Всему вопреки - Салли Стюард

Бена больше нет. Он не вернется. Никогда больше не войдет он в эту дверь, не присядет на диване, не обнимет Мэри своими большими сильными руками.

Под грудью, ниже сердца, что-то затрепыхалось — отчаянно, словно бабочка, попавшая в паутину.

Не может быть, чтобы это шевельнулось дитя. Еще слишком рано.

Но теперь Мэри сразу вспомнила, почему она должна спешить, почему не может даже позволить себе роскошь всласть поплакать.

Повернувшись спиной к мучительным воспоминаниям, женщина торопливо взбежала наверх, в спальню, и выволокла из гардероба большой чемодан.

На секунду она замерла посреди комнаты, где на кровати валялся распахнутый чемодан. Оцепенев, Мэри судорожно соображала, что нужно взять с собой, с чего начать сборы, что ей может понадобиться в пути. Потом она все же заставила себя сдвинуться с места. Снимая деньги со счетов в банке, болтая на крылечке с Клайдом, она потратила слишком много драгоценного времени. Если что-то забудет взять с собой — купит позже, только и всего.

Ее сумочка лежала на ночном столике — там же, где и две недели назад. И слава Богу — потому что в ней водительские права.

Мэри торопливо, кое-как побросала в чемодан вещи, не забыв голубое платье, которое свекровь подарила ей на день рождения. Это модное платье из магазина Дорис было самым красивым в гардеробе Мэри, но, что куда важнее, его подарила женщина, которая почти заменила ей мать.

Под конец она сунула в чемодан свадебную фотографию, стоявшую на ночном столике.

Окинув последним взглядом спальню, где они с Беном провели столько сладостных ночей, где рассчитывали прожить до глубокой старости, женщина закрыла чемодан и не без труда стащила его вниз по лестнице.

На крылечке она обернулась, чтобы напоследок посмотреть на дом и увидеть его таким, каким он когда-то впервые предстал перед нею и Беном — целую вечность назад, когда они еще смели любить, мечтать, надеяться. И отвернулась, упрямо вздернув подбородок. Нельзя допустить, чтобы горе целиком овладело ею, придавило своей невыносимой тяжестью. Мэри загнала боль в самый дальний уголок своего сердца, и теперь у нее осталось только одно чувство — страх, что Чарльз успеет схватить ее.

Она поставила чемодан на заднее сиденье машины и выехала со двора, твердя себе, что больше не оглянется ни разу.

Но все же оглянулась, и не единожды — убедиться, что Чарльз не гонится за ней.

Однако в зеркальце заднего вида был виден лишь стремительно уменьшавшийся дом. Дом, в котором все еще бродила тень Бена.

Горе, загнанное внутрь, едва не вырвалось наружу, но тут из-за угла вывернулась машина, и Мэри вмиг забыла обо всем, кроме всепоглощающего страха, — покуда не разглядела, что за рулем сидит вовсе не Чарльз.

Она выехала из города и свернула было на шоссе.

Нет, это не годится. Именно на шоссе Чарльз и будет искать ее в первую очередь. Лучше поехать на север, по старому шоссе.

Мэри заколебалась.

В прошлый раз она поехала на юг. Быть может, сейчас Чарльз именно того и ждет, что она выберет север? Или думает, что она вообще поедет проселочными дорогами?

Паника набросилась на нее, терзая острыми, словно иглы, зубами. Как же принять верное решение, если ей невдомек, как может размышлять Чарльз?

Мэри потрясла головой и стиснула зубы, отогнав панический страх. Наилучшее решение сейчас — ехать и ехать, не останавливаясь, не превышая скорости, думать о бегстве и только о нем.

На север, по старому шоссе.

Окольными путями дорога в Даллас, занимавшая обычно не больше трех часов, растянулась на все пять. Наконец Мэри добралась до окраины города и подумала, что теперь ей надо выехать на шоссе, доехать до перекрестка, а там уж решить — то ли сворачивать на запад по шоссе номер тридцать, то ли выбрать дорогу на север по шоссе номер семьдесят пять. До сих пор все усилия она направляла на то, чтобы уехать как можно дальше от Чарльза, — выбирала наименее привычные маршруты, постоянно посматривала в зеркальце заднего вида, сдерживая страх при виде любой машины, но теперь предстояло собраться с духом и как следует подумать. Сейчас ей нужно принять очень важное решение.

На въезде в Даллас Мэри обнаружила, что поток машин становится все гуще. Час пик. До сих пор она знала об этом явлении только по передачам далласских радиостанций.

Сотни машин летели мимо, обгоняя ее, не давая вырваться с полосы. Теперь уже невозможно было каждый раз проверять, не сидит ли в одной из них Чарльз, и Мэри думала лишь об одном — как бы не угодить в аварию. Транспортный поток увлекал ее за собой, словно могучая река, машины сбрасывали скорость, почти ползли бампер к бамперу, и все же одна ошибка могла стоить жизни десятку других водителей.

Осознав, наконец, что она так и проехала перекресток, не в силах никуда свернуть, и теперь гигантский поток неудержимо влечет ее по шоссе номер семьдесят пять, Мэри приняла это обстоятельство как должное. В конце концов, этот маршрут ничем не хуже прочих.

Движение на шоссе замедлилось настолько, что это сводило Мэри с ума. Она утешала себя мыслью, что даже если Чарльз точно знает, куда она поехала, ему никак не удастся обнаружить и нагнать ее в этом бесконечном, неостановимом потоке транспорта. Пока что она могла чувствовать себя в безопасности.

Вечер выдался теплый, и Мэри едва дышала от духоты и волнения. Она опустила стекло, и из соседней машины тотчас донеслась песенка «Битлс» — там было включено радио. Затем последовали новости:

— На Центральной автостраде, к северу от Уолнат Хилл, произошла авария. Столкнулись пять автомобилей. Движение по автостраде полностью остановлено, и потребуется около часа, чтобы ремонтная бригада могла устранить все последствия столкновения…

От досады Мэри едва не разрыдалась. Она могла побиться об заклад, что Центральной автострадой именуется не что иное, как шоссе номер семьдесят пять. Господи, опять задержка! А она и так уже потеряла слишком много времени.

Примерно через полчаса ей наконец удалось свернуть с шоссе около Мокингберд Лейн. Теперь остается лишь одно — ехать дальше на север. Выбраться из города, вернуться на шоссе — и дальше, дальше…

Куда? На север, конечно. В Оклахому, Тулсу, Канзас — да все едино, куда. Нью-Йорк, между прочим, тоже где-то на севере.

«Ресторанчик Плано. Домашние обеды. Сытно и вкусно».

Мэри чуть не разревелась, как девчонка, двумя часами позже увидев этот плакат. Самая обычная реклама — но от этих незамысловатых слов так пахло домашним уютом…

Покинув шоссе, она долго плутала по пригородам Далласа и вскоре окончательно заблудилась. Улицы здесь больше напоминали лабиринт. Они кружили, сплетались, обрывались тупиком, меняли названия, и с каждым неверным поворотом Мэри все больше казалось, что она попала в кошмарный сон наяву. Паника металась в ее груди ошалевшей от света летучей мышью. Мэри казалась себе диким зверем, который, попав в ловушку, мечется кругами по клетке, не находя выхода, а между тем вот-вот появится охотник…