Недавние были - Илья Бражнин

Прекрасна жизни простота.

А дальше есть такие строки:

В работу - мысль! Слова - в тиски!

В напев размеренной строки.

Практика поэта подкрепляет декларацию. Строка Владимира Жилкина всегда размеренна, всегда напевна. И всегда отличается доброй, ясной и трудной простотой.

Жизнь идёт. Жилкин продолжает воспевать в своих стихах родной Север. И отлично это делает. Муза его ничего не утратила из тех богатств, какими владела, не оскудела, не потускнела. Голос её и сегодня по-прежнему чист и свеж. В этом легко убедиться.

Передо мной несколько новых стихотворений Жилкина. Часть из них напечатана, часть прислана мне Владимиром Ивановичем в рукописи. Давайте прочтём хотя бы одно из них - «Девочка и солнце»:

Девочка в избе,

Прильнув к оконцу

И привстав

На краешке скамьи,

Подставляет

Ласковому солнцу

Худенькие

Плечики свои.

Вся сияньем утра

Налитая,

В крапинках-веснушках,

Босиком,

Шепчет и смеётся,

Заплетая

Русую косичку

Узелком.

- Здравствуй, солнце,

Золотое донце!

К нам слети

Жар-птицей

На крыльцо.

Песней иволги

Порадуй, солнце,

Обогрей

И поцелуй в лицо.

Засверкай

Над клином журавлиным,

Над моей избушкой

За селом.

Я живу в лесу

В краю былинном.

Ты наш край

Не жалуешь теплом.

Ой, не прячься в кипень

Скучных тучек,

Холодком не вей

В лесу моём.

Протяни мне

Золотистый лучик.

Мы попляшем

В горнице

Вдвоем.

Чудесное, просто чудесное стихотворение - молодое, светлое, лёгкое, пронизанное радостью жизни и ощущением красоты окружающего мира. Эта пленительная девочка из «былинного края» с худенькими плечиками и «крапинками веснушек», вся сияньем утра налитая», она не только сама пронизана тёплым, ласковым солнцем, но излучает эту ласковую радость на других.

И кажется, что так же, как она, солнечен, свеж и автор, породивший её.

И знаете, что я скажу вам на прощанье, Владимир Иванович, - солнце вам очень к лицу.

СВЯЗЬ ВРЕМЕН

Север суров. Но он не беден и не скуп. Напротив - неисчерпаемо богат и щедр. И ещё он обладает поразительным и благодетельным свойством: не разнеживая и не развращая людей легкодоступностыо, Север вызывает к жизни в человеке самые сильные черты его характера, самые активные и волевые начала натуры.

Север не всех привлекает к себе и не всех принимает, но того, кто припал к нему, держит крепко. Северу не изменяют. Северяне - однолюбы.

Я долго жил на Севере, узнал его, привязался к нему. Здесь выпало мне много счастливых встреч с людьми, которые не только досконально знали край, его обычаи, его были и его сказки, но сами являлись живыми сказками, живыми легендами.

Я, как мог, рассказал об иных из этих встреч, об иных из этих людей. Рассказ мой окончен - пришло время расстаться с ними, с книгой, с милым моему сердцу Севером, с моим Архангельском.

Сейчас Архангельск уже не тот, каким был полстолетия назад, каким написал я его в этой книге. Нет больше старого деревянного тихого городка - стал город каменный, промышленный, вузовский, семикратно выросший по численности населения и стократ по замаху в будущее.

В начале своего рассказа о городе я много говорил о том, чего сегодняшние архангелогородцы уже никогда не увидят. Но ещё больше можно говорить о том, чего никогда не видели прежние старожилы города и чего они даже и предполагать не могли.

Как могли старожилы Архангельска предвидеть, что на берегу Северной Двины встанет огромный лесотехнический институт, что появятся медицинский и педагогический вузы, откроется двадцать шесть техникумов и профтехучилищ, что в городе будет более ста учебных заведений.

Кто мог бы всерьёз ожидать появления уникального авто-железнодорожного моста через Северную Двину, перенёсшего вокзал с заречной стороны в город. О строительстве этого моста мы, старые архангелогородцы, могли только мечтать. А теперь - это уже не мечта, а самая доподлинная реальность. К тому же построен и ещё один мост через реку Кузнечиху, связавший город с рабочей, заводской Соломбалой.

Кто бы мог знать, что на соломбальских болотах будет воздвигнут величайший в Европе лесопильно-деревообрабатывающий комбинат, который уже в 1940 году давал больше продуктов лесопиления, чем все прежние лесопилки Архангельска вместе с мезенскими и онежскими в придачу.

Но мало того, что Архангельск стал всесоюзной лесопилкой. Лес пилили, хоть и не в таких, как теперь, масштабах, в Архангельске и прежде. А вот о производстве целлюлозы и бумаги в этих краях раньше и слыхом не слыхали. А теперь получают и бумагу, и целлюлозу - и в той же Соломбале и на Архангельском целлюлозно-бумажном комбинате.

На Соломбальском целлюлозно-бумажном комбинате - первенце архангельской лесохимии - уже сейчас работает девять тысяч человек. Еще более мощное предприятие - Архангельский целлюлозно-бумажный комбинат. Когда вступят в строй агрегаты третьей очереди строительства, Архбум будет производить целлюлозы в год почти в четыре раза больше, чем производила вся дореволюционная Россия.

Архангельск не только пилит лес, обрабатывает древесину, делает бумагу и целлюлозу, не только является крупнейшим центром большой лесохимии на Севере. Он строит суда - и строит их уже более двух с половиной столетий. Здесь работают машиностроительные заводы - Соломбальский, Маймаксанский и другие, выпускающие такие сложные машины, как лесовозы и оборудование для лесозаготовительных предприятий.

На полный ход работают в городе и окрестностях домостроительные предприятия, заводы гидролизный, силикатный, цехи крупнопанельного домостроения, строятся асфальтобетонный и керамзитовый заводы.

Город обзавёлся новым молочным комбинатом, большим холодильником, птицефабрикой, теплицами, рыбокомбинатом, мебельной фабрикой, фабрикой модельной обуви, десятками других предприятий.