новый друг, интересно, смогу ли я когда-нибудь выговорить его настоящее имя, плескался в бассейне в набедренной повязке. Шрамов у него на коже не было, боец не из последних . В то, что он тихо сидел в укромном месте, мне не верилось. Старина Плавт был явно раздражен, а когда я увидел лежащего на ложе проповедника из секты распятого иудея, сразу понял причину. Его прежде лохматая борода была расчесана, подстрижена и сбрызнута, я принюхался, точно, розовым маслом. Одна унция – один золотой. Понятно, кто императрице рассказывал сказку на ночь до самого утра. Я ее не осуждал никогда. Отец все время в походах, а когда дома случайно задержится, сразу интриги в сенате, посещения храмов, выходы в праздники на форум, обязательные церемонии. Он и нас с братом в ранг цезарей возвел, чтобы хоть немного от всего этого отдохнуть. А мне нравится открывать заседания сената. Жалко, что конь Калигулы потомства не дал. Был бы наследственный род лошадей-сенаторов, я ему лепешку или морковку, а он бы ржал приветственно. И ясли под овес из чистого золота. Нравятся мне кони. И собаки. Чем больше я общаюсь с людьми, тем больше я люблю зверей. Мне кажется, это хорошо сформулировано. Надо записать.

Тут Ромео изволил встать и прийти к народу. То есть, к нам. И сразу к Петру кинулся. Ну, думаю, сейчас клочья бороды в розовом масле по купальне полетят. Не стоит вольноотпущенника недооценивать. Слабый человек давно бы уже умер. Близ цезаря, близ смерти. Старый закон Рима. Аскет Сенека своего воспитанника с детства учил только хорошему и дедушку бояться, а тот вырос, и учителю послал приказ – умри, надоел. Тот себе вены и вскрыл. Плохо учил, брак в работе. Но нет, мирно сели в уголок, обсуждают что-то. Слышу, решили сразу в Пантеон идти. Плавт меня за одежду поймал и потащил во двор, с мечом разминаться.

Мы уже и перекусили в ожидании завтрака, и поели, вина с фруктами попили и закусили, а наши ходоки только вернулись, нерадостные, лица перекошены.

- В чем дело? – Плавт сразу берет быка за рога. – Неужто понтифик храмовый вам отказал? Надо было мне с вами идти.

- В прямую речь о том, что нам там места нет, не шла. Будут узнавать волю богов, - плюнул на землю от сглаза бывший раб.

Одежда аристократа, а повадка быдловата. Много таких, вылезут из грязи, ходят важные, гордые, а потом придет новый диктатор Сулла, и сразу они на брюхо падают, обратно в навоз, и ноги его целуют. Ты наше все!

- Завтра на заре священным храмовым голубям предложат жертвенный корм. Быстро склюют – будет нам место, а пренебрегут – значит, мы богам в храме неугодны, - высказался по существу проповедник Петр.

- Нормальный ход, - оживился Гней. – Кто тут любит жареных голубей? Сколько их там, в Пантеоне?

- Дюжина, - ответил Ромео.

- Прекрасно. Сейчас у нас есть все для небольшой постановки в духе старины Овидия. Золотой голубь или римский водевиль. Развлечемся.

И все понеслись. Наших ветеранов разбили на четыре группы. Первая сразу ушла к храму на разведку. Вторая на птичий рынок, голубей в клетках покупать, точь-в-точь таких, как в птичнике храма. Другие за снаряжением пошли. Лестницы штурмовые, веревки, черная ткань. Решили еще пару портних купить, не нам же из ткани накидки шить. Деньги Ромео выдал, у него всегда с собой запасец есть. Давно мне не было так весело. Со вчерашнего вечера. Кажется, мне повезло. Я люблю этот город, на его улицах сбываются мечты. Просил чудо – получи.

Потихоньку план обретал конкретные черты. Начинать решили сразу после заката. Сытых птиц из голубятни вытаскиваем, голодных на насест усаживаем, перелазим обратно через стену на улицу и идем жарить добычу.

Утром приходим в храм и наблюдаем за волей богов. Здорово, только до вечера еще долго. Можно не торопясь пообедать.

- Чудеса надо тщательно подготавливать, - сказал мой спаситель.

Петр и Ромео понимающе ухмыльнулись. Они в тени виноградной беседки обсуждали отвары трав, которые силу мужскую укрепляют. Им без этого никак и никуда. Меня такой взгляд на религию не взволновал. В окружении отца уже год сирийская делегация на заднем фоне присутствовала. Скрытая угроза жрецам Юпитера и Марса. Захочет цезарь, и отдаст предпочтение другому богу, заморскому. Еще не шантаж, но намек на него. Плебс всегда подражает знати. Пойдут трибуны и сенаторы в храм Весты, и народ туда же потянется вслед за ними. И закончатся щедрые приношения жрецам, а жрец-то, он от слова «жрать». Чего на алтарь положили, то он и съел.

Ромео сидит рядом с Гнеем, возведение в степень осваивает и проверяет счета за поставку зерна. Как они сошлись быстро, можно подумать, что старые друзья. Бегают за моим варваром хвостиком. В это время с накидками закончили. Примерили мы их, и ветераны заворчали. Почему раньше никто не догадался? Лица сажей мазали, она в глаза сыпется, налокотники бронзовые пачкает, а тут накинул тряпку сверху, и скользи темной тенью среди ночи.

- Попрыгали, - скомандовал варвар.

Забрякали ножны и браслеты боевые с шипами. Подтянули ремни, еще попрыгали. Тихо. По-другому стали смотреть на нашего нового спутника. Знает, что делает, был вынесен вердикт солдатского сообщества. Ходил ночами в разведку.

Хлебнули за удачу похода по чаше вина годовалого и скользнули призраками на улицы. Боги империи, я люблю этот город.

До Пантеона дошли удачно. Никто ногу не подвернул и помоями из окна никого не облили. Вокруг храма площадь давно каменными плитами замощена, идти стало легче, но и народу здесь больше. Уличные торговцы, паломники, проститутки и проституты, их сутенеры и ворье всякое, карманники и любители рвать корзины из рук, дезертиры и влюбленные, все, кому ночью не спится.